Смерть белой мыши - Костин Сергей (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
У Лешки от природы и самовоспитания манеры пресыщенного английского денди. Это в момент контакта ему мешает — его-то уж точно запоминают, но и помогает — людям становится интересно, это сначала интригует, а потом располагает.
— Вы, по всей вероятности, ищете точно такой же угнанный «рено-сафран», — попробовал догадаться Кудинов, опуская стекло.
Уже по его тону было ясно, что угон автомобилей — занятие такое хлопотное, что такого сибарита, как он, это вряд ли заинтересует.
— Ваше водительское удостоверение, — попросил, вроде бы и не слышав его, полицейский. Это был крупный парень лет сорока с желтым жилетом поверх синей формы.
Его напарник сидел в машине, припаркованной капотом к дороге — так, чтобы можно было в любой момент броситься в погоню в обоих направлениях.
Первый полицейский сверил имя в правах с именем в договоре аренды, потом номер в договоре с номером на машине.
— Можно ваш паспорт, сэр?
Лешка протянул полицейскому паспорт. Тот чуть приподнял брови — австралийцев в Эстонию явно заносит не часто.
— У меня есть еще заверенное нотариусом заявление, что в случае внезапной смерти я разрешаю разобрать свое тело на запчасти, — предложил Кудинов.
— Что? — не понял полицейский. Они говорили по-английски.
— Сердце, почки, печень… Если это кому-то может пригодиться после моей смерти, я буду только рад.
Второму полицейскому сидеть стало скучно — он вылез из автомобиля и подходил теперь с моей стороны. Хотя, возможно, это была она. Существо было неопределенного пола: короткие волосы, лицо не накрашено, грудь плоская, талии нет. Я опускал окно, кивая на его или ее приветствие.
— Чем могу помочь?
— Ваш паспорт, пожалуйста.
По-английски существо говорило с сильным акцентом, но и по голосу определить пол было невозможно. Мужчины, бывает, говорят фальцетом, а дамы в школьном хоре пели альтом. Я скосил глаз на грудь. Не для того, чтобы обмерить ее взглядом: у полных мужчин она выпирает иногда больше, чем у худых женщин. Просто у эстонских полицейских на рубашке справа такая нашивка с именем и фамилией, чтобы знать, на кого пожаловаться в случае чего. Нашивка наличествовала и здесь, только для такого профана, как я, имя тоже могло быть и мужским, и женским.
— Что вы делаете в Эстонии? — спросил Лешку первый полицейский.
— Хотим потратить здесь немного денег, — сказал мой напарник. — Только пока еще не решили, на что.
Существо в полицейской форме обошло наш «рено» и показало своему начальнику мой паспорт. Конечно, необычно — австралиец и испанец встречаются в Эстонии.
— Вы журналисты? — сформулировал свою догадку первый полицейский.
— Нет, — ответил Кудинов, но профессию свою раскрывать не стал. Мы договорились, что удостоверениями Интерпола будем пользоваться только в крайнем случае. Может показаться странным, что два иностранных сотрудника ездят по стране без сопровождения кого-либо из местных коллег.
— Куда едете? — спросил старший.
Кудинов показал на воображаемой карте.
— Нарва. Потом… Тарту? — полицейский кивнул. — Тарту. Потом Парну? Как? Пьярну? Пьярну. Потом Таллин. А почему такие строгости?
— В розыске четверо преступников. Так что молодых ребят к себе в машину не подсаживайте.
Четверо? Ах да! Тех же троих кто-то еще вез на машине.
— А девушек? — шутливо спросил Кудинов.
— Девушек осторожно. Чтобы рядом не прятались парни, — с самым серьезным видом разрешило существо.
Патрульные вернули нам документы и козырнули. Боюсь, я так и не узнаю, парень это был или девушка. Я себя часто удивляю, и только что, клянусь, я больше думал, какого тот полицейский пола, чем об опасности, которую он со своим напарником для нас представлял.
— Слышишь, этот второй парень был или девушка? — спросил я Кудинова, когда мы отъехали.
— Конечно, девушка, — безапелляционно ответил тот. — Хотя… Хотя, может, и парень. Парень!
Это в его манере.
