Сицилийский специалист - Льюис Норман (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
«Я нужен родным, — твердил себе Марк, — а я сижу здесь, отрезанный от них». Первой заповедью человека из Общества чести была преданность семье и друзьям — какой бы ценой ни пришлось платить за эту преданность. В единственном за всю жизнь интервью для печати Дон К., глава сицилийского Общества чести, заявил на весь мир:
«Я живу, чтобы помогать людям. В этом я вижу смысл жизни».
Через месяц Марку сообщили о смерти матери. Скорбь его была тем сильнее, что недавние события заметно осложнили его отношения с Терезой.
— Неужели ты веришь, что Виктор действительно невиновен в истории с этой девочкой? — спросила как-то она. На ее лице опять появилось это новое выражение гнева и решимости.
— Все зависит от того, что ты под этим подразумеваешь. Я разговаривал в клубе с Уайсменом. Она, по-видимому, поощряла его, хотя, разумеется, не ожидала, что дело примет такой оборот.
— Виктор уже давно занимается такими вещами, и всякий раз это сходит ему с рук.
— Откуда ты знаешь?
— Все говорят.
— Мало ли что говорят. Он такой же итальянец, как и мы. Большинство жителей этого города продолжают верить всему плохому, что говорят про итальянцев.
— Достаточно взглянуть на него, сразу видно, что он психопат.
— Тебе, может, и видно, а мне нет. Я знаю Виктора довольно хорошо. Половина его бед — от того, что он поздний ребенок. Его слишком опекают, у него нет уверенности в себе. Обращайся с ним как надо и увидишь, что он будет вести себя пристойно.
— Ты, по-видимому, намерен защищать его во всех случаях жизни. Какой тогда смысл говорить об этом?
— Если я защищаю его, то лишь потому, что он того заслуживает.
— Он самый настоящий гангстер. Ты знаешь, что он связан со Спиной?
— Со Спиной?
— Да, со Спиной, знаменитым королем наркотиков, твоим приятелем с Сицилии. Тем самым, что устроил наш переезд сюда. В прошлом году Виктор Стивенс летал в Нассау на встречу с ним.
— Я об этом не слышал, — сказал Марк. — Откуда у тебя такие сведения?
— От Ханны Кобболд.
— От жены… то есть от вдовы Кобболда? — удивился Марк, второй заповедью, которой должен был бы руководствоваться и Кобболд, предписывалось хранить тайну и молчать, особенно в присутствии женщин. — Я даже и не знал, что он был женат, — вспомнил Марк, — пока ты мне как-то не сказала.
— Он считал, что ей незачем бывать на людях, — ответила Тереза. — Между прочим, она хочет с тобой поговорить. Когда ты можешь?
— Со мной? О чем?
Только женщина, прожившая с ним десять лет, могла услышать в его ровном тоне тревогу и раздражение.
— Об Эндрю. Она хочет обратиться в частное сыскное агентство с просьбой расследовать обстоятельства его смерти и думала, может, ты подскажешь куда.
Не успела еще Тереза ответить ему, как он уже знал, что за этим последует. Маленькое бесцветное ничтожество с задворков биографии Кобболда вышло на люди в полной уверенности, что правосудие и законность вечны. Теперь она будет терпеливо, не ведая устали, действовать, готовая перенести любые разочарования и преодолеть все препятствия на пути к цели. Почему она решила спросить о сыскном агентстве именно его? Всем известно, как и где найти такое агентство. Этим она дает ему знать, что следит за ним.
— Я сыщиками не занимаюсь, — ответил он. — Пусть выкидывает деньги на ветер, если хочет, а обратиться она может, например, к Пинкертону. Скажи ей, что телефон его конторы она найдет в любом справочнике.
Глава 11
Пока не перестали приходить письма с угрозами и не прекратились таинственные телефонные звонки, Виктор не посещал своих любимых злачных мест и большую часть времени сидел дома. Двенадцатого декабря был день его рождения; ему исполнилось двадцать лет. Дон Винченте подарил сыну новый вишневый «сандерберд» вместо старой машины, которую Виктор разбил как раз накануне истории с Эльвирой, и в середине дня в сопровождении приятеля Джонни Вентуры, игравшего на гитаре в небольшом оркестре, Виктор отправился в ресторан «Дофин» на берегу озера Машапог в пятидесяти милях от города.
