Граница не знает покоя - Авдеенко Александр Остапович (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗

Много раз впоследствии вспоминал пограничник Тарасенков эту случайно увиденную им сцену прямой генеральской рекогносцировки. Принимая под свое «командование» пленных в Сталинграде генералов армии фельдмаршала Паулюса, он долго рассматривал лицо каждого из них, надеясь опознать тех двух, уже накануне вторжения отлично посвященных в «план Барбаросса», чтобы напомнить им, как прикидывали они, где бы лучше перебросить через Сан части первого удара…

В то время, когда генералы удалялись, сливаясь с прохожими, навстречу Тарасенкову попался офицер из штаба пограничной части старший лейтенант Паливода. Все пограничники любили этого веселого, общительного офицера с волевым, загорелым лицом.

— Сдали дежурство, Александр Алексеевич? — спросил Паливода у Тарасенкова, крепко пожимая руку политрука.

— Умаялся! — признался Тарасенков. — Женский штурм пришлось выдержать!

— Какой такой «женский штурм»? — не понял Паливода.

— Да на завтра назначен слет женщин всего отряда. Со всех застав жены съехались в Перемышль… Пока разместили всех, пока накормили — хлопот было. А мужья по-холостяцки день отдыха завтра проведут…

— Так, быть может, и мы на рыбку сходим завтра, Алексеич? — оживился Паливода. — Артель подбирается хорошая…

Давний любитель рыбной ловли, Тарасенков охотно принял предложение Паливоды.

…С мыслью о рыбной ловле Тарасенков поднялся в свою квартиру и распахнул окно. Погода устоялась хорошая, рассвет обещал быть безоблачным.

Как и многие офицеры, Тарасенков жил на набережной. Два окна его квартиры выходили прямо на Сан. Из этих окон просматривалось почти все Засанье — третья часть Перемышля, занятая гитлеровцами. Справа Засанье упиралось в Винную гору с ее виноградниками. Еще правее, огибая гору с севера, уходило на Краков ровное шоссе. То и дело поглаживая лучинками света стены домиков, мчались на Краков и обратно военные машины. Один за другим постепенно гасли огоньки в домиках, расположенных близ Сана. Только ярко освещенные окна «Гегайме штатс полицай», или гестапо, в доме по улице Красинского светились долго. Как и раньше, ночною порою оттуда даже на советский берег доносились крики пытаемых гитлеровцами людей.

Ровно в четыре часа утра вспышка орудийного залпа внезапно озарила Засанье и склоны Винной горы. Прошелестев в небе, тяжелый немецкий снаряд разорвался со страшным треском на советской стороне, вблизи главного почтамта. Сперва кое-кто подумал: «Быть может, случайная ошибка?» Далеко за Винной горой у гитлеровцев был артиллерийский полигон, Нередко они начинали гам стрельбу на рассвете. Но когда, спустя минуту, другие снаряды стали рваться в разных районах Старого города, на территории комендатуры и заставы лейтенанта Потарыкина, расположенной в центральной части Перемышля, сомнения отпали. Тревожное, холодное слово «война» отныне вошло в сознание каждого пограничника.

С первых же попаданий загорелись штабы военных частей, казармы, и вскоре зарево пожара поднялось над холмами Перемышля. В канонаду вплетался неумолкающий гул самолетов. Клейменные крестами, гитлеровские самолеты пересекали линию Сана и волнами летели вглубь советской земли.

В нарастающем грохоте вторжения все пограничные заставы в боевом комплекте заняли свои места вдоль Сана.

Самым важным боевым объектом на участке был расположенный в центре города железнодорожный мост линии Львов — Краков. Начальник штаба комендатуры, старший лейтенант Бакаев, послал в ДОТ, построенный у обочины дороги, неподалеку от моста, четырех пограничников.

К мосту была выброшена 14 застава под командой лейтенанта Нечаева. Ей приказали оседлать мост, и ни в коем случае не позволить противнику переправляться на советскую сторону. К мосту были брошены также пограничники заставы лейтенанта Потарыкина. Одну из групп пограничников повел начальник клуба погранотряда политрук Евгений Краснов, живший рядом с заставой.

Через мост и вброд по неглубокому Сану в серой мгле, заволоченной дымом пожаров, пошли густые цепи гитлеровцев.

