Портной из Панамы - ле Карре Джон (читать книги без регистрации полные txt) 📗
В тот день они обедали вдвоем у него на квартире, а потом до вечера занимались любовью. Вопрос был продиктован чисто женским любопытством.
— Такой кривоногий лысый чурбан, — равнодушным тоном заметил Энди. — Веснушки, прыщи, вонючие подмышки и запах изо рта.
— Да, точно он. Уговаривал меня полететь с ним на фестиваль в Дэвиде.
— Когда улетаете?
— Ты забываешься, Энди, — заметил Стормонт, не отрывая глаз от содержимого полосатой папки, а Фрэн уткнулась носом в свою, изо всех сил сдерживая смех.
После собрания она уголком глаза наблюдала, как Энди аккуратной стопкой складывает все папки, а затем убирает их в свое новое хранилище — стальной сейф в восточном коридоре. И все это под наблюдением специально приставленного к нему чиновника, донельзя противного типа в вязаном жилете и с прилизанными волосами по фамилии Шепард. И еще он постоянно держал в руках какой-нибудь предмет — гаечный ключ, отвертку или кусок гибкого шнура.
— Скажи, ради бога, зачем тебе этот Шепард?
— Моет окна.
— Он недостаточно высок для этого.
— Я его поднимаю.
Аналогичные объяснения поступали от Оснарда всякий раз, когда она спрашивала, зачем это вдруг ему понадобилось одеваться и выходить в столь поздний час, когда все остальные нормальные люди давно спят.
— Виделся с одним человеком по поводу собаки, — грубовато ответил он. Весь вечер он пребывал в скверном расположении духа.
— Борзой? Молчание.
— Какая-то очень уж поздняя собака, — заметила она, надеясь развеселить его. Молчание.
— Думаю, это та же собака, что фигурировала в срочном зашифрованном сообщении, которое ты получил сегодня днем.
Оснард в это время снимал рубашку, да так и застыл с поднятыми вверх руками.
— Откуда, черт возьми, ты это узнала? — спросил он, и тон был не из приятных.
— Просто наткнулась в коридоре на Шепарда. У лифтов, когда уже уходила домой. И он спросил, на месте ли ты. Ну и я, естественно, поинтересовалась, зачем это ты ему понадобился. Он сказал, что у него для тебя одна очень горячая штучка, но пуговки на ней ты должен расстегнуть сам. Я покраснела, только потом до меня дошло, что он говорил о каком-то срочном сообщении. Не собираешься захватить с собой «беретту» с перламутровой рукояткой?
Молчание.
— И где ты с ней встречаешься?
— В публичном доме! — рявкнул он, направляясь к двери.
— Разве я тебя чем-то обидела?
— Пока нет. Но уже близка к этому.
— Может, это ты меня обидел. Могу уйти к себе. Мне надо хорошенько выспаться.
Но она осталась и, лежа в постели, все еще ощущала запах его округлого и умелого тела, видела оставшуюся от него вмятину в матрасе рядом с собой, вспоминала взгляд его внимательных глаз, осматривающих ее в полумраке. Даже эти приступы вспыльчивости возбуждали ее. Даже его зад в те редкие моменты, когда он открывался ее взгляду; даже его манера заниматься любовью, когда они играли в разные игры и она подводила его к той грани, за которой начинается насилие. В такие моменты он приподнимал влажную от пота руку, точно готовясь ударить ее, но затем передумывал и опускал. Или эти собрания бучанцев, когда Молтби с присущим ему ехидством начинал подкалывать Энди по поводу очередного доклада: «Этот ваш источник, он что, столь же неграмотен, как всеведущ, или же мы должны говорить ему спасибо за искаженное использование инфинитивов?» И мало-помалу морщины на подвижном лице Энди прорисовывались все четче, а в глубине темных глаз загорался нехороший огонек, и тогда она понимала, почему он окрестил свою борзую Карой.
«Я теряю контроль, — думала она. — Не над ним, над ним у меня его никогда и не было. Над собой». Тем более тревожный факт, поскольку она как-никак была дочерью весьма важного законодателя и бывшей любовницей безупречного во всех отношениях Эдгара. И тут вдруг проснулась такая неодолимая тяга к человеку, который мог испортить ей репутацию.
