Джин Грин — Неприкасаемый - Горпожакс Гривадий (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

— Браво! — усмехнулся Джин. — Из семидесяти пяти миллионов машин Америки мы исключили миллионов шестьдесят. Остается всего пятнадцать миллионов.

— Я еще не кончил, малыш. Третье: исключаем машины с номерами всех штатов, кроме Вирджинии, Мэриленда и дистрикта Колумбии. Остается миллиона полтора вместе с машинами Херца, Эвиса и местными такси. Четвертое: исключаем еще полмиллиона служебных машин. Пятое: сейчас, в рабочие часы, четыреста пятьдесят тысяч из них запарковано на стоянках. Шестое: учитывая ежечасную пропускную способность аэропорта Даллес интернэшнл…

— Вон он!

— Кто? Где?

— Итальянец со шрамом!

— Вот дьявол! Проклятый «уоп»!

Не поворачивая головы, Лот проследил за направлением взгляда Джина. Джин смотрел в зеркальце. Лот, тоже посмотрел в зеркальце, но не увидел итальянца.

— Что ж, — проговорил Лот, — самое время проверить мою гипотезу. Итак, в какой же он едет машине?

— На фордовском «фэрлэйне» с вашингтонским номером, взятом напрокат у Херца. Я снимаю перед тобой шляпу. Лот: ты попал точно по шляпке гвоздя.

— Вот видишь, малыш! — скромно улыбнулся Лот. — Однако этот «уоп» тоже не дурак, хотя скорее всего ему просто помог случай. А случай, малыш, удача, играет в нашем деле громадную роль. Придется рубить «хвост» менее элегантным способом.

— Давно я не играл в полицейские и воры, — усмехнулся Джин.

Лот нажал на акселератор. Стрелка спидометра поползла вправо. Лот перескочил из ряда в ряд, под носом у автопульмана «Серая гончая». «Уоп» метнулся за ним, едва не сорвав задним бампером крыло у спортивной израильской «сабры», за рулем которой сидела молодая блондинка в темно-зеленых очках, с ниспадающими капюшоном золотистыми волосами.

— Видал?! — восторженно спросил Лот — Каков «помидорчик», а? И темперамент есть!

— Висит как репей на хвосте! — сообщил Джин

— Кто, блондинка?

— Нет, «уоп»

— Оторваться от него по-голливудски, — сказал Лот, — я не смогу: дорога без пересечений, за красным сигналом его не остановишь. Значит, сделаем вот что!..

Справа и слева уже тянулись аккуратные плоские домики и виллы вашингтонских пригородов. Лот переметнулся в крайний ряд и на двух правых колесах, срезав угол, свернул вдруг в пустынную улочку с «кирпичом», запрещающим въезд. Джин видел, что «уоп», опасно вильнув, проскочил мимо в густом потоке машин, отчаянно гримасничая.

Но все же «уопу» дьявольски везло. Когда Лот, покрутив по пригороду, снова выехал на шоссе, от приземистого мотеля сразу же отъехал за ними зеленый «фэрлэйн» с итальянцем за рулем.

— Тысяча чертей! — выругался Лот. — А у этого парня котелок варит и нервы в порядке. Видно, взял дорожную карту в аэропорту или мотеле, понял, что нам все равно придется выезжать на шоссе по этой единственной здесь дороге, и устроил нам тут засаду. Поздравляю, Джин, против тебя действуют настоящие «про» [45]!

— Благодарю, — сухо ответил тот. — Я предпочел бы играть эту игру в любительской лиге.

— Что же будем делать? — спросил Лот, почесав висок. — Можно, конечно, отрубить «хвост» в Вашингтоне, но, пожалуй, будет даже лучше, если мы оставим его у дверей Пентагона. Пусть подумает, что на твоей стороне вооруженные силы. А мы выйдем через другую дверь и уедем на служебной машине.

Так они и сделали. На предельной скорости примчались к Пентагону, оставили «плимут» на одной из служебных стоянок департамента обороны, среди десяти тысяч впритык запаркованных легковых автомобилей и прошли небрежной походкой мимо остолбеневшего вместе с херцевским «фэрлэйном» итальянца, на смуглом лице которого было написано изумление не меньшее, чем если бы они вошли в Белый дом.

