Линия аллигатора - Абдуллаев Чингиз Акифович (книги без сокращений TXT) 📗
Мимо прошел мальчик с собакой, поздоровавшись с полковником. Тот приветливо кивнул. Дождавшись, пока мальчик поднимется к своей квартире и зайдет в нее, Дронго начал говорить:
– А теперь послушайте меня, полковник. Элизабет Роудс готовила статьи о поставках наркотиков, которые проходят через нашу страну из Азии в Европу. Причем совершенно очевидно, что эти поставки связаны с прохождением через международный аэропорт.
Чихарев сохранил самообладание и не вздрогнул, но он явно перестарался, перестав даже дышать, чтобы не выдать своего волнения. Дронго это заметил.
– Люди, которые ждали меня на складе, по дороге в аэропорт, были сотрудниками ФСБ и линейного отдела милиции на транспорте. А сама Элизабет Роудс была убита на дороге, ведущей к аэропорту. Таких совпадений не бывает. Еще совпало, что вы сами, полковник Чихарев, курируете именно международный аэропорт, занимаясь проблемами наркотиков. И еще братья Лобаневы, у которых вы прятали похищенную Сигрид Андерссон. Один из них работает в таможне аэропорта, другой в милиции. Вернее, один из братьев уже не работает нигде. Он на том свете.
– Это вы его убили? – уточнил Чихарев.
– Да. За то, что он изнасиловал похищенную женщину.
– Вот животное, – покачал головой полковник, – с ними просто нельзя иметь дело.
– Не уводите разговор в сторону, – посоветовал Дронго. – Таким образом, мне удалось установить, что все люди, участвующие в этой операции, так или иначе были связаны с аэропортом. И теперь мне остается только узнать имя человека, который направляет в аэропорту все ваши действия. Вы создали преступную группу, состоящую из работников аэропорта, сотрудников ФСБ, милиции и таможни. Меня интересует только имя человека, который отдает вам приказы. Скажите его имя, и я уйду.
Полковник слушал молча. Но по мере того как все убедительнее говорил Дронго, он все сильнее бледнел. Когда Дронго наконец задал свой вопрос об имени, он снова отрицательно покачал головой.
– Лучше уезжайте к себе в Америку. Или откуда вы там прибыли. Если вы не представляете какую-нибудь организацию, о существовании которой я пока не знаю. И если вы действительно иностранец. Для всех будет лучше, если вы уедете.
– Я должен знать, почему убили Элизабет Роудс и кто отдал об этом приказ, – возразил Дронго. – Я не успокоюсь, пока этого не узнаю.
– Тогда вместо ответа вы получите пулю в голову, – предостерегающе заметил Чихарев, – вы напрасно так хорохоритесь. Я хорошо знаю, что говорю. Пока вам везет, убирайтесь из Москвы. Вы и так уже зашли слишком далеко. Но везение не может продолжаться слишком долго.
– Наверху сидят ваши внуки, – напомнил Дронго, – неужели вы не думаете о них?
– Это нечестно, – сказал полковник, – мы договаривались, что про них вы забудете. Я ответил почти на все ваши вопросы.
– Вы мерите только своими стандартами, – разозлился Дронго. – Считаете, что я способен причинить боль ребенку, даже если он внук такого негодяя, как вы, Чихарев. Плохо вы думаете о людях. Я имел в виду, что ваши внуки растут в этой стране. Неужели вам не страшно, что, помогая переправлять наркотики, вы делаете тысячи молодых людей несчастными, обрекая их на быструю смерть? А что, если завтра ваши внуки пристрастятся к наркотикам?
– Не нужно морализировать, – перебил полковник, – больше я вам все равно ничего не скажу. Если хотите меня убить, можете стрелять.
– Что это даст? – пожал плечами Дронго. – Вы и так обречены. Ваш негласный руководитель не простит вам стольких неудач. Сначала вы ничего не смогли со мной сделать, потом я убрал ваших людей на складе, потом освободил Сигрид Андерссон. Вам не простят стольких неудач, полковник. Можете считать себя трупом. Единственный выход для вас – назвать мне имя вашего шефа. Того самого человека, который отдавал приказы. Иначе он доберется до вас раньше, чем я до него. И тогда вас ничто не спасет.
Полковник задумчиво молчал.