По дороге Виктор и Джонни дважды останавливались выпить и приехали в ресторан около трех часов дня. К этому времени ленч уже почти закончился. Вдоль одной стены ресторана шли кабинки, а напротив тянулась тридцатифутовая стойка бара. В кабинках еще сидел народ, поэтому они заняли столик в центре зала. Фирменным блюдом ресторана было мясо, поджаренное на углях; сам шеф — повар в колпаке принял у них заказ и вернулся в конец зала к грилю, окутанному голубоватой дымкой. Напитки им подавала девица в венгерском национальном костюме. Громко играла музыка. Они выпили пива, потом мартини с водкой, и когда Виктор уже допивал второй коктейль, в зал вошли и уселись за соседним столиком четыре низкорослых смуглолицых человека.
— Это он, — сказал один из них остальным, прикрыв рот ладонью. Виктор обратил внимание лишь на то, что эти люди как-то не вписывались в окружающую обстановку. Они были слишком низкорослы, слишком бесшумны и держались слишком тесной группой. Молодых художников и их прихлебателей, которые приезжали сюда, потому что еда стоила недорого и можно было пообедать в кредит, отличало нечто общее в одежде и манерах. Эти же люди были совсем другие. Они скорей напоминали официантов в выходной день, лишенных профессиональной уверенности и нахальства. Девица в венгерском наряде приняла у вновь прибывших заказ на напитки — за всех говорил один, обращаясь к ней с такой почтительностью, к какой она не привыкла, и с нервной улыбкой извиняясь за то, что его товарищи слишком долго выбирают. Он сидел лицом к Виктору, который то отворачивался, то смотрел на него, скорее чувствуя, чем видя, что этот человек не сводит с него взгляда. И вдруг он даже улыбнулся Виктору, словно старому знакомому.
Виктор рылся в памяти, пытаясь вспомнить это лицо с аккуратными мелкими чертами, маленькими глазками и темными волосами, которые, закрывая лоб, пучками росли на расстоянии дюйма от бровей. Но так ничего и не вспомнил. Джонни завел разговор о достоинствах игры команды «Ред сокс», которую они вместе видели летом. Когда официантка шла мимо, Виктор выставил руку так, что она поневоле коснулась ее бедром. Потом, не удержавшись, снова повернул голову; человек за соседним столиком по-прежнему смотрел на него и улыбался. Он что-то сказал, но громкие голоса и рвущаяся из усилителя музыка заглушили его слова. Озадаченный Виктор придвинулся к нему поближе, ожидая, когда стихнет шум.
— Сукин сын, — сказал человек, продолжая улыбаться. Или Виктору показалось, что он это сказал.
— Чего ты? — спросил Виктор. То ли ему послышалось, то ли человек был пьян.
— Сукин сын, — повторил человек.
На этот раз ошибки быть не могло.
Виктор встал, нетвердо держась на ногах после трех стаканов пива и четырех коктейлей, лицо его горело. Сейчас ему очень бы пригодился знаменитый взгляд, который был для его отца в начале карьеры лучшей защитой, чем любой револьвер. Но во взгляде Дона Винченте была уверенность, которую он не сумел передать ни одному из своих сыновей. Виктор в подобных случаях прибегал только к угрозам.
Воцарилась тишина. Музыкальный автомат умолк, все головы повернулись к ним.
— В случае если кто-нибудь не знает, — сказал человек, — рекомендую: мистер Виктор Стивенс. Тот самый, о котором вы все слышали. Любит насиловать женщин, но легко уходит от наказания.
— А сейчас, похоже, он собрался поскандалить, — подхватил второй из этой компании. Он отодвинул свой стакан и, опершись руками о стол, поднялся на ноги.
— Давай сматываться, — прошептал Джонни.
Но возле Виктора уже появились и взяли его под руки два выпускника колледжа, которые по субботам выполняли роль вышибал — в субботние вечера здесь частенько бывало чересчур весело, — а в остальное время работали на кухне.
— Вы слышали, как этот малый меня оскорбил? — спросил Виктор.
— Слышали, мистер Стивенс, а потому попросим удалиться и его вместе с его компанией. Но нам представляется, в ваших же интересах вам и вашему приятелю уйти первыми.
