Шпионский роман - Акунин Борис (книга регистрации .txt) 📗
– Нет уж, вы лучше останьтесь!
– Благодарю покорно. Мне, батенька, лишние секреты ни к чему, своих хватает. Да вы отлично и без меня справитесь. Будет забалтываться – влепите пощечину, это его остановит. А если что-нибудь экстренное, нажмите вот эту кнопочку. Я сразу приду.
И начальник лаборатории поспешно скрылся за дверью.
Октябрьский навис над агентом, взял его за плечи и громко, отчетливо спросил:
– Когда – Германия – должна – напасть – на – Советский – Союз?
Немец впился зубами в нижнюю губу, словно хотел лишить ее подвижности. Рот задергался, пошел судорогами, губы вспучились, и из них сам собой хлынул поток слов. Смотреть на это было жутко.
– Про это говорить нельзя. Я не имею права. Это государственная тайна. Но вам я скажу. Война начнется через десять дней. На рассвете 22 июня. Представляете? Через каких-то десять дней всё здесь переменится! – Вассер возбужденно хихикнул. – У нас в ГэЗэ все забегают, как ошпаренные тараканы. Усатый Вождь и толстозадые вождишки забьются в щели. В небе над Москвой будут кружить сотни «юнкерсов». План удара составлен лучшими стратегами Генерального штаба и Верховного командования. Группа армий «Север» через Прибалтику ударит на Ленинград. Группа армий «Центр» – на Москву. Группа армий «Юг» – на Киев. Расстегните ремни, я нарисую.
– Потом, – ошарашенно пролепетал Октябрьский. – Не сейчас.
Егор же и вовсе одеревенел – и от страшного известия, и от того, как легко, буквально в секунду, был получен ответ на вопрос, над которым столько времени билась и спецгруппа «Затея», и все разведструктуры Советского Союза. Ай да Спецлаборатория! Ай да доктор Грайворонский!
– Я был прав! – пробормотал старший майор. – Всего десять дней! Не понимаю Наркома…
– А? – спросил Дорин.
– Бэ. Не твоего ума дело.
Вассер прыснул:
– Смешно! Он вам «А?» А вы ему «Бэ»! Ой, не могу…
И так зашелся, что из глаз потекли слезы.
– Прекратите! – Шеф хлопнул его по щеке. – На меня смотреть! Когда вас внедрили? Я вот чего не пойму. Матвея Когана знают многие старые сотрудники. Чуть не с детства! Лежава рассказывал, что вас, то есть Когана, в Органы привел сам Менжинский! Как вы сумели стать Матвеем Коганом? Отвечайте!
– Ой, это очень интересная история, – охотно откликнулся Вассер. – Только ее надо долго рассказывать. С папочки. Вы знаете, кто мой отец? Нет? Ну как же! Генерал Йозеф фон Теофельс, заместитель начальника Абвера, лучший специалист по России. Для друзей – просто Зепп.
Старший майор вздрогнул, и это вызвало у корветтен-капитана новый взрыв веселости.
– Вы знаете моего папочку! И он вас знает. Вы старые друзья!
– Про папочку в другой раз, – перебил его шеф, взяв себя в руки. – Рассказывайте про внедрение!
– Хорошо, но без старины Зеппа рассказа не получится. Папочка всю жизнь занимается Россией. И меня к этому готовил, с детства. Нянька у меня была русская, Арина Семеновна, почти как у Пушкина. Ха-ха-ха! Домашние учителя тоже русские. О-о, я был бойкий мальчуган. И смелый. У меня было две мечты. Я хотел стать моряком, чтобы плавать по всем морям. И разведчиком, чтобы сражаться против русских большевиков. Дети ведь глупые. Я считал вас ужасными злодеями. Это потом я понял, что все хороши – и наши, и ваши. Но наши все-таки лучше. Потому что привыкли мыть руки перед едой и каждое утро чистить зубы. Ну и воруют меньше, это очень важно…
Хлоп! На щеке Вассера вспыхнуло пятно от новой пощечины.
– Про внедрение!
– Да-да, извините. Я был, наверное, самым юным нелегалом в истории разведки. Четырнадцати лет от роду я попал в «дети Дзержинского» – стал беспризорником. Милый папаша не пожалел свое чадо. Прямо из Германии, из чистенького особнячка, меня перевезли сначала в Ригу, потом в Ленинград и швырнули, как щенка в речку: плыви или тони. Теофельсы, знаете ли, весьма специфическая семья, с диковинными традициями воспитания. Про моего предка Хайнца фон Теофельса, жившего во времена Фридриха Великого, рассказывают, что…
Пощечина.
