Тарантул (илл. Н. Кочергина) - Матвеев Герман Иванович (электронная книга .txt) 📗
Сразу после разговора с Бураковым они пошли к Мише, единственному человеку, с которым можно откровенно говорить, а между тем он встретил их прохладно.
— Что это с ним? — удивился Степа. — Какой-то сам не свой.
— Ему завидно, что в подвал попал не он, а мы, — решил Вася. — Или рыбиной хвастает… Подумаешь, лососка… Каждый бы поймал мертвую.
На Марсовом поле кое-где копошились огородники, снимая остатки урожая. За углом загремел трамвай. Ребята побежали на остановку и сели в третий номер. Народу ехало много, и почти все женщины.
Доехав до Невского, Степа предложил слезть, на двенадцатом номере вернуться домой и после обеда отправиться в подсобное хозяйство.
— Едем до конца, — возразил Вася. — Посмотрим на окошко, какая там куча-то была…
— А что сказал Бураков?
— Так мы с трамвая не сойдем!
— Нет. Выходи.
Уже дверной автомат зашипел, когда ребята выскочили из вагона. Трамвай быстро пересекал Невский. В этот момент раздался оглушительный взрыв. Снаряд угодил под самый вагон. Стоявшие на остановках люди бросились под арки ворот. Послышались крики о помощи. Снова завыл снаряд и разорвался где-то внутри Гостиного двора, и без того уже закопченного пожаром и разбомбленного в сорок первом году.
— Ложись! — крикнула девушка-милиционер, стоявшая на посту.
Многие послушались ее и легли на землю.
Крики о помощи остановили ребят.
— Пойдем… Туда же больше не попадет.
К трамваю со всех сторон приближались люди. Мимо мальчиков пробежал командир, а за ним устремились и они. Снаряды продолжали падать один за другим и рвались со страшным грохотом. Но, не обращая на это внимания, на помощь пострадавшим уже спешили девушки с носилками, из команд МПВО соседних домов. Раненых вытаскивали из дымящегося вагона. Как только Степа, бежавший впереди, приблизился к трамваю, он увидел выбиравшуюся из вагона раненую женщину.
— Мальчик… мальчик… помоги.
Ребята подхватили женщину под руки, и она тяжелым грузом повисла на их плечах. Не зная, что делать с раненой, они потащили ее к тротуару.
Пронзительно взвизгивая, по пустому проспекту уже неслись машины «Скорой помощи». Ребята дотащили женщину до стены Публичной библиотеки. Из-за угла выехала санитарная машина и остановилась как раз напротив. Подбежал врач в халате.
— Положите ее! — приказал он.
Ребята осторожно опустили охающую женщину на асфальт. Степа дернул за рукав приятеля, и они, невольно приседая во время разрывов, побежали к поврежденному трамваю. Но там уже нечего было делать. Лишние люди только мешали.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул военный, когда ребята сунулись в вагон.
Обиженные мальчики отошли к Гостиному двору, прислонились к колонне и стали наблюдать.
Машины «Скорой помощи», одна за другой, с бешеной скоростью приезжали и уезжали. Со звоном прикатила пожарная команда.
Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался.
— Вот если бы мы поехали!.. Говорил я тебе… — сказал Степа.
— Говорил, говорил… А ты знал, что ли?
— Васька, ты весь в крови…
— Где?
— Да и я тоже…
Это была чужая кровь.
— Интересно, как она? Выживет? — сказал Степа.
— Конечно, выживет.
— Куда ее ранило?
— В ноги, что ли?
— Пойдем посмотрим.
— Увезли, наверно.
— Двенадцатый идет. Бежим!
На углу еще стонали раненые; мертвых относили в сторону, пожарники возились с дымящимся, разбитым вагоном, дворники торопливо сметали стекла, а между тем девушка-милиционер, стряхивая приставшую пыль, взмахнула палочкой, и снова тронулись трамваи, заспешили пешеходы.
Около двенадцати часов, после второго в этот день обстрела, Миша собрался поехать с Сысоевым к сестре, чтобы отвезти ей «обмундирование», но их вызвал старший механик.
— Вот что, товарищи! — сказал он, когда они вошли в каюту. — Важное задание. Срочно создается бригада технически опытных людей. Нужно быстро починить аварийную станцию водокачки. Немцы повредили.
