Сицилийский специалист - Льюис Норман (книги полностью бесплатно .TXT) 📗

Спина не очень был уверен в правильности своей оценки Фергюсона, но в одном он не сомневался: к наживе этот человек не стремился. Он отказался от всего: от вкусной еды, выпивки, от настойчивого приглашения задержаться на несколько дней и насладиться щедрым гостеприимством казино «Галлеон-Бей».

— Я был бы не прочь, — в ответ сказал Фергюсон, — да времени мало. — Он приучил себя испытывать сострадание к таким людям, как Брэдли и Спина, чьи души, запутавшиеся в жестокой дхарме, были обречены на перевоплощение лишь в низшие формы живых существ — в слизняков или крыс из сточных канав. — В любое другое время я был бы счастлив, — вежливо добавил он.

— Значит, в ваш следующий приезд, — сказал Спина. — Я уверен, вы скоро вернетесь.

— Искренне надеюсь, мистер Спина.

— Будем считать, что мы договорились.

— Безусловно, — сказал Фергюсон. — Я должен доложить обо всем мистеру Брэдли, и у меня нет никаких сомнений, что он даст этому ход. Если надо будет урегулировать какие-либо мелкие детали, мы свяжемся друг с другом.

— Очень приятно было познакомиться с вами, Фергюсон, — сказал Спина. — И не забывайте: когда вам захочется весело провести ночку, вас тут всегда ждут.

Глава 4

— Прямо не верится, что все прошло так гладко, — сказал Брэдли.

— Лучше и быть не могло, — ответил Фергюсон. — Хотите свежего ананасного сока?

— Спасибо, с удовольствием.

— Вы, должно быть, совсем на ногах не стоите.

— Немного устал от долгого сидения в самолетах. Хорошо вернуться в Гавану — мне все еще нравится здесь.

Фергюсон наполнил стакан ананасным соком и подал Брэдли. Тот поднес было стакан ко рту, но, заметив плававшую в соке маленькую муху, поставил стакан на стол.

— Здесь полно мух.

— Да, они всегда в это время года немного надоедают. Я привык не обращать на них внимания. Москиты — тоже проблема. Вечером их тут тучи.

— Негигиенично — кругом мухи, — сказал Брэдли. — А как у вас с желудком?

— Небольшой понос время от времени, — ответил Фергюсон с легким смешком. — Ничего страшного.

— Возвращаясь к нашим новостям, — сказал Брэдли, — это самые лучшие за последние годы. Я уже начинаю видеть свет в конце туннеля. А до этого была долгая, темная ночь. А как вы нашли великого Спину? Я помню, вы давно хотели с ним познакомиться.

— Он совсем обычный, — сказал Фергюсон. — Я всегда считал, что убийца и должен походить на убийцу, а он вовсе не такой. Обыкновенный человек, находящийся в плену своих плотских желаний.

Брэдли бросил на него удивленный взгляд.

— По-прежнему окружен девицами, да? Несмотря на преклонный возраст. Однако для нас самое главное, что он хозяин своего слова. Если он говорит — пять миллионов, то так и будет. Деньги мы получим, как только выполним наши обязательства.

— А ведь странно, что слово преступника надежнее, чем слово обычного законопослушного человека, — сказал Фергюсон.

— Это часто случается. Такие люди, как Спина, — люди очень сложные. Однако пока все обстоит прекрасно. Я решил оставшуюся часть операции переложить на вас. Дело в том, что завтра я должен быть в Гватемале, чтобы встретиться с игорными боссами. Надеюсь, вы сумеете успешно завершить это дело — вся подготовительная работа сделана, так что вам остается не очень много. Еще до вашего отъезда я заготовил все документы, и вам надо лишь отнести их в таможню. Когда вы получите таможенное разрешение, вы пойдете на кладбище Колумба, спросите смотрителя, который к тому же мой личный друг, назовете свою фамилию и передадите ему доверенность и ключ от склепа. Он сделает все остальное и позаботится о доставке в аэропорт.

— А не надо проследить за погрузкой в самолет?

— Нет, не надо. Чем меньше возни вокруг, тем лучше. Ваша миссия будет окончена, как только вы передадите ключ и письмо.

— И вы уверены, что таможенники пропустят груз с такой легкостью?

