Ревизор 007 - Ильин Андрей (лучшие книги онлайн .txt) 📗
— Что, сержант, не нравится няньку изображать?
— А кому понравится…
— Тогда — встать! И шагом марш. Кончилась твоя служба.
Мужчина показал удостоверение подполковника ФСБ. Сержант на всякий случай перезвонил своему начальству.
— Как так сняли пост? — возмутился майор в телефонную. трубку, переданную мужчине в штатском.
— Так и сняли. Согласно приказу директора областного Управления ФСБ.
— Да вы что? Он же наш!
— Какой же он ваш, если у него в квартире найдено поддельное удостоверение полковника ФСБ? Между прочим, со всеми печатями. Так что остынь, майор. Не духарись. Если хочешь, можешь поставить свой пост в коридоре.
— Хочу! И поставлю!..
Последующие два дня прошли скучно. Эфэсбэшный охранник безвылазно находился в палате, тихо свирепея на свою судьбу. Медсестры заходили редко. Хотя должны были вдвое чаще, так как «уток» стало две.
Милицейский оперативник сидел на стуле, приставленном к стене возле двери палаты, и откровенно скучал.
На третий день в палату вошел все тот же сменивший посты подполковник в штатском. И главврач.
— Здравствуйте, — поздоровался врач. Подполковник показал глазами на дверь. Охранник тихо просочился в коридор.
— Он может говорить? — спросил человек в штатском.
— Пока еще нет. У него сломана челюсть.
— Когда мы сможем забрать его к себе?
— Не раньше чем через три недели.
— Три недели это очень долго.
— Раньше опасно. Он может не выдержать транспортировки.
— И все-таки нам придется рискнуть и забрать его раньше.
— Когда?
— Завтра!
— Завтра?! Но это опасно! Зачем такая спешка?
— Затем, что это не только ваш пациент. Но и наш тоже. Наш даже больше, чем ваш.
Врач осуждающе покачал головой:
— Вы зря сомневаетесь, доктор. У нас достаточно квалифицированных медицинских кадров, чтобы ваш пациент чувствовал себя не хуже, чем здесь. До свидания…
Охранник зашел в палату.
— Сколько мне здесь еще…
— Всего один день…
Ночью читавший газету охранник услышал какой-то неясный шорох. Из угла, где находился его подопечный. Оперативник опустил газету.
— Эй, ты чего?
Шорох повторился. Гипсовый куль пытался шевелиться.
— Ну ты чего?!
— М-м! — сказал куль.
Охранник встал и подошелк койке больного:
— Что ты?
— М-м-м-ы!
— Сказать что-то хочешь?
— М-м!
Охранник наклонился.
— Ну?
— Бли-же-е, — трудно произнесла забинтованная голова. Охранник приблизил лицо к бинтам. Дальше произошло непонятное. И страшное. Загипсованный больной, резко приподнявшись, ударил охранника головой в нос. Сильно ударил. До хруста ломаемых хрящей.
— А-а!..
Охранник упал, на несколько мгновений потеряв сознание.
Больной медленно, разрывая трубки капельницы, сел на койке. Потом спустил на пол здоровую ногу. И забинтованную тоже.
Он попытался встать, но упал. Еще раз привстал и опять упал на бок. И тогда медленно пополз в сторону приходящего в себя оперативника. Дополз и снова сверху, лбом, ударил его в разбитое лицо.
Оперативник охнул и затих. Теперь надолго.
Несколько минут больной лежал неподвижно, собираясь с силами. Потом пополз в угол, где возле кровати оперативника на столике стоял телефон.
Ему нужен был телефон.
Ему зачем-то нужен был телефон…
Снять его со столика было невозможно, и больной, ударив головой по ножкам, свалил телефонный аппарат на пол. Подполз. Перевернул в нормальное положение, попробовал набрать номер выступами гипса на руке. Не смог. Заметил невдалеке упавшую со столика авторучку. Подполз к ней. Захватил ртом. И, втыкая острие в нужные цифры, стал набирать номер.
Гудки.
Гудки…
— Слушаю вас.
— Мне… Двадцать восьмую… Пожалуйста, — глухо сказал раненый.
— Зачем?
— По личному делу.
— Соединяю.
— Двадцать восьмая слушает.
— Снимите бронь на 920 поезд.
— Фамилия?
