Инквизиторы - Гамильтон Дональд (лучшие бесплатные книги .txt) 📗

Эчеверриа сдержанно поклонился.

- Сеньор Хелм? Должен уведомить, мы не слишком любим, когда иностранцы прибывают в Коста-Верде с подложными документами и неизвестной целью.

- Сеньор директор, - поклонился я в ответ, - неужели паспорт, выданный американской государственной службой, можно считать поддельным? А цель моего приезда, скорее всего, будет вам по душе.

- Чрезвычайно любопытно, сеньор Хелм, и в должный час вы любезно сообщите о ней, - сказал Эчеверриа. - Но сперва следует представиться господину президенту, их высокопревосходительству Армандо Раэлю. Прошу, господа.

Мы поднялись по ступеням, очутились в просторном, прохладном вестибюле. Эчеверриа указал дверь направо, снабженную внушительной табличкой "NO ENTRADA" [21]. Левое крыло предназначалось туристам, почти исключительно зарубежным.

Вышколенный часовой щелкнул каблуками, быстро и предупредительно распахнул перед нами резные створки. Эчеверриа пропустил меня и Бультмана. В полумраке маленького прохладного зала обосновалась непонятная личность. Перед личностью обреталось непонятное, однако внушительное устройство. Детектор металла, догадался я. Не приведи Господи, к Армандо Раэлю зайдут, неся в кармане английскую булавку! Еще уколют, чего доброго...

Впрочем, меня сей молчаливый цербер не беспокоил. От револьвера пришлось избавиться еще в джунглях (не без горького сожаления, правда). Ибо в ходе расследования, которое неминуемо предстояло, казалось лучше не обладать незаконно привезенным в Коста-Верде стволом. А хитро заточенную ременную пряжку я оставил в гостинице: являться на прием к диктатору-параноику надобно чистым и невинным, аки младенец. Так неизмеримо полезнее для здоровья. Да и проку от маковского подарка при грядущей беседе я не ждал.

Почти все латиноамериканские владыки панически боятся покушений. Небезосновательно, согласен: в конечном счете, Раэля уже пытался пристрелить Рикардо Хименес, а быть может, и не он один. Да у меня-то и в мыслях не водилось умышлять против драгоценной для Коста-Верде президентской особы. Напротив, как раз напротив...

Пока.

В следующем зале, просторном, с изящными расписными плафонами на потолке, дежурил за письменным столом крупный широкоплечий субъект, а за другим столом, поменьше, восседала красивая женщина, по всей видимости, секретарша. Она улыбнулась Эчеверриа, подняла телефонную трубку, обронила короткую, очень быструю, непонятую мною фразу.

Кивнула.

Следующая дверь открылась точно сама собою, но по ближайшем рассмотрении за ней обнаружился еще один вооруженный часовой, повернувший ручку изнутри. Мы приближались к святая святых, кабинету Армандо Раэля.

Я поймал себя на крамольной мысли, что куда охотней пришел бы к их высокопревосходительству, держа наизготовку добрый пистолет. Во-первых, Армандо был чистейшей воды сукиным сыном; во-вторых, я недурно умею вынуждать людей к согласию, беря их на мушку, а играть словесами, уговаривать снедаемого подозрениями президента, забрасывать хитрую удочку могло мне не по зубам.

Наконец, мы вступили в светлую комнату, на полу которой лежал ворсистый коричневый ковер, а на потолке блистали яркими красками все те же старинные росписи. Длинный шкаф-"стенка" выглядел странным и не слишком-то уместным анахронизмом.

За письменным столом в стиле Людовика Четырнадцатого - то ли подлинной реликвией, то ли мастерской подделкой - устроился в кресле, смахивавшем на трон, сам Армандо Раэль, властелин Коста-Верде, возлюбленное пугало своих подданных.

Маленькое пухлое существо, облаченное мундиром и обильно украшенное медалями.

Ухмыляться было, конечно же, противопоказано. Я сдержался, подтянулся, напустил на лицо выражение деловитое и спокойное.

Несколько мгновений президент обозревал гостей безмолвно, затем заговорил по-английски:

- Сеньора Бультмана мы знаем хорошо, сеньор директор. Будьте любезны представить нам и другого джентльмена.