Глава 12
Оснард припарковал машину с дипломатическими номерами на площадке торгового комплекса, у самого подножия высокого здания. Вошел в него, кивнул охраннику, поднялся на четвертый этаж. В болезненном свете неоновой лампы лев и единорог пребывали в вечной схватке. Он набрал комбинацию цифр, вошел в приемную посольства, отпер дверь из пуленепробиваемого стекла, поднялся по лестнице, вошел в коридор, отпер зарешеченную дверь и оказался в своих владениях. Последняя дверь оставалась для него закрытой и была сделана из стали. Выбрав продолговатый медный ключ из связки на кольце, которую извлек из кармана, он вставил его в замочную скважину, но вверх ногами, чертыхнулся, вынул, перевернул и вставил правильно. Оставаясь один, он двигался и держался несколько иначе, чем когда бывал на людях. В нем обнаруживались большая торопливость и суетливость. Челюсть слека отвисала, и еще он сутулил плечи, а глаза из-под строго сведенных бровей смотрели так, точно он был готов наброситься на невидимого врага. Комната-сейф занимала последние два ярда коридора и была превращена в некое подобие кладовой. Справа от Оснарда находились отделения для бумаг. По левую руку, среди самых несовместимых предметов, вроде спрея от мух и рулонов туалетной бумаги, виднелась зеленая дверца настенного сейфа. Впереди, на груде коробок из-под электрического оборудования, стоял большой красный телефон. Среди посольских ходила шутка, что это его прямая связь с самим господом богом. Приклеенная у основания памятка гласила: «Разговор по этому аппарату стоит 50 000 фунтов в минуту». Оснард приписал внизу: «Милости просим». И вот он поднял трубку и, игнорируя призывы автоматического голоса нажимать на какие-то определенные кнопки и соблюдать положенные инструкции, набрал номер своего букмекера в Лондоне и с его помощью сделал две ставки по пятьсот фунтов каждая на борзых, чьи клички и прочие параметры он, похоже, знал не хуже своего букмекера.
— Теперь только попробуй не выиграть, глупая шлюха! — сказал он. Когда это прежде было с Оснардом, чтоб он ругал собаку?
После чего он занялся своим суровым ремеслом. Достал из отделения для бумаг чистую папку с надписью на обложке «СТРОГО СЕКРЕТНО. БУЧАН», отнес ее в кабинет, включил свет, уселся за стол, рыгнул и, обхватив голову руками, принялся перечитывать инструкции на четырех страницах, которые получил сегодня днем от директора Лаксмора из Лондона и которые столь старательно и терпеливо расшифровал собственноручно. А потом принялся читать текст вслух, очень смешно и похоже имитируя провинциальный шотландский акцент Лаксмора.
— Следующие положения необходимо заучить наизусть. — Он пощелкал языком. — Этот сигнал не подлежит вторичному использованию, все полученные материалы следует уничтожить через семьдесят два часа после их получения, молодой мистер Оснард… Вы должны рекомендовать БУЧАНУ соблюдать следующие… — Снова пощелкивание языком. — Вы можете обещать БУЧАНУ следующие гарантии, но лишь в случае… Передавать вознаграждение разрешается вам лично, но лишь с учетом крайней нужды и соблюдением всех необходимых мер… о, да!
Испустив стон отчаяния, он сложил телеграмму пополам, достал из ящика стола чистый белый конверт, вложил в него телеграмму и запихнул конверт в левый карман брюк от «Пенделя и Брейтвейта», счет за которые послал в Лондон, мотивируя вынужденными оперативными расходами. Вернувшись в комнату-сейф, он взял потрепанный кожаный портфель, специально непохожий на представительский, поставил его на полку и уже другим ключом с того же кольца отпер стенной сейф с зеленой дверцей, где лежали гроссбух в твердом переплете, а также толстые пачки пятидесятидолларовых банкнот — сотенные, как он сам объяснил в Лондоне, всегда вызывают подозрение.
При свете голой лампочки под потолком он открыл гроссбух на нужной странице. Лист бумаги был разделен на три колонки, в каждой красовались выведенные от руки столбики цифр. Колонка слева была озаглавлена буквой "Г", что означало Гарри, правая — "Э", то есть Энди. Центральная колонка со столбиком внушительных сумм была озаглавлена «Приход». Столь любимые сексологами аккуратные кружочки и стрелочки указывали в разных направлениях. Изучив в скорбном молчании все три колонки, Оснард достал карандаш и нехотя вписал цифру "7" в центральную колонку, затем обвел ее кружочком и пририсовал стрелку, указывающую влево, к колонке "Г". Затем вывел цифру "3" и уже более веселым, даже залихватским росчерком направил ее к колонке "Э", для Энди. Мурлыкая под нос какую-то мелодию, он отсчитал из сейфа семь тысяч долларов и уложил в потрепанный портфель. Смел туда же спрей против мух и прочие ненужные мелочи. С самым пренебрежительным видом. Словно презирал себя, что было недалеко от истины. Закрыл портфель. Запер сейф, затем — комнату-сейф и наконец входную дверь.
