Смерть белой мыши - Костин Сергей (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Я обогнул сквер и, пройдя мимо церкви Олевисте, вошел в Старый город. Здесь, среди толп туристов, несомненно было безопаснее, чем в любом другом квартале. Я зашел в кафе, заказал уже третью или четвертую за сегодняшнее утро большую чашку кофе — мне нужен был допинг — и снова залез в интернет. Эстония меня настолько избаловала, что я даже не осведомился заранее, есть ли здесь вай-фай.
Помимо больших транснациональных компаний, прокатом машин обязательно занимается несколько маленьких, частных. Я без труда нашел в интернете три такие фирмы и набрал первый номер. Я был готов взять любую машину, однако проблему выбора передо мной поставили и здесь. Приветливый мужской голос предложил мне с десяток марок, от «смарта» до «форда-транзит». Куда доставить — за дополнительную плату, конечно, в течение часа, полутора? В какой-то отель?
Так, а что, кстати, с моей гостиницей? Там при въезде тоже прокатали мою «Америкен экспресс» и сняли ксерокс с паспорта. Значит, в «Скандик Палас» я больше сунуться не могу. Однако моей фотографией в полиции располагать не должны, разве что мутной картинкой на ксерокопии паспорта. Я проверил наличие седого парика на голове. Нет, как я его приклеил утром, так и держится, не перекосился пока.
— Что, простите, через час-полтора? — переспросил я. — Дайте мне лучше ваш адрес, я прямо сейчас подъеду на такси.
Ближайший банк находился в паре кварталов. Я натянул себе бейсболку чуть ли не по самые брови и, определив угол обзора видеокамеры у банкомата, в три приема выбрал с карточки «Виза» сорок две тысячи крон, чуть больше трех с половиной тысяч долларов. На несколько дней должно хватить. А сколько еще времени я мог позволить себе прожить в Таллине?
Прокат автомобилей Хермана Койта располагался на пустыре на окраине города, и вай-фая там не было. Но Херман — приветливый рослый эстонец лет сорока, в свое время служивший в Москве в роте почетного караула, — разрешил мне воспользоваться вторым офисным компьютером. Я зашел в свой почтовый ящик на немецком сайте и скачал зашифрованный файл в наладонник. Потом расшифрую в спокойном месте. Херман как раз покончил с формальностями — он внес в договор аренды данные моего паспорта, водительских прав и номер «Америкен экспресс». Я предложил эту, уже погоревшую карточку, поскольку убедился, что электронного терминала для прокатки карточек у него, как я и надеялся, не было. А поскольку, даже имея данные карточки, убедиться, что на ней какие-то деньги есть, Херман Койт не мог, я оставил ему в качестве депозита пятнадцать тысяч крон наличными.
Я выбрал себе неприметную серебристую «тойоту-короллу» — таких, я заметил, в городе было много. По дороге в центр я остановился в какой-то забегаловке, выпил дозволяемую законом маленькую кружку пива и расшифровал сообщение из Конторы.
Первое. По поводу гибели Анны Бородавочник сухо сообщал мне, что я могу возвращаться домой. Впрочем, этот вопрос оставлялся на мое усмотрение.
Второе. Финн Юкка Порри, бывший агент и любовник Анны, на Контору больше не работал. По данным, которыми располагали в Лесу, он, уйдя с государственной службы, занимался туристическим бизнесом и время от времени выполнял отдельные поручения МИ-6, британской разведки.
Третье. Досье на кого-либо из Раатов: отца — члена ЦК, сына — продавца унитазов или внука-неонациста — в Конторе не было.
И четвертое. Человек, которого мне передали в помощь (в Лесу не знали, что он назвался Август, а подлинного имени сообщать мне не хотели), был доверенным лицом контрразведки КГБ. После распада Союза он на несколько лет был заморожен, а потом сам дал сигнал, что готов возобновить работу. Но теперь Эстония была уже другим государством, и коллеги из контрразведки честно передали его на связь в Лес.
