Черный крестоносец - Маклин Алистер (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Осилю. Не так уж я плох.
Через десять минут в сером предрассветном сумраке прорезались контуры длинного низкого здания. Андерсон постучал, вошел, включил свет. Своей архитектурой дом смахивал на амбар. Треть его заполнил некий эквивалент коммунального жилища. А дальше по обе стороны узкого коридора располагались под общей крышей квадратные каморки: каждая восемь на восемь, каждая со своей дверью. На авансцене — столики с письменными принадлежностями, несколько легких стульев. Словом, семейным очагом эти хоромы не назовешь: использовав по назначению, бросить на произвол судьбы не жалко. А пока они служат флотскому начальству верой и правдой.
Андерсон кивнул на стул, я без дальнейшего приглашения сел. Он проследовал к нише, снял телефонную трубку — а я-то сперва и не заметил, что там есть телефон. Несколько минут держал ее в руках, потом повесил.
— Черт побери! — в раздражении бросил он. — Проклятая шарманка. Когда нужна позарез, обязательно барахлит. Придется тебе лишний разок пройтись. Передашь мои извинения хирургу, лейтенанту Брукману. Попроси, пусть захватит свой чемоданчик. Объясни зачем. И доложи капитану: явимся при первой возможности.
Аллисон ушел. Я глянул на Мэри, присевшую напротив. Подмигнул ей...
Первые впечатления бывают, оказывается, обманчивы. Андерсон проявлял предельную деловитость. Всем бы так! Мне хотелось расслабиться. Но это искушение вмиг испарилось, едва я напомнил себе: пленники все еще в лапах у Визерспуна с Хьюэллом.
Дверь ближайшей каморки по левую сторону отворилась, и в ее проеме возник высокий тощий мужчина. Хотя и моложавый, но седой, при трусиках и роговых очках; последние, впрочем, сдвинуты на лоб. Протирая заспанные близорукие глаза, он воззрился на Андерсона, раскрыл было рот, дабы высказаться, но, заметив Мэри, отвалил в изумлении челюсть, взвизгнул и поспешно ретировался.
На поприще аттракционов с изумлениями и челюстями у него имелись преуспевающие соперники. Я медленно встал на ноги, держась за стол, чтоб не упасть. Бентолл в необычной для него интермедии «Встреча с привидением». Я оставался в этой роли, когда он вновь вышел на подмостки, на сей раз в домашнем халате, ниспадающем на тощие щиколотки.
Теперь он увидел меня. Окаменел, свесив голову набок. Потом нерешительно направился ко мне.
— Джонни Бентолл? — Он потянулся к моему плечу, чтобы снова как бы увериться в моей материальности. — Джонни Бентолл!
Я наконец справился со своей челюстью.
— Именно так. Бентолл. Вот уж не рассчитывал встретиться здесь с вами, доктор Харгривс. — В последний раз мы сталкивались в Гепворте, там он возглавлял лабораторию сверхпроводимости.
— А юная леди? — Даже в минуту стрессов Харгривс соблюдал по отношению к дамам наивысшую галантность. — Твоя жена?
— В некотором смысле, — сказал я. — Мэри Гопман, бывшая миссис Бентолл. Объясню потом. А что ты...
— Твое плечо! — воскликнул он. — Рука! Ты ранен? От объяснений на данную тему я воздержался.
— Меня тяпнула собака, — сообщил я, не вдаваясь в подробности, и мой ответ выглядел малоправдоподобным. — Со временем узнаешь. Сперва скажи да поскорей, это очень важно... Ты здесь работаешь?
— Разумеется. — К моему вопросу он отнесся как к нелепому, причем не без оснований. Не на каникулы ведь он сюда прибыл.
— Над чем?
— Над чем? — Он таращился на меня сквозь толстые линзы. — Не уверен, что вправе...
— Мистер Бентолл представился офицером британской разведки, — тихо заметил Андерсон. — И я ему верю.
— Разведки? — Мистер опять настроился на попугайские повторы. Он подозрительно разглядывал меня. — Прости меня, Бентолл, я в некотором замешательстве. Ты, кажется, унаследовал от дядюшки год назад дело, экспорт и импорт машин...
— Этого дела никогда не существовало в природе. Липовая мотивировка моего выезда. Ладно уж, поступлюсь государственной тайной. Теперь она утратила значение. Меня направили в разведку с тем, чтоб покончить с утечкой информации о новых видах горючего.
— Гм... — Он призадумался и наконец решился:
— Новые виды топлива?
Над ними мы и работаем здесь. Производим испытания. Весьма секретные и все такое.
— Новый тид ракет?