Джину еще ни разу не приходилось бывать в Пентангоне, хотя снаружи, проездом, он не раз видел это мрачноватое громадное здание из серого бетона, длина каждой из пяти стен которого превышала длину трех футбольных полей. В любом из его пяти углов можно было легко упрятать здание Капитолия. В этом гигантском пятигранном железобетонном черепе денно и нощно работал мозг Американского Джаггернаута. Почти восемь миль коридоров, пятнадцать миль пневматических труб, 31 300 пентагонцев, охраняемых 170 работниками безопасности, около 250 комитетов, 87 000 телефонов и 450 галлонов супа для пентагонского обеда.

— Маловато здание для министерства обороны, — сказал Лот, бросив взгляд на Джина. — Устарело с сорок третьего года. Ассигновано сорок два миллиона на постройку «Младшего Пентагона», который будет уступать по размеру только «Старшему Пентагону» — самому большому административному зданию в мире — зданию государственного департамента [46].

— Ничего себе домина! — проронил Джин.

— Внушительно, а? — заметил Лот, шагая рядом с Джином. — А посмотришь глубже — самый большой в мире дворец для штабных крыс. Терпеть не могу штабистов. Штабисты везде одинаковые. Это они у нас проиграли войну, после того как мы, солдаты, завоевали полмира. Кстати, главная ставка фюрера вместе с рейхсканцелярией могла бы уместиться в углу подвала этого домика. А что толку! Пентагон снизу доверху набит тысячами генералов и полковников, которые командуют не дивизиями и полками, а секретарями и машинистками. Бесконечный бумажный конвейер, производящий тысячи тонн макулатуры. И не могут справиться с крошечным пигмеем — Вьетнамом! Единственный шанс погибнуть от пули у этих пентагонских вояк — это во время охоты. Единственный риск — в час «пик» по дороге домой на пригородную виллу. Между прочим, во время корейской и вьетнамской войн пало меньше американских офицеров, чем рабочих от несчастных случаев в промышленности!

Они подошли к главному подъезду, украшенному бюстом экс-министра обороны Джеймса Форрестола.

— Все это я говорю тебе здесь. Джин. Там внутри больше «клопов», чем в ночлежках на Баури [47]. Там я держу язык за зубами. Там у меня скулы сводит от скуки.

В подъезде их встретил высоченный сержант из Эм-Пи [48]. Он был, наверное, на целых два дюйма выше Лота. Белая каска с буквами МР, белая сбруя, белая кобура с огромным «кольтом».

— Ваши пропуска, джентльмены! — прогудел этот «медный лоб», вежливо козыряя, но в то же время с презрением оттеняя штатское слово «джентльмены».

— У меня назначена встреча с генералом Хойзингером, — просто, обыденно обронил Лот, но сержант сразу же подтянулся. Казалось, даже медные пуговицы на его мундире заблестели ярче.

— Генерал заказал вам пропуск, сэр? — совсем другим тоном произнес сержант.

— К чему такие формальности? — пожал плечами Лот. — Я позвоню генералу снизу. Этот джентльмен, — добавил он, — со мной.

— Йес, сэр! Обратитесь к штабс-сержанту в приемной — он свяжет вас по коммутатору с генералом.

Где-то в кабинете, облицованном листовой сталью, на верхнем этаже, недалеко от кабинета министра обороны США Роберта Макнамары, басовито прогудел зуммер. К трубке протянулась покрытая морщинистой кожей рука. Рука, которая несчетное количество раз верноподданнически жала руку фюрера и рейхсканцлера «третьего рейха» Адольфа Гитлера, или брала под генеральский козырек при появлении верховного главнокомандующего, или вытягивалась в римском салюте.

Это была рука генерала Адольфа Хойзингера, бывшего начальника оперативного управления ОКВ — верховного командования вермахта, третьего помощника фюрера по военным вопросам после фельдмаршала Кейтеля и генерал-полковника Йодля, вдохновителя и организатора бесчисленных операций вермахта на фронтах второй мировой войны, ныне советника Пентагона от германского бундесвера.

Разговор был коротким. Дежурный эн-си-о [49] выписал Лоту пропуск, выдал нагрудную бирку.

— Я зайду к генералу, — сказал Лот Джину, — договорюсь, кстати, о машине, позвоню в ЦРУ, а ты посиди в приемной. И почитай газету, — добавил он многозначительно.