Щит и меч. Книга вторая - Кожевников Вадим Михайлович (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

Здесь им предложили подождать.

Явился дежурный обер-ефрейтор СС, тщательно проверил документы приехавших, повторил просьбу подождать и удалился, взяв документы с собой.

Ждать пришлось недолго, всего несколько минут. Снова появился обер-ефрейтор, на этот раз в сопровождении двух охранников, и предложил господам офицерам пройти на квартиру коменданта, расположенную рядом с канцелярией.

Начальник тюрьмы, или, как здесь его называли, герр комендант, долговязый, тощий, но с большим отвислым брюхом, чуть приподнялся из-за стола и жестом предложил офицерам сесть против него в старинные кресла с высокими резными спинками.

Перед ним лежал приказ, доставленный человеком Вайса, и документы приехавших, взятые у них обер-ефрейтором.

— Я вас слушаю, господа, — сказал начальник тюрьмы, уныло посмотрел на свое висящее между сухих ног брюхо и осторожно погладил его.

Вайс сказал:

— Да? — И, нагло глядя в тусклые глаза коменданта, осведомился: — У вас здесь, вероятно, нет туалетной комнаты?

— Есть. Я прикажу проводить вас туда.

— Мне не требуется, — сказал Вайс. — Но мы как будто нарушили ваше уединение? Не стесняйтесь. Мы располагаем временем. — И, обратившись к Зубову, заметил небрежно: — Не правда ли, мы готовы оказать герру коменданту такую любезность?

— Приказ составлен несколько не по форме, — сказал комендант и подтолкнул к Вайсу желтой рукой бумагу, жирно подчеркнутую в нескольких местах синим карандашом.

Вайс, не глядя на приказ, усмехнулся:

— Герр комендант, осмелюсь доложить вам, что я не штабной писарь. И не нахожу нужным разбираться в подобных мелочах.

— Однако документ составлен не по форме, — настойчиво повторил комендант, и его испитое лицо стало упрямым. — И я не могу, не получив документа, составленного по форме, принять ваших заключенных, тем более что мне негде их поместить.

— Не можете? — переспросил Вайс.

Комендант сокрушенно развел руками.

— Отлично, — сказал Вайс. И, улыбаясь, сообщил: — Ваш отказ нас вполне устраивает. — Встал, резко склонил голову: — Имею честь откланяться, герр комендант.

— Вы так спешите? Может, позволите предложить вам рюмку шнапса?

— Пожалуй, — милостиво согласился Вайс, — но только после того, как отдам команду своим людям и прослежу за ее исполнением. — И, как бы успокаивая, добавил: — Это займет всего несколько минут.

— Что именно? — спросил начальник тюрьмы.

— Как что? — Вайс даже изумился. — Перестреляем эту падаль у стен вашего заведения. И все. Не потащим же мы их обратно.

— Позвольте, — забеспокоился комендант, — но почему на нашей территории?

— У меня приказ — доставить заключенных сюда. И я их доставил. Вы не желаете их принять. Хорошо. Я оставлю их вам в таком виде, при котором для них уже не потребуется тюремных камер. Все будет в порядке, уверяю вас. — И Вайс направился к двери.

— Герр капитан! — голос начальника тюрьмы дрогнул. — Я пытался связаться с командованием, чтобы получить уточнения, но связь работает адски скверно. — И придвинул к Вайсу телефонный аппарат. — Можете убедиться.

Вайс сказал брезгливо:

— Я не сомневаюсь, герр комендант, что даже связь у вас и то в плохом состоянии. И, будьте уверены, доложу об этом командованию.

— Я уже послал связиста проверить линию, — сказал комендант. И попросил: — Немного терпения, господа офицеры.

Вайс насмешливо осведомился:

— Могу я попросить об этом же вас, герр комендант? Вся операция займет минут двадцать, не больше. Собственно, мы оказываем вам любезность, сокращая срок пребывания здесь ваших заключенных.

— Хорошо, — сказал комендант, уже в двери останавливая Вайса. — Пусть ваших заключенных доставят во внутренний двор. — И приказал оберефрейтору: — Распорядись!

— Но не наших, а ваших заключенных, — поправил Вайс. И, обратившись к Зубову, попросил: — Будь добр, отдай это приказание нашим людям, ибо герр комендант полагает, что они подчиняются его оберефрейтору, а не своим офицерам.

Зубов и обер-ефрейтор вышли из канцелярии.

— Послушайте, — примирительно произнес комендант. — В каждом деле есть строгий порядок. Для вас, абверовцев, ликвидировать десяток-другой заключенных... — И он так сложил губы, будто сдувал с рукава пушинку. — Для нас же, тюремной администрации, каждый заключенный — это целая система отчетности. Для занесения в соответствующую графу любого смертного случая необходима аргументация, причем обязательно медицинского характера.

— Я понимаю вас, — благосклонно согласился Вайс. И предложил: — Вы все-таки взгляните на преступников. Некоторым из них все же, я полагаю, придется задержаться у вас на продолжительное время. Настолько важные персоны, что их дела будут доставлены вам особым курьером.

— Я обратил внимание на отсутствие личных карточек и объяснил это себе как раз теми мотивами, о которых вы только что сказали, — согласился комендант.

Он набросил на плечи черную клеенчатую перелину и, вежливо пропустив Вайса вперед, провел его по железной витой лестнице во внутренний двор тюрьмы, куда за это время въехал грузовик с «заключенными».

Человек десять тюремных охранников заняли позиции несколько поодаль от грузовика.

Группа боевиков, одетых в эсэсовские мундиры, выстроилась у машины грозной квадригой. Автоматы наведены, кобура пистолетов открыта. Они вели себя так, словно не замечали тюремных охранников и считали, что на них одних целиком возложено конвоирование заключенных.

А те сходили на каменные плиты двора по спущенной с борта грузовика железной лесенке. Двоих, накрытых бумажными мешками, сами заключенные вынесли на носилках и оставили несколько в стороне.

Вайс, небрежно кивнув в сторону носилок, успокоил коменданта:

— О, эти вполне еще живы. Но у них, знаете, выпадение прямой кишки.

— Да, — сказал комендант. — Знаю: слабительное. Мы тоже применяем этот способ.

Шел дождь, тяжелые капли четко стучали о плиты песчаника, устилавшие тюремный двор, и разбивались в водяную пыль.

Со шлемов конвоиров вода стекала потоками. Заключенные ссутулились, скорчились под ливнем. Но они не столько сами защищались от дождя, сколько охраняли от воды спрятанное под одеждой оружие. Некоторые зябко совали руки за пазуху — не потому, что мерзли: они хотели сохранить руки сухими, чтобы в них не скользило оружие.