Нелегалы 1. Операция «Enormous» - Чиков Владимир (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Ознакомившись с характеристикой на Алексея, Абакумов дал указание подготовить письмо на имя заместителя министра иностранных дел В. Г. Деканозова с ходатайством о переводе вице-консула А. А. Яцкова на работу в Париж. Согласие МИДа было быстро получено, и вскоре Центр известил резидента о его переводе на работу во Францию.
Перед самым отъездом из Нью-Йорка Яцков провел последнюю в США короткую встречу с Лесли, сообщив ей об условиях явки в Париже, забрал хранившиеся у нее дома агентурные материалы от Персея и благополучно доставил их в резидентуру. Через неделю он навсегда покинул Америку.
Весной 1947 года в Париже стояла прекрасная погода. Устроившись в гостинице, Коэны незадолго до встречи с представителями советской разведки вышли на балкон и присели в шезлонги. Из включенного в номере радиоприемника доносились через открытую дверь негромкие звуки ноктюрнов Клода Дебюсси. Не часто выдавались у них такие вот беззаботные, свободные минуты. Впервые за шесть лет они наконец-то могли позволить себе расслабиться, отдохнуть от тревог и волнений, которыми была насыщена в Америке их повседневная, неспокойная жизнь негласных помощников. Несмотря на то что последние семь месяцев они находились на «консервации», [136] Луис продолжал нелегально встречаться в различных штатах Америки с членами своей агентурной группы, которой он руководил в предыдущие годы.
Но вот закончились ноктюрны Дебюсси, и диктор начал на французском языке читать сводку новостей. Луис встал, прошел в свой номер и, выключив радиоприемник, позвал жену:
— Лона! Не пора ли нам на рандеву?
Посмотрев на часы, Лесли мгновенно поднялась из шезлонга и, войдя в холл, негромко обронила:
— Да, ты прав, пора. Мы ждали этой встречи семь месяцев, и будет непростительно, если опоздаем. Но я еще должна переодеться.
— Хорошо. Я подожду тебя на балконе.
Через четверть часа из гостиной, шурша новым, золотистого цвета платьем, вышла улыбающаяся Лесли. Испытывая некоторую неловкость от шикарного наряда, она шла навстречу ему, как начинающая манекенщица, впервые выходящая на подиум демонстрационного зала. Никогда еще Луис не видел ее в таком красивом платье и потому с нескрываемым восхищением стал разглядывать ее.
— Знал бы ты, Бобзи, [137] как забавно выглядишь сейчас! — воскликнула Лесли. — Ты похож на провинциала, который впервые в своей жизни увидел голливудскую кинозвезду. Ничего не поделаешь, привыкай: Париж есть Париж! Итак, мы идем? — уже другим, деловым тоном спросила она.
Луис бросил взгляд на часы:
— Да, пошли.
Через час они были на обусловленном месте на улице Опера де Пари. Луис и Лесли не знали, кто из разведчиков может выйти на связь с ними, и потому глазам своим не поверили, когда, как в волшебном сне, перед ними появились их старые знакомые Джонни и Твен. Лесли, забыв о конспирации и предусмотренном пароле, бросилась им навстречу:
— О, Боже! Вот уж действительно — пути Господни неисповедимы! — воскликнула она, обнимая Семенова, — как-никак они не виделись целых три года.
«Ни хрена себе конспирация!» — глядя на них, подумал Яцков.
Чего только не случается в разведке! Разведчик постоянно находится в напряжении, держит себя «на взводе», а потом неожиданно дает волю обычным человеческим эмоциям.
Оставив Семенова, Лесли повисла на шее Яцкова.
Так они и стояли вчетвером, обнявшись, почти в самом центре Парижа, и никому в голову не могло прийти, что эти люди являлись членами одной из наиболее эффективных разведгрупп в Америке, когда-либо действовавших в мире шпионажа.
— Вот это сюрприз так сюрприз! — щебетала возбужденная Лесли, — Ну какие же вы моподцы, что приехали в Париж именно вы. Сказать вам за это спасибо — слишком мало…
— Не надо нас благодарить, Лона, — заметил Яцков. — Эта встреча не составила нам особого труда. Мы же оба работаем теперь здесь. — И, повернувшись к Луису, спросил: — Ну, как настроение, Моррис?