Группа политрука Краснова и пограничники лейтенанта Нечаева уже добежали до моста, когда на нем показались первые гитлеровцы.

В грохоте орудийной канонады, освещаемые вспышками выстрелов, гитлеровцы в развернутом строю бежали по мосту.

— Огонь! — раздалась команда Евгения Краснова. Открыли огонь и нечаевцы.

Минута, другая — и на пути у гитлеровцев возникли горы трупов их солдат. Несколько раз доходило до рукопашных схваток. Живые немцы, прикрываясь трупами своих же солдат, пробуют достигнуть хотя бы до середины моста, но убийственный огонь пограничников обрывает их надежды.

Свыше двух часов, до полного восхода солнца, отбивают воины в зеленых фуражках попытки врага овладеть мостом. Наконец семь гитлеровцев, специально отобранных для овладения мостом, перебираются слева вброд на наш берег. Они подбегают к железнодорожной будке.

Четырех фашистов лейтенант Нечаев срезает очередью из автомата. Три эсэсовца со стрелками на петлицах бросаются к нему. Вот-вот они схватят начальника заставы!

Лейтенант Нечаев выхватывает гранату, однако враги уже так близко, что даже размахнуться ею нельзя. Нечаев взрывает гранату у себя в руке, убивая ею двух фашистов, а третьего тяжело раня.

Пулеметчик Кузнецов, отличный плясун, участник окружного ансамбля, бросается к смертельно раненному лейтенанту Нечаеву, поднимает его с окровавленной земли, хочет унести в железнодорожную будку, но Нечаев слабеющей рукой указывает ему на мост:

— Беги туда. К пулемету. Бей эту сволочь!..

Кузнецов повинуется предсмертному шепоту командира. Он бежит на мост, с разбегу падает на доски у «Максима» и его огнем начинает косить тех фашистов, что, воспользовавшись замешательством, было уже бросились к нашему берегу. Пулемет заело. Задержка! Пока Кузнецов окровавленными руками открывает крышку короба и пробует устранить задержку, последние шесть бойцов вместе с политруком Евгением Красновым ведут огонь из автоматов.

— Держаться до последнего патрона! — приказывает Краснов.

Патронов уже совсем немного. Все гранаты вышвырнуты на немецкую сторону моста. Евгений Краснов перезаряжает последний диск автомата. В это мгновение гитлеровцы кинулись в рукопашную схватку. Вот они уже на нашей стороне. Один ИЗ гитлеровцев ударяет Краснова тесаком. Смертельно раненный, политрук падает на залитые кровью доски моста. Но в это время опять заработал пулемет Кузнецова, и к мосту стали подползать новые подкрепления из резерва комендатуры.

И на этот раз атака гитлеровцев была отбита. Свыше двухсот убитых, не считая раненых, оставил противник на мосту.

Пока основные силы пограничников не давали врагам оседлать мост, лейтенант Потарыкин оборонял центр границы своего участка. Прибывший в город к началу боев политрук 18 заставы Виктор Королев был назначен политруком заставы Потарыкина и командовал третьей группой пограничников, обороняя участок на берегу Сана. Берега реки были повсюду покрыты трупами гитлеровцев, но нигде гитлеровцам не удалось пробиться на советскую сторону. Их командиры нервничают. Держа хронометры в руках, они гонят в бой все новые и новые роты, чтобы уложиться в составленный высшим командованием график «блицкрига».

Артиллерия противника усиливает огонь. Все новые и новые снаряды рвутся в кварталах Старого города. Связь комендатуры с заставами давно прервана. Все население запряталось в подвалах, и лишь самые отчаянные смельчаки следят за ходом боя, перевязывают раненых. Тяжелый снаряд прямым попаданием отбивает большой угол здания комендатуры.

Потерпев полное поражение на железнодорожном мосту, гитлеровцы решили попытать счастья на окраине города, у села Пралковцы, и стали переправляться там через Сан. Но и там, у Пралковец, пограничники заставы, которой командовали лейтенант Жаворонков и политрук Молчанов, не только отбили вражеский натиск, но и завалили фарватер Сана трупами гитлеровцев. Тяжело раненный политрук Молчанов залег в окопе у пулемета и, пока не была отбита атака гитлеровцев, не прекращал огня.