Ревизор 007 - Ильин Андрей (лучшие книги онлайн .txt) 📗

— Ахмет.

— Тогда веди меня к нему.

Ахмет не любил русских. Потому что они завоевали его Родину. Но мирился с ними. Потому что без них его Родина прожить бы не могла.

— Что ты хочешь?

— Мне нужны твои люди.

— Зачем тебе мои люди? Разве у русских нет своих?

— Есть. Но мне нужны твои. Плачу за каждого три тысячи «зеленых».

— Э, слушай, мы своими братьями не торгуем. Мы просто помогаем хорошему человеку. Потому что такой закон гор! Сколько тебе нужно моих людей?

— Четверо. С оружием.

— Возьми больше! Возьми десять! Мне для гостя ничего не жалко.

— Нет. Мне нужно четверо. И вот что еще… После дела их лучше отправить куда-нибудь… Куда-нибудь, где ваш народ воюет за свою независимость. Чтобы они забыли обо мне. Навсегда забыли. Тогда я добавлю еще по три тысячи за каждого твоего человека.

— Желание гостя для нас — закон. Только зачем ехать ко мне домой? Когда у вас дома стреляют не меньше, чем у меня дома…

Чеченцы «наехали» на Красавчика неожиданно и резко. Без обычных, предваряющих такого уровня разборки угроз.

Они зашли в небольшой, принадлежащий ему ювелирный магазинчик и положили лицом вниз продавцов и покупателей.

— Где директор? — спросил один из чеченцев, поводя дулом автомата по лицам.

— Там, — показали на служебный вход испуганные продавцы.

Двое чеченцев разбили прикладами автоматов витрины.

Сгребли золотые украшения в кучу. Сбросили в мешок.

Двое других прошли в подсобку.

Директор лежал в своем кабинете на диване и на старшем товароведе, со спущенными до колен штанами.

— Ты директор?

— Я… А в чем, собственно…

— Вставай.

— Что? Кто вы такие?! Как сюда попали?! — заорал директор, не сразу разобравшись в обстановке.

Но получил дулом автомата в зубы и замолк, подавившись собственными зубами.

— Пошли!

Застегивавшего на ходу штаны директора вывели в магазин. Подтолкнули к стене:

— Вставай на колени.

— Зачем?

— Вставай, тебе говорят! Быстро!

Ударили автоматом под колени и в шею.

Директор охнул и, схватившись руками за разбитую шею, упал на колени.

Один из чеченцев приставил к его затылку автомат.

— За свободную Ичкерию! — сказал он.

И нажал на спусковой крючок.

Грохнул выстрел. Пуля, насквозь пробив череп, стукнула в бетон пола, отлетела в сторону. По стене, пачкая еврообои, брызнуло красно-серым.

Пронзительно взвизгнули женщины. Но мгновенно осеклись, зажали рты руками, когда в их сторону повернулись чеченцы.

— Так будет со всеми, кто придет на нашу землю! — грозно сказали они.

И вышли. Не забыв, несмотря на патриотический порыв, прихватить мешок, наполненный украшениями, деньгами и битым, от витрин, стеклом…

— Когда?! — заорал Красавчик.

— Десять минут назад. Забрали весь товар и выручку. И убили директора.

— Как убили? Он что, сопротивлялся?

— Нет. Просто убили. Поставили на колени и в затылок…

Стрельба в затылок не напоминала ограбление. Стрельба в затылок напоминала предупреждение.

Неужели?..

— Пошли кого-нибудь во второй магазин! С оружием пошли!

— При чем здесь второй магазин? Они же не специально наш выбирали…

— А если специально?!

Во второй магазин согнали около десятка «быков», вооружив их чем придется. Тем, что успели по-быстрому собрать.

— А если они придут?

— Стреляйте.

— Тогда менты придут.

— Лучше менты, чем чеченцы…

Чеченцы пришли утром. Их было четверо против десятка. Но они были бойцы, пережившие в своей жизни не один бой. И поэтому они действовали, как в бою.

Зарядили подствольный гранатомет, опустили дуло до уровня первого этажа и шарахнули в витрины магазина осколочной гранатой. Туда же, во вздрогнувшую дымом, осколками и криками боли и ужаса темноту, швырнули две гранаты «Ф-1». И лишь потом вошли сами.