– Это ваш последний шанс, – настаивал Дронго, – вы ведь умный человек. И достаточно опытный. Просчитайте все и поймете, что лучше дать мне возможность добраться до его горла. Это и в ваших интересах.
Полковник помолчал еще немного. Потом решительно сказал:
– Нет, не могу. Может, вы и правы. Но это все равно ничего не решит. Даже если вы до него доберетесь, вы не сможете победить. Это целая система, а бороться с системой в одиночку невозможно. И потом, я не совсем понимаю, почему вы так заинтересованы в деле именно этой Роудс?
– Американская журналистка Элизабет Роудс – дочь сенатора Джозефа Роудса, – сообщил Дронго, – ее отец сейчас находится в Москве, в американском посольстве. Все, что знаю я, знают и там. Уже сегодня вечером сенатор будет принят министром внутренних дел России. У вас не останется ни одного шанса. Вы умрете еще до вечера.
Чихарев понял, что его подставили. Он недоверчиво спросил:
– Откуда вы знаете, что она дочь сенатора?
– Он меня нанял, чтобы я провел это расследование, – ответил Дронго. – И он ждет, чтобы я назвал ему имя основного заказчика. Его не интересует коррупция в России и тем более ваши мафиозные связи. Ему важно знать, кто и почему убил его дочь.
– Понимаю, – задумчиво сказал полковник, – черт побери, кто мог подумать, что она дочка сенатора. Ее задушили рядом с рестораном «Золотой нимб». Хозяин ресторана работал на нас. А официантка, которая там находилась, была девушкой Марата. Сначала она подсыпала лекарство в кофе журналистки, а потом ее задушили уголовники.
– Ее тоже изнасиловали?
– Не считайте меня скотиной, – вспыхнул полковник, – ее просто задушили. А потом инсценировали автомобильную катастрофу.
– Все верно, – кивнул Дронго. – И потом по вашему приказу эксперты Полеванов и Коротков состряпали акт экспертизы, по которому выходило, что, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, американская журналистка сама врезалась в грузовик. И все было бы правильно. Если бы не одно маленькое обстоятельство. Вас подвела самоуверенность. Вы не знали, что Элизабет Роудс никогда в жизни не употребляла алкоголь. У нее была аллергия на алкогольные напитки. Не знал этого и Полеванов, когда давал заключение от имени своего тестя профессора Бескудникова.
– Вы хорошо поработали, – снова отметил Чихарев. – Я даже не ожидал, что кто-нибудь сумеет так быстро до всего докопаться.
– В отличие от вас. Вы допустили несколько незначительных ошибок, сначала не обратив внимания на это обстоятельство. Потом убрав эксперта Короткова. И, наконец, явно недооценив меня. В результате я теперь знаю о вас ровно столько, сколько хватит для того, чтобы вы были сегодня убиты. И без всяких шансов, полковник. Теперь решайте сами. Если вы назовете мне имя, шансы будут пятьдесят на пятьдесят. Или я убью вашего шефа, или он убьет меня. Если же вы не назовете имя, то почти со стопроцентной уверенностью могу сказать, что он, не задумываясь, прикажет вас убрать. В этом варианте все сто процентов против вас.
Полковник напряженно думал.
– В зоопарках, где показывают аллигаторов, есть невидимая черта, за которую никто не должен заходить, – сказал вдруг Дронго, – иначе спокойно лежащий, внешне неподвижный аллигатор делает быстрый бросок и хватает несчастного. Спастись в таких случаях почти невозможно. Вы зашли за эту линию, полковник, и теперь должны сами решать, что делать и как уберечься от надвигающейся на вас пасти аллигатора.
– Красиво, – кивнул полковник, – вы настоящий поэт. Может, вы и стихи пишете?
– Пишу. Только не стихи и не чернилами, – холодно парировал Дронго, – Элизабет убрали за то, что она слишком много узнала?
– Конечно. Она действительно переступила черту. Особенно ее интересовала деятельность финансовой группы «Монотекс». Сейчас этой компании уже нет, но ее ликвидировали из-за этой журналистки. Она передала материалы в несколько российских газет. Был большой скандал. Груз «Монотекса» был задержан, в результате чего понесли потери многие очень влиятельные люди. А человек, курировавший отправку груза и занимавший очень высокий пост, вынужден был даже застрелиться. Согласитесь, такие вещи не прощаются. Она была обречена. В известном смысле она действительно переступила черту.