— Шамаев.
— Снимаю!
Раненый отодвинул голову от лежащей на полу трубки и пополз в сторону окна. У подоконника он попробовал встать, но левая нога, закованная в гипс, не давала этого сделать. Тогда он изо всех сил ударил загипсованной ногой по чугунным ребрам батареи, стараясь сломать, раздробить мешающий ему гипс. Он колотил сломанной ногой по железу, расшвыривая в стороны куски крошащегося, красного от крови гипса.
После каждого удара он мучительно мычал, потому что вместе с гипсом дробились несросшиеся кости. Но он все равно продолжал бить, чтобы высвободить конечности из сковывающего их плена гипса.
Наконец, цепляясь пальцами сломанных рук за батарею и подоконник, он смог встать. И смог вползти на подоконник грудью.
Долго и мучительно он открывал непослушными пальцами шпингалет. Но не смог. И тогда ударил по стеклу кулаком…
Звон осыпающегося стекла услышала дежурная сестра.
— Где это? — спросила она болтающего с ней сержанта внешнего, милицейского поста.
— По-моему, у меня…
— Там лежачий. И охранник.
— Я тоже охранник!
Снова звякнули, захрустели стекла.
— Быстрее!
Сестра и флиртовавший с ней сержант пробежали по коридору, распахнули дверь седьмой палаты. И испуганно отпрянули.
На полу неподвижно, с разбитым, раздробленным лицом лежал мертвый на вид охранник. Весь пол, из угла в угол, был исчерчен жирными кровавыми полосами. Больного на месте не было. Больной лежал животом на подоконнике разбитого окна и пытался выползти наружу.
— Что вы делаете! — истерически закричала медсестра. — Там асфальт!
— Стоять! — гаркнул сержант, бросаясь вперед, пытаясь ухватить вползшего на подоконник больного. — Стрелять буду!
Поймал загипсованную ногу.
— Отпусти! — промычал человек с подоконника. Сильно толкнул сержанта здоровой ногой в лицо, сделал еще один отчаянный рывок и, перевалившись за срез окна, молча, не издав не единого звука, упал вниз. Рыбкой. С седьмого этажа. На асфальт.
— А-а-а! — отчаянно закричала, запричитала медсестра и закрыла руками лицо.
Ее крик разбудил все отделение.
— Что, что случилось? Что?
— Он. Из окна…
— Кто?
— Больной.
— Что вы говорите? Он не мог. Он в гипсе.
— Это он. Он! Я сама видела!
Уже через полчаса по палате бродили врачи, милиционеры и штатский подполковник.
— Как он мог это сделать? — спросил подполковник у главврача.
— Не мог.
— Но сделал!
— Все равно не мог.
— А кто тогда этого разделал? — показал подполковник на забинтованного по самый лоб охранника. — Тоже не он?
— Конечно, не он! Как бы он мог его ударить, когда был в гипсе!
— Он? — спросил подполковник.
— Так точно! — закивал тот белым, марлевым кочаном.
— Ну вот видите…
— Да не мог он! Смею вас уверить, не мог! У него серьезные переломы. Открытые раны. Он, извините, самостоятельно даже оправиться неспособен. Не то что кого-то…
Подполковник, не слушая врача, осматривал отпечатавшиеся на полу кровавые полосы. Одна из них вела к опрокинутому столику. И лежащему на полу телефону.
Он поднял его и увидел круговые, по всему циферблату синие полосы. И увидел закатившуюся под кровать ручку. С окровавленным концом.
Он поднял ручку, провел стержнем по внутренней стороне ладони.
Тот же синий цвет.
— Он пытался звонить, — сказал мужчина в штатском.
— Что?! Он? Звонить?! — истерически засмеялся доктор. — Вы все тут с ума посходили!..
— Запросите телефонную станцию, не было ли с этого номера сегодня ночью звонков, — распорядился подполковник.
— Были, — доложил через пять минут оперативник.
— Куда? — оживился подполковник.
— В Москву.
— Что?
— Ну да, в Москву. В четыре пятнадцать утра.
— А в Москве тогда куда?
— В справочную Курского вокзала.
— Куда, куда?!
— В справочную Курского вокзала.
— Зачем… в справочную вокзала?
— Не могу знать.
— А может, это ошибка? Может, он куда-нибудь в другое место звонил?