- Американский правительственный агент по имени Мэттью Хелм, ваше высокопревосходительство. Путешествует он с паспортом, где значится как Сэмюэль Фельтон, фотограф и журнальный репортер. Заверил, что истинная цель визита встретит наше одобрение. Хотя, повторяю, законы Коста-Верде формально были нарушены.

- Вы ручаетесь за этого человека, сеньор Бультман? - осведомился Раэль у моего спутника.

Метнув на меня извиняющийся взгляд, Бультман помотал головой:

- Ни в коем случае, Excelentisimo. Как можно? Я встретил его после чрезвычайно долгого перерыва лишь несколько дней назад. Но сеньор Хелм, похоже, располагает ценными сведениями; думаю, вам небезынтересно будет выслушать его рассказ. Если данные окажутся правдивыми, задача, ради которой меня пригласили, упростится. Основная задача, Excelentisimo...

- Да, ибо второстепенную вы решили в высшей степени удовлетворительно, о чем и были поставлены в надлежащую известность.

Речь, разумеется, велась об освобождении заложников. И до чего же выспренне велась! Когда-то я уже имел дело с ублюдком, титуловавшим себя во множественном числе, на манер самодержца. Ублюдок получил заслуженную пулю через недельку после нашей встречи. От собственного телохранителя, кстати...

Честь нашего освобождения полностью приписали Бультману. И, в конце концов, именно Бультман вывел нас на свет Божий из-под свода лесного, доставил в Санта-Розалию, обеспечил жильем и пропитанием... Даже Патриция Толсон взяла рот на крепчайший замок и поддерживала состряпанную мною легенду.

Надлежит признать: понадобилось немало потрудиться, дабы Толсон, Уайлдеры и иже с ними пришли в здравое разумение. Меня никто, конечно, слушать не стал бы, а посему я обратился к помощи генерала Гендерсона. Остин охотно разъяснил полоумным, что ради собственного блага им надлежит забыть о Рикардо Хименесе напрочь. Из Лабаля мы вырвались без посторонней помощи, но едва не угодили в лапы bandidos опять. И лишь решительное и своевременное вмешательство господина Бультмана, заставившего негодяев отступить в полном беспорядке, избавило нас от новых, неизмеримо худших испытаний.

Таким образом, Бультман мог по праву получить сумму, обещанную за избавление заложников.

- Проболтаетесь, - пояснил Гендерсон, - проведете остаток жизни, давая показания коставердианскому следствию по делу Рикардо Хименеса. Уже успели убедиться: тут не Соединенные Штаты, на права человека здешние власти плюют с пожарной каланчи. А затевать войну с Коста-Верде из-за драгоценных ваших особ Рональд Рейган едва ли станет.

Последний довод показался Уайлдерам и Толсон самым веским.

Бультман легонько поклонился президенту:

- Ваше высокопревосходительство чересчур добры ко мне.

Взгляд Раэля устремился на меня.

Президент, пожалуй, был не столь уж невелик ростом, это громадное кресло заставляло его казаться маленьким. Кресло, да избыточная полнота. На деле Армандо Раэль, вероятно, был выше среднего коставерд ианца тремя-четырьмя дюймами. Что вовсе не плохо для жителя Центральной или Южной Америки.

Тонкие черные усики напомнили мне о лейтенанте Барбере. Не слишком приятное воспоминание. И сходство не очень лестное для Раэля.

Карие глаза были маленькими, неглупыми, но холодными и надменными. Такому человеку не бросишь оскорбления, с таким не пошутишь... По крайней мере, покуда он пользуется властью.

- Садитесь, господа, - предложил президент. Крепко подозреваю, что Раэль продержал бы нас на ногах несравненно дольше, да не любил, пожалуй, смотреть на ближних снизу вверх. Это, наверное, раздражало его.

- Что ж, сеньор Хелм, или как вас там... Объясните, зачем пошли вопреки нашим законам?

- Долгая повесть, ваше высокопревосходительство, - сказал я. - Разрешите излагать с самого начала?

- Будьте столь добры. Лишенным всяких модуляций голосом я уведомил:

- Недели две с половиной назад от меня потребовали убить президента Коста-Верде.