Переступая через обломки мебели и дергающиеся в агонии тела, прошли к сейфу, облепили замочную скважину пластиковой взрывчаткой, взорвали дверцу, выгребли деньги и ювелирные украшения.

Направились к выходу, но со стороны подсобки раздался выстрел. Один из чеченцев схватился за простреленное плечо. Кто-то из «быков», придя в себя, то ли выполняя приказ, а скорее с испугу открыл ответный огонь.

Чеченцы мгновенно упали, расползлись в стороны и, прикрывая друг друга, открыли беглую стрельбу в том направлении, откуда раздались выстрелы…

В двухстах метрах от магазина остановился «уазик» вневедомственной охраны, выехавший на сработку сигнализации. Из приоткрывшихся дверей высунули головы милиционеры.

— Ни хрена себе! Там же полстены вдребезги! И витрины!..

— А может, это газ рванул?

Из магазина донеслись короткие автоматные очереди.

— Какой газ?! Там из автоматов шмаляют! Поехали отсюда!

— А как же сработка? Мы же должны!.. Нас же уволят!..

— Ты что, с ума спятил? Я лучше много раз буду безработным, чем один раз покойником. Это же чеченцы!

— Какие чеченцы?

— Которые Красавчика мочат. Это же его магазин! Второй. В первом они вчера были. Надо нам в их разборки лезть! Скажем, не доехали. Скажем, машина сломалась…

«Уазик» стал тихо сдавать задним ходом, заворачивая в проулок…

Чеченцы, переползая за укрытиями, вышли на удобную для броска гранаты позицию и швырнули в проем стены, откуда звучали выстрелы, две «эргэдэшки».

Два взрыва слились в один.

Прыгнув в взорвавшийся дымом проем, ударили в темноту длинными очередями. Осмотрелись.

Два стрелка, сжимая пистолеты, лежали возле стены. Один был изрешечен осколками. Второй — жив. И, кажется, даже не ранен. Скорее всего контужен взрывом гранаты.

Его выволокли в магазин, а потом из магазина на улицу. Где попытались поставить на колени. Но он упал. Снова, схватив за грудки, вздернули вверх. Но он снова кулем свалился на землю.

— Оставь его! Надо уходить!

Один из чеченцев ткнул дуло автомата контуженному противнику в ухо, сказал: «Аллах акбар!» — и выстрелил длинной очередью, глядя, как бьется об асфальт и разваливается на куски чужая голова.

— Уходим! Быстро уходим!..

После разгрома второго магазина Красавчик залпом выпил две бутылки водки и рванул на груди рубаху, разбросав во все стороны пуговицы.

— Я их найду! Я из них кишки выпущу и на столбах развешаю!

— Где найдешь?

— Найду!!

— Где?!

Искать чеченцев было делом безнадежным. Потому что у чеченцев был идеальный отход. Они отступали в недоступную ни милиции, ни бандитам, ни даже Интерполу Чечню.

— Это он! Это все он, Москвич!

— Похоже, что он…

— А говорили, что он без «крыши»!

— Говорили… А он оказался с «крышей». С чеченской «крышей»!

— Урою! Всех урою!..

— Не уроешь.

— Что? Что ты сказал?!

— Сказал, что не уроешь. Не сможешь. У него чеченцы. А у нас остались ты да я.

— Как так?

— Так! Пацаны отказались охранять третий магазин. И отказались охранять тебя. Они слиняли.

— Когда?

— Сразу после мочиловки. Они не пойдут против чеченцев. Они не хотят подставлять затылки под пули.

— Предатели, падлы!

— Надо отрабатывать назад.

— Идти на поклон к Москвичу?!

— Идти. Пока нас всех…

Против чеченцев поредевшим силам Красавчика устоять было невозможно. И договориться с ними было невозможно, потому что договариваться надо было не с ними…

— Гнида!

— Гнида не гнида, а перетереть это дело надо. Придется. И на мировую идти придется, а потом, когда все успокоится…

Но Москвич на мировую с Красавчиком не пошел.

— Мне нужны бабки или товар.

— Он готов обсудить бабки.

— Ax, даже так?

Говорили, Красавчик кремень — жизнь положит за лишнюю копейку. А он готов обсудить… Нет, так дело не пойдет.

— Передай — мне плевать на «базар» за бабки. Мне не нужен «базар», мне нужны мои бабки. Или голова Красавчика. Лучше — голова!

— Но если… на определенных условиях…он может согласиться… вернуть долг.