По светлому следу (сборник) - Томан Николай Владимирович (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Брежнев, затаив дыхание, не отрывал глаз от рук Сергея, который, стиснув зубы и хмурясь, как всегда в такую ответственную минуту, поспешно переключил переводной механизм паровоза на передний ход.
Сжатые сцепные приборы поезда теперь разжимались, как крутая мощная пружина, помогая паровозу преодолеть инерцию тяжеловесного состава и сдвинуть его с места.
Мощно, как из пушки, вырвался выхлоп пара и газов из дымовой трубы. Ярко вспыхнуло и качнулось пламя в котле.
— Взяли! — радостно воскликнул Брежнев, возбужденно дергая за рукоятку песочницы.
Не раз уже наблюдал он, как брал Сергей тяжеловесные составы с места, и все никак не мог привыкнуть к этим волнующим минутам. Лоб и руки его покрывались легкой испариной, и он всякий раз торжественно выкрикивал это победное слово: «Взяли!»
НЕРАСШИФРОВАННОЕ ДОНЕСЕНИЕ ГАЕВОГО
Письмо Марии Марковны, адресованное Глафире Добряковой, доставили капитану Варгину на следующий день утром. Он тотчас же доложил об этом майору.
— Выходит, что Гаевой ответил на запрос «Тринадцатого» не задумываясь, — слегка приподняв брови, заметил Булавин. — Принимайтесь же за «анатомирование» его послания, Виктор Ильич. Вы уже обнаружили шифровку?
— Нет, товарищ майор. Я лишь вскрыл письмо и прочел пока только открытый текст.
— Ну, так не теряйте времени и приступайте к делу.
До полудня майор терпеливо ждал результатов исследования письма, но, как только стрелка часов пере-валила за двенадцать, нетерпение его стало возрастать. В час дня он сам зашел к Варгину.
Капитан сидел за столом и, низко наклонившись над письмом тети Маши, внимательно рассматривал что-то в сильную лупу. Волосы его были взъерошены, цвет лица неестественно бледен. На столе перед ним в беспорядке лежали ножички, ножницы, ванночки с какими-то жидкостями, кисточки различных размеров, баночки с клеем, миниатюрные фотоаппараты и нагревательные электроприборы. Тут же сидел лаборант, промывая что-то в стеклянном сосуде.
— Как успехи, Виктор Ильич? — нарочито бодрым голосом спросил Булавин, остановившись у дверей.
Капитан чуть вздрогнул от неожиданности и, не поднимая головы, мельком взглянул на Булавина:
— Туго идет дело, товарищ майор. Удалось пока только обнаружить шифрованную запись. Уж очень хитро Гаевой ее запрятал. А ключ к шифру не найден еще.
— Ну, не буду вам мешать в таком случае, — спокойно заметил Булавин, делая вид, что его это пока не очень тревожит.
Капитан Варгин не покидал своей комнаты весь день. Булавин больше не беспокоил его, хотя шифровка Гаевого очень волновала майора. Что бы ни делал он в этот день, мысли его были заняты ответом Гаевого.
В четыре часа дня Булавин позвонил на почту, чтобы справиться о времени отправки из Воеводина иногородней корреспонденции.
Оказалось, что отправляют ее ровно в шесть вечера.
В распоряжении капитана Варгина осталось всего два часа. Успеет ли он за это время расшифровать до, несение Гаевого? В том, что письмо это нужно отправить по адресу в тот же день, у Булавина не было никаких сомнений. Задержка его сразу же насторожила бы агента номер тринадцать. Кто знает, какой вывод сделает он из этого? Может ведь и заподозрить, что кто-то контролирует переписку двух старушек…
В пять часов майор послал шифрованную радиол телеграмму полковнику Муратову. С нетерпением ожидая ответа, нервно ходил по кабинету, обдумывая решение, которое нужно будет принять, если ответ от полковника не придет к шести часам.
Без четверти шесть Булавин в последний раз взглянул на часы и решительно направился к кабинету Варгина.
— Ну как? — коротко спросил он.
Капитан только сокрушенно покачал головой.
— Вы переписали шифр с письма Марии Марковны?
— Так точно, товарищ майор.
— Тогда запечатывайте письмо и срочно отправляйте его на почту.