— Ну что ж. Надо, — значит, надо, — сказал Сысоев.
— Людей у нас мало. Вас двоих посылаю.
— А долго там работать? — спросил Миша.
— Дотемна.
— Ну, если дотемна, это ничего.
— Вот вам записка. Пройдите вверх по Неве, там увидите землечерпалку «Волхов».
— Так это же Балттехфлот, Николай Васильевич, пускай они сами… — разочарованно начал машинист.
— Что за ведомственные счеты!..
— Я к тому говорю, что народу у них уйма…
— Значит, не хватает.
— Мы будем на них работать, а спасибо кому скажут?
— Сысоев! Мы будем работать на Ленинград!
— Да я понимаю, — недовольным тоном сказал Сысоев и взял записку. — К кому там?
— К старшему механику.
— Есть! Николай Васильевич, а как же с английским языком?
— Успеете. Почините станцию и можете заниматься. Хоть китайским.
Всю дорогу Сысоев ворчал:
— Вот увидишь — они нас запрягут. Они, видишь ли, и Дорогу жизни строили, и фарватер углубляли под бомбами, и вообще герои, а мы — просто так… А виноваты мы, что ли, если нас в Неву загнали? Герои — это не те, что героями родились, а те, которых война научила геройствовать… У нас каждый бы стал героем на месте героя.
Миша не понимал недовольства и обиженного тона машиниста и тем более его теории о героях. Ему было достаточно того, что работа нужна для Ленинграда.
— Вот тоже герои! — сказал Сысоев, указывая на женщин, которые суетились около ручной тележки, тяжело нагруженной какими-то машинными деталями.
Объезжая воронку от снаряда, они с тележкой застряли в развороченном булыжнике и никак не могли выкатить ее на ровную дорогу.
Сысоев подошел к женщинам и по-хозяйски сразу же набросился на них:
— Вылупили глаза, а дороги не видите!.. Дальше надо было объехать… куда смотрели!..
— Ладно, ладно, моряк. Ты лучше помоги, — миролюбиво отозвалась старшая, рукавом ватника вытирая вспотевшее лицо. — У нас силенок-то не шибко много… приходится экономить…
— Вот и плохо экономите…
Сысоев с сердцем решительно ухватился за колесо и начал командовать:
— А ну, взяли!.. Раз, два, три!.. Еще раз! — Тележка закачалась, брякнула металлом и выехала на ровное место.
— Ну спасибо, товарищ! Выручил! — зашумели довольные женщины. — Приходи в гости, чаем угостим…
Сысоев сердито зашевелил усами и, молча подтолкнув Мишу, зашагал прочь, не отзываясь на благодарность.
— А я думаю, они на самом деле герои, — сказал Миша. — Работают под снарядами, в голоде, в холоде и не хныкают, а ленинградскую марку держат как надо.
Сысоев покосился на мальчика и неохотно подтвердил:
— Ну и что ж, так оно и есть. В Ленинграде сейчас, конечно, жить не просто; только я говорю, что одни побольше герои, а другие поменьше. Техфлотовцам везет. Их посылают в такие места, что хочешь не хочешь, а геройствуй!
Впрочем, Сысоев забыл о своем недовольстве, как только они пришли на громадную землечерпалку и попали в бригаду. Ни Миша, ни Сысоев не уронили чести торгового флота и работали на совесть. А задача была трудная. Приходилось работать по пояс в холодной воде. Обстрелом были повреждены железные трубы, проложенные от землечерпалки на городскую водопроводную станцию. Трубы были проложены на случай, если бомбой или снарядом повредит станцию, и тогда должен был начать работать «Волхов», машины которого могли вполне обеспечить город подачей воды.
16. У воров
К Кренделю Миша шел сосредоточенный, серьезный. Вспоминался разговор с Иваном Васильевичем и с Бураковым. Мальчик обдумывал всевозможные неожиданности, которые могли случиться, но потом решил, что все предусмотреть невозможно. Главное — не теряться.
Затем он начал было придумывать себе новую биографию, по и здесь верно решил, что ничего придумывать не надо. Если придется говорить о себе, то лучше приводить факты, которые легко проверить. Отец пропал без вести на фронте, мать убита во время бомбежки, работает и живет он на судне… Ну, и занимается воровством. Эту-то ложь они проверить не смогут.