— У меня нет слов! Прекрасно, что мы снова вместе!
— Мы еще долго будем вместе, — Яцков взял его под руку, и они последовали за уше; шими вперед Семеновым и Лесли.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы снова будем вместе работать здесь, в Париже? — переспросил его Луис.
— Нет, конечно. Я имел в виду другое.
— А что именно?
— Что мы будем работать с вами в одной разведке.
За оживленным разговором по дороге они не заметили, как оказались на бульваре Распай, как поднялись на второй этаж небольшого уютного кафе, в зале которого никого из посетителей не было, [138] и что стол, за который они сели, был уже накрыт.
Когда бокалы с шампанским были наполнены, Луис негромким, но проникновенным голосом произнес короткий тост:
— За победу! За мир во всем мире!
Обменявшись еще несколькими традиционными тостами, Твен незаметно перевел беседу в деловое русло:
— Чтобы как-то скорректировать на будущее нашу совместную работу, давайте сначала послушаем Морриса, какую «погоду» показывает политический барометр Соединенных Штатов Америки? Джонни рассказывал мне, что когда он уезжал из Нью-Йорка, то уже тогда чувствовалось резкое «похолодание»…
Тяжело вздохнув и почесав подбородок, Луис тихим голосом заговорил:
— И вас, и нас, по-моему, ожидают тяжелые времена. Думаю, что «потепление» теперь уже не наступит…
— Почему вы так думаете? — придвинувшись к нему поближе, спросил Твен.
— Потому что это противоречило бы основному принципу, на котором строится внешняя политика Америки: разделяй и властвуй. В недрах американской политической кухни давно уже сформировалась мессианская идея диктата над всем миром. Это сейчас — главная политическая линия президента Трумэна, разработанная им в директиве о так называемой «лояльности». А если говорить откровенно, то эта его директива направлена на обработку общественного мнения в духе антисоветизма. Вот почему и пошли сейчас разного рода небылицы типа «советской военной угрозы»…
— А может быть, это и хорошо! — прервал Луиса Твен. — Пусть побаивается нас Трумэн и создает всякого рода защитные доктрины. А что касается рядовых американцев, то они, я надеюсь, в конце концов сами разберутся и поймут что к чему. Убежден, что они знают, что советский народ всегда готов прийти на помощь. [139] В этом, кстати, все они могли убедиться во время сражения в Арденнах, когда американские войска, как вы помните, оказались в критическом положении…
— Да, Трумэн, размахивая атомной дубинкой, пытается разговаривать с Советским Союзом как с второразрядной державой. А некоторые дипломаты и журналисты даже открыто призывают к атомной войне против вас…
— Они что… считают, что таког о оружия у нас никогда не будет? — вмешался в разговор Яцков. Затем он перевел взгляд на Лесли и (просил — Ты помнишь, Лона, на последней встрече в Нью-Йорке я просил выяснить, известно ли что-нибудь американской администрации о том, что в нашей стране тоже ведутся работы по атомной бомбе?..
— О, да, я помню ваше задание! — воскликнула Лесли. — Недавно в Нью-Йорк приезжал из Чикаго к своим родственникам Персей. Так вот, он рассказывал, что Трумэн якобы интересовался у Оппенгеймера, когда русские смогут создать свою атомную бомбу. Тот ответил, что он этого не знает. И тогда Трумэн твердо заявил: «А я знаю». Тут уже Оппенгеймер не выдержал и спросил: «Так когда же, если это не секрет?» — «Никогда!» — злорадно ответил Трумэн. Уже из этого, по-моему, можно сделать вывод, что ни политики, ни ученые не располагают никакими сведениями о ведущихся в СССР разработках ядерного оружия. Этот же вывод подтверждают и наши газеты. Журналисты самонадеянно утверждают, что секретом атомной бомбы в ближайшие пять — семь лет будут владеть только американцы. На этом, кстати, они и пытаются обосновать особые права США на руководство всей мировой политикой…