Мой куратор не уточнял, что вопрос о том, насколько Августу можно было доверять, тоже оставлялся на мое усмотрение. Однако это предполагалось самим характером сведений. Когда с человеком работают постоянно — не важно, в личном контакте или по переписке, — вы все время отслеживаете один существенный момент, степень доверия. Август был не штатным сотрудником, а доверенным лицом, то есть у него была своя, нормальная работа, например, где-либо в НИИ или в университете. Так что во время посткоммунистической чистки рядов в Эстонии его работа на КГБ не должна была всплыть. Но он все равно выпал из поля зрения Конторы, и никто не знает, что с ним все эти годы происходило. Август мог возобновить связь, потому что ему стали нужны деньги, стало скучно, потому что он был перевербован местными или другими спецслужбами — да мало ли, по какой еще причине?
Запросить на него дополнительные сведения? В Лесу на это не пойдут — и правильно сделают. Надеюсь, мои данные там защищали не хуже. Связник и так рискует при каждом новом контакте, переданном Конторой, в которой предателей выявляли каждый год. Он рисковал — но и я тоже. Мы оба шли по тонкому льду, и каждый знал, что за следующий свой шаг отвечает он один.
Пора было выходить на этот тонкий лед. Август откладывать нашу встречу не стал и согласился встретиться через час в том же скверике возле театра.
7
Чрезвычайными событиями, о которых говорил Август в нашем последнем разговоре по телефону, был не только взрыв в такси, унесший жизнь Анны и водителя. Это покушение, считали в полиции, было одним из серии терактов, запланированных арабскими экстремистами на территории Эстонии в преддверии президентских выборов и визита Елизаветы Второй. В прессу информации об этом, разумеется, не давали, но полиция уже предположительно установила преступника, совершившего взрыв. Это был некий смуглый гражданин неустановленной национальности с украинским паспортом, перемещавшийся на автомобиле «фольксваген-гольф» красного цвета.
— Это же вы? — без обиняков спросил Август.
Если бы он предполагал, что я действительно был террористом — не важно, исламским или от российских спецслужб, — он бы на встречу, разумеется, не пришел. Зачем ему рисковать? Август же просил встретиться через час, а за это время во все улицы и переулки вокруг сквера нагнали бы десятки полицейских в штатском, которые до меня уже набросились бы, по ошибке, на двух-трех прохожих восточного типа — на тех же арабских торговцев в сувенирной лавке напротив городской стены. Поскольку на меня вышли по машине, подозревать в своем провале связника я не мог никак и на допросах его бы не выдал. Так что он мог спокойно сдать меня властям. Но Август этого не сделал. Значит, он считает, что полиция идет по ложному следу.
— Это я и, как вы понимаете, не я.
Август кивнул.
— Все выезды из города, разумеется, уже перекрыты, — сказал он.
— А почему заподозрили именно меня?
— Анонимный звонок. Вы ехали прямо за взорвавшимся такси.
Конечно же, это те ребята из джипа. Случайный прохожий рассказал бы скорее об умчавшемся с визгом джипе, чем о малолитражке, от страха проскочившей страшное место, а возможно, и не собиравшейся поворачивать к порту.
— Вам нужно залечь на дно, — продолжал мой связной. — У вас есть, где переждать пару-тройку дней?
Знакомых в Таллине у меня было трое — сам Август, Анна, которой уже не было, и еще Арне, для этих целей совершенно очевидно бесполезный. Что, если я попрошу, наш агент найдет, куда меня спрятать? Но могу ли я ему доверять? Хорошо, сейчас он думает, что я с терактом никак не связан — хотя в отличие от полиции он знает, что в такси погиб не случайный человек, а некая Анна Леппик, которой я интересовался. А ведь если я буду спрятан на его явочной квартире, я буду полностью в его власти. Связи в полиции у Августа хорошие. Кто может гарантировать, что какая-то найденная улика, разумеется, ложная, не убедит его вдруг в том, что теракт этот совершен российской разведкой? Тогда он, так гордящийся своей страной, без зазрения совести сдаст меня властям. И будет по-своему прав.
— У меня есть такое место, не беспокойтесь, — соврал я. — Меня волнует только один момент. В гостинице делали ксерокс с моего паспорта. Так что у полиции должна быть моя фотография. Маленькая, плохого качества, но все же фотография.