— А почему бы им не пропустить? Никаких оснований для подозрений. Это самая обычная операция. В Штатах примерно два миллиона кубинских семей. У них особое отношение к покойникам, и вполне естественно, что они хотят, чтобы тела их родителей были выкопаны и перевезены, раз они устроились на новом месте и решили на Кубу не возвращаться. Кубинцы, которые переезжают на Кубу из Соединенных Штатов, делают то же самое. Таможенники не станут открывать старые гробы.

— Однако мы не слишком-то много делаем за пять миллионов.

— Вы совершенно правы, — сказал Брэдли. — Но у Спины здесь нет других контактов, и выбирать ему не приходится. Либо так, либо ничего. Кроме того, он знает, что мы его не обманем.

Брэдли собирался добавить еще несколько слов, чтобы заверить Фергюсона в простоте и надежности операции, но тут неожиданно на полу около его левой ноги что-то зашевелилось. Присмотревшись, он увидел огромного таракана. Он поднял ботинок и аккуратно опустил его, стремясь раздавить насекомое так, чтобы не оставить большого пятна на полу. Однако на расстоянии нескольких ярдов между ножками стула выполз на свет еще один таракан. Брэдли вскочил и направился к нему.

— Прошу вас не делать этого, Роналд, — сказал Фергюсон. Брэдли виновато рассмеялся, затем плотно сжал губы и сел, — таракан неторопливо проследовал мимо и исчез под кушеткой.

— Извините, — сказал он. — Я совсем забыл. Вы ведь стали буддистом, не так ли?

— Совершенно верно, — ответил Фергюсон.

— В таких случаях всегда ожидаешь увидеть какое-нибудь чудное одеяние и бритую голову. А у вас совсем другой вид, Элистер. Я заметил, вы даже перестали носить сандалии.

— Я не считаю нужным рекламировать мое внутреннее душевное состояние, — сказал Фергюсон. Упрекнув себя за невольную вспышку гнева, он постарался опять придать лицу спокойное выражение и слегка улыбнулся, что всегда раздражало Брэдли, находившего эту его полуулыбочку идиотской.

— И будучи буддистом, нельзя убить даже таракана?

— Нельзя, — сказал Фергюсон с обезоруживающей убежденностью. — Потому что таракан, которого вы убили, мог вполне оказаться, скажем, вашим дедушкой в ином воплощении.

Брэдли подавил в себе желание превратить это в шутку. Его собеседник говорил совершенно серьезно.

— Извините меня за таракана. Значит, вы — воинствующий буддист, Элистер, и не можете отнять жизнь, в какой бы форме она ни проявлялась. А знаете что? Сейчас это кажется просто фантастикой. Мне даже не верится, по ведь шел разговор о том, чтобы подготовить вас для особых операций… Скажите, а не трудно вам примирять убеждения с вашей работой?

Фергюсон серьезно обдумал вопрос.

— Сейчас нет. Раньше, пожалуй, было трудно. Признаюсь, меня мучили противоречия.

— Во всяком случае, вы пришли к согласию с самим собой?

— Я считаю, что да. Насколько это вообще возможно.

— Как же это вам удалось, Элистер?

— Это слишком сложная и личная вещь, и ее трудно объяснить. Мерзость существует повсюду. И не всегда удается избежать соприкосновения с ней. Задача в том, чтобы не осквернить себя.

Брэдли засмеялся:

— Я не совсем понимаю, как мне к этому относиться. Я был бы очень обеспокоен, если бы ваши недавно обретенные религиозные верования вступили в противоборство с верностью профессиональному долгу, потому что тогда вам пришлось бы отойти от дел. Наша профессия требует самоотдачи и своеобразной религиозной преданности, как я иногда говорю.

— Я с этим согласен, — сказал Фергюсон.

— С чем вы согласны — с тем, что пришлось бы отойти от дел?

— Да.

— Можете вы меня заверить, что готовы без малейших колебаний довести до конца наш общий проект?

Фергюсон не знал, что ответить, он чувствовал, что Брэдли наблюдает за ним.

— Готовы, Элистер?

Ложь унизит его как личность и отбросит назад на длинном пути, который ведет через многие формы жизни к конечному совершенству, но данный момент требовал этой жертвы.

— Пожалуй, да, — сказал он.

— До конца?

— Да.