— Как!… — Капитан почти вскочил из-за стола и недоуменно уставился на майора. Ему показалось, что он ослышался. — Отправить письмо до того, как мы прочтем шифровку Гаевого?
— Раз уж нам это не удалось, придется отправить так, — спокойно ответил Булавин.
Такое решение казалось Варгину не только рискованным, но и опрометчивым. В полном недоумении он воскликнул:
— Как же можно пойти на такой риск, товарищ майор?! Разве нельзя задержать письмо до следующей почты?
— Нет, этого не следует делать. На письме Марии Марковны стоит дата. Очевидно, есть дата и в шифре. «Тринадцатому» легко будет прикинуть, когда оно должно прийти к Глафире Добряковой.
— Но ведь война же, товарищ майор! — все еще не мог успокоиться капитан Варгин. — Мало ли почему может задержаться письмо. Нельзя требовать в такое время особенной аккуратности от почты.
— «Тринадцатый» сейчас больше, чем когда-либо, настороже, — заметил на это Булавин. — Любая задержка корреспонденции старушек может показаться ему подозрительной. До сих пор у них, видимо, все шло довольно четко, а тут вдруг, когда «Тринадцатый» ждет такое важное донесение от Гаевого, письмо почему-то задерживается. Нет, мы ничем не должны вызывать их подозрений. Пусть они остаются в убеждении, что у них по-прежнему все идет благополучно.
Майор посмотрел на часы.
— Осталось всего десять минут. Поторапливайтесь, товарищ капитан!
Пока Варгин запечатывал письмо, в комнату зашел дежурный офицер.
— Товарищ майор, — обратился он к Булавину, — срочная телеграмма из управления генерала Привалова.
— Давайте же ее скорее! — воскликнул Булавин, почти выхватывая телеграмму из рук дежурного.
Варгин, отложив письмо, поспешно подошел к майору.
— Все в порядке, Виктор Ильич, — протянул Булавин телеграмму капитану. — Познакомьтесь с ответом Привалова и немедля отсылайте письмо Глафире Добряковой.
Варгин взглянул на телеграфный бланк и торопливо прочитал:
«На ваш запрос за номером 00121 отвечаю: действуйте по собственному усмотрению в связи с обстановкой. Жду вас с докладом о принятых мерах. Привалов».
С ДВОЙНЫМ СОСТАВОМ
Едва Сергей Доронин выехал за пределы станции, как над Низовьем вспыхнула осветительная ракета. Почти неподвижно повиснув в воздухе, она залила станцию призрачным светом, в котором все вокруг приняло причудливые очертания.
— Фонарь повесили, сволочи! — злобно выругался кочегар Телегин, вглядываясь с тендера в небо. — Теперь, как днем, бомбить будут.
Высунувшись в окно паровозной будки, Сергей стал медленно добавлять пар в цилиндры машины, крепко стиснув стальную рукоятку регулятора.
Поезд шел пока по небольшому уклону, за которым следовала десятикилометровая ровная площадка. Затем начинался крутой подъем — самый тяжелый на всем участке дороги от Низовья до Воеводина. Чтобы преодолеть его, нужно было набрать возможно большую скорость и припасти как можно больше пара.
Сергей все чаще посматривал на манометр. Рабочая стрелка его медленно ползла к контрольной черте. Давление пара в котле приближалось к пределу. За спиной Доронина помощник его Алексей Брежнев с обнаженной головой, мокрый от пота, подправлял лопатой подачу топлива в топку, то и дело поглядывая на водомерное стекло, чтобы не упустить уровень воды в котле. Кочегар Телегин, чертыхаясь, разгребал в тендере уголь.
Напряженно вглядываясь через окно в насыпь дорожного полотна, Сергей видел убегавшие вперед и растворявшиеся в темноте светлые полоски рельсов, отражавшие своей полированной поверхностью свет луны. Поезд теперь довольно далеко отошел от станции, и, когда Доронин обернулся назад, он не различил уже ее строений, заметил только яркие вспышки разрывов зенитных снарядов и рваные строчки трассирующих пуль. Звука выстрелов в грохоте поезда почти не было слышно.
И вдруг мощные снопы пламени поднялись к небу в разных местах, четко очертив контуры станционных зданий. А спустя несколько минут звуковая волна мощно ударила в уши Сергея, заглушая на мгновение шум стремительно мчащегося поезда.