— Вот именно.
А что же еще? Новое горючее апробируют на самом краю света, когда оно предназначено для взрывных работ или ракет. И дай Бог, вовремя остановиться в своей любознательности, прежде чем все вместе взлетим в космос.
К этому моменту стали одна за другой распахиваться двери каморок, выпуская наружу разноликую заспанну публику, вдобавок — благодаря пестроте одежек и подштанников — разношерстную. Всех интересовало, что случилось. Андерсон прошелся по коридору, тихо вразумляя любопытных.
Вернувшись, виновато заметил:
— А не лучше ли собрать всех сразу, Бентолл? Все равно ведь — в свете обстоятельств — придется. И надо будет излагать факты сотню раз...
— Спасибо, лейтенант. — Я благодарственно обнял пальцами стакан виски, таинственным образом выкристаллизовавшийся из ниоткуда. Глоток, еще глоток, и комната поплыла. Теперь ни ум, ни глаза не в силах были сосредоточиться на одной точке. Еще пара глотков — и зрение прояснилось, а боль в руке поутихла. Я даже развеселился.
— Говори, — нетерпеливо скомандовал Харгривс. — Мы ждем.
Я поднял голову. Они и впрямь ждали. А было их семь человек, не считая Андерсона. Покойный доктор Фейрфилд считался, по-видимому, восьмым.
— Постараюсь быть кратким, — начал я. — Но прежде: не поделится ли кто, джентльмены, лишней одеждой с мисс Гопман. Она только-только оправилась от жестокой простуды, и боюсь...
На этой паузе я сэкономил время для виски: опустошил стакан, который тут же был вновь наполнен. Лейтенант Андерсон не дремал. Соревнование по экипировке Мэри завершилось быстро. Поблагодарив меня улыбкой, она исчезла в одной из каморок. И тогда я сжато и конкретно изложил им свою историю, обойдя молчанием единственный факт: о женском хоре. Едва я договорил, высокий краснолицый старикан, по виду — удалившийся на пенсию мясник, а на деле, как я узнал впоследствии, — ведущий специалист по инфракрасным системам слежения, оглядев меня, выпалил:
— Фантазия! Чистейшая фантазия. Угроза внезапного нападения? Чушь. Ни за что не поверю.
— Предложите свою теорию: почему исчез доктор Фейрфилд?
— Мою теорию? — выкрикнул отставной мясник. — Всем нам известно, как погиб несчастный Фейрфилд. Какие тут теории! Нам рассказал его большой друг, Ви-зерспун, как они отправились вместе ловить тревалли...
— А потом, надо думать, он упал за борт прямо в зубы к акуле? Чем интеллектуальней человек, тем он легче клюет на абсолютнейший вздор.
Дитя посреди леса рассудительней ученого, расставшегося с четырьмя стенами своей лаборатории. — Дейл Карнеги отнюдь не одобрил бы мою тактику. — Могу предъявить вам доказательства, джентльмены. Правда, пренеприятные. Ваши жены находятся в заключении на той же стороне острова.
Они посмотрели на меня, потом друг на друга, потом опять на меня.
— Ты что, спятил, Бентолл? — Харгривс вытаращился на меня, поджав губы.
— Лучше было б, если в спятил. Вы, джентльмены, продолжаете думать, будто ваши жены все еще в Сиднее или Мельбурне. Без сомнения, вы им регулярно пишете. И без сомнения, регулярно получаете ответы. И без сомнения, храните эти письма, хотя бы некоторые. Я не ошибаюсь, джентльмены?
Никто этого не подтвердил.
— Если ваши жены пишут вам из разных точек земного шара, логично предположить, исходя из теории вероятностей, что пользуются эти дамы разными сортами бумаги, разными ручками, разными чернилами, разными марками разного размера. Как ученые, вы должны уважать закон средних чисел. Давайте сравним ваши письма и конверты. Никто не хочет приобщиться к вашим интимным тайнам, достаточно поверхностного со-поставления сходств и различий. Согласны? Или вы, — тут я посмотрел на краснолицего, — боитесь правды?
Через пять минут краснолицый утратил свой прежний цвет лица. Он узнал правду. Из семи представленных конвертов три были одного образца, два — другого, еще два — третьего. Как будто пищи для особых подозрений маловато. Марки новенькие, словно украденные в одном почтовом отделении, все одного цвета. На семь писем приходилось две ручки, одна — простая, одна — шариковая. И завершающий уникальный штрих: во всех случаях одинаковая бумага. Самонадеянная публика: они полагали, что пожилые ученые не станут демонстрировать друг другу свою личную корреспонденцию.