— Еще раз задаю вопрос, — не успокоился я. — Сначала подумай, потом отвечай. Второй полицейский был парень или девушка?
— Какая вам разница, друг мой? — Лешку ведь так просто не проймешь. — Вы что, хотели пригласить его на свидание?
— Так его или ее?
Кудинов притормозил.
— Если это для тебя важно, давай вернемся и спросим. Давай, я серьезно говорю!
Мы расхохотались.
— Ладно, — сказал я, когда мы возобновили движение. — Все равно, будь то ошибка природы или нет, мы получили от них важную информацию. Ищут, действительно, не загорелого мужчину средних лет, а четверых молодых парней. То есть здесь нам Август точно не соврал: основная версия уже не моя.
— И главное, их действительно ищут.
Дни становились заметно короче. Пока мы подъехали к повороту на Вызу, уже смеркалось. Мы все же поужинали в придорожном ресторанчике, дожидаясь полной темноты. Для нас она препятствием не будет. Перед выездом из города мы предусмотрительно нашли магазин, торгующий охранными системами, и приобрели прибор ночного видения — это как бинокль, только одноглазый.
Начался дождь. Тем лучше — не наткнемся на дачников, вышедших прогуляться по пляжу перед сном. Так и случилось — поселок казался вымершим. Таллинцы с детьми после начала учебного года перебрались в столицу, кто-то постарше уже спит, а совсем молодым в этой глухомани без дискотек и клубов делать нечего. В редких домах горел свет, кое-где сквозь окна просачивались лишь призрачные, мигающие отсветы телеэкранов.
Мы загнали свой «рено» за грузовой фургон, стоящий около магазина: и с дороги не видно, и специально не спрятан. Я достал свой флакончик с полимерным лаком, скрадывающим отпечатки пальцев. Лешка только улыбнулся. Порывшись в кармане, он достал пластмассовый аптечный пузырек и многозначительно продемонстрировал его мне. Мол, не один вы такой умный.
Дождь становился сильнее и, колотя по листьям, уже скрадывал звук шагов. Мы прошли по переулку за дачу Анны, сканируя местность сквозь прибор ночного видения, чтобы убедиться, что с тыла за ней никто не наблюдает. Должен признать, как нам честно сказал об этом продавец, в дождь эффективность прибора резко падает. Не соврал парень. Так что мы полагались в том числе и на контроль невооруженным глазом. Теоретически за домом Анны можно было следить из любой соседней дачи. Не жалея на это времени, мы понаблюдали за ними. Однако за стеклами окон не было ни подозрительных темных пятен, ни непонятных отблесков. В доме Марет, усатой соседки Анны, работал телевизор, из дачи справа доносилась оперная ария.
— «Севильский цирюльник», — определил Кудинов. — Что-то незаметен здесь нордический патриотизм.
Это он из скромности прибавил, чтобы не выпячивать свою музыкальную эрудицию.
— Это же север, здесь многие вещи не успевают вызревать, — поддержал разговор я.
С самых времен нашей молодости мы с Лешкой любим поупражняться на ровном месте. Это такой атавизм, который позволяет нам без сюсюканья проявлять дружеские чувства.
Я уже объяснил своему другу, что проще всего наблюдать за подозрительным домом Марет со второго этажа Анниной дачи, из комнаты, где за сеткой стояла подзорная труба. Надо было лишь убедиться, что в доме не оставлена засада.
Из-за зарядившего сплошной пеленой дождя видимость стала близка к нулю. Мы воспринимали внешний мир главным образом тактильно: зонтиков у нас не было, ветровки быстро промокли насквозь, а прикосновение холодной ткани к телу не лучшее ощущение. Невооруженным глазом едва можно было различить возвышение погреба, в котором я в ту ночь сидел в засаде, и темную массу дома справа. Для очистки совести мы с Кудиновым постояли минутку, прижавшись к стволу старой липы, чтобы наши силуэты не выделялись на фоне дороги.
Штакетный заборчик непреодолимой преградой не был, однако осторожность требовала, чтобы мы посмотрели на дом Анны и с фасада. Череда домов тянулась до самого пляжа, так что когда, обогнув их, мы подошли к даче, у нас уже зуб на зуб не попадал.