– Про внедрение!
– Извините. Столько всего хочется рассказать. Я не утонул. Я выплыл. Это было настоящее приключение, мне понравилось. Я попал сначала в детприемник, потом в коммуну «Юный ленинец». Прожил там три месяца, а потом сбежал. Беспризорники часто давали драпу, обычное дело. Но они обычно укатывали в Ташкент, погреться на солнце и пошамать дынь и урюка. А я рванул на ленинградскую явку, откуда меня переправили обратно к папочке. Задание-то я выполнил, крючок закинул.
– Какое задание? Какой крючок?
– Над нашей коммуной шефствовал сам лучший друг детей товарищ Дзержинский. А когда его железное сердце остановилось, эстафету принял верный друг и соратник Первого Чекиста товарищ Менжинский. Был он у нас в «Юном ленинце» на шефском концерте. И я, славный такой веснушчатый пацаненок, выступал перед высоким гостем. Читал стихотворение Маяковского, бил чечетку, художественно свистел. Старался, чтобы председатель ЧК-ОГПУ меня запомнил. Полгода спустя написал ему письмо, трогательное такое, подростковое. Лучшие специалисты русского отдела сочиняли. «Дядинька Менжинский, пишит вам Мотька Коган каторый помните чичотку плясал и вы мне ищо руку жали по плечу хлопали подарили вечную ручку со стальным пиром и наказывали хорошо учица…»
Здесь Вассер подмигнул.
Егор слушал и поражался. До чего же хитры враги СССР! Как изобретательны, дальновидны! Это сколько же нужно знаний, опыта, проницательности, чтобы оберегать от черного воронья социалистическую родину!
– Что вы думаете? – с удовольствием продолжил свой рассказ корветтенкапитан. – Ответил сироте Вячеслав Рудольфович – люди этого сорта часто бывают сентиментальны. Время от времени я писал ему и дальше, а наша резидентура пересылала. Вот мол, товарищ Менжинский, я стал юнгой на настоящем пароходе. Потом – матросом, плаваю по морям. Между прочим, правду писал – я действительно закончил Морской корпус и не раз ходил в плавания. А в 33-ем отец говорит: пора. Забросили меня в Союз по второму разу. Устроился мотористом на китобойную базу «Парижская коммуна», полгода поплавал. Пишу дорогому Вячеславу Рудольфовичу: так, мол, и так, имею мечту охранять Советскую Родину от подлых врагов, прошу взять меня на службу в наши доблестные Органы. И взяли! Одной записочки от Менжинского хватило, чтоб дать хороший толчок моей чекистской карьере. В Иностранный отдел на загранработу я попал в…
– Хватит про это! – шеф, дернувшись, взглянул на часы. Видно, вспомнил, что сеанс ограничен по времени. А жалко – Егор слушал бы и дальше. Здорово все-таки немецкая разведка работает, ничего не скажешь. Это ж надо так легенду для агента выстроить!
– Довольно истории. В чем состоит ваше нынешнее задание? Оно связано с планом «Барбаросса»?
И снова Вассер попытался прихватить зубами непослушные губы.
Не вышло.
– Да. Самым непосредственным образом. Более того, мне отведена ключевая роль в программе по дезинформации советского руководства.
– Про это подробней! – приказал шеф.
– Моя задача – убедить ваше правительство, что в этом году нападения не будет. Что удар будет нанесен по английским коммуникациям, через Малую Азию и Ближний Восток. Это многокомпонентная, или, как у нас называют, каскадная операция, разработанная моим отцом. Старина Зепп – настоящий гений разведки. В шестнадцатом году по заданию Людендорфа он…
– С удовольствием про это послушаю, но не сейчас. Я не понимаю, на что вы рассчитывали. Хоть и с опозданием, но мы разгадали ваши ребусы. Я уже подал рапорт. Нарком срочно вылетел в пограничные округа. До 22 июня вся наша оборона будет приведена в полную боевую готовность. Вы чего-то не договариваете!
– Как мы с Гессом-то, а? – перебил его Вассер, которому, кажется, было физически тяжело молчать – так его распирала словоохотливость. – Это папочкина заготовка. Одним выстрелом двух зайцев!
– Каких зайцев? – заинтересовался старший майор. – В чем был смысл акции с перелетом Гесса в Англию?
