Ночной администратор - ле Карре Джон (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

– Но я же не смогу далеко уйти в этом наряде, мадам, – воскликнул он так громко, что чуть сам не рассмеялся, в то время как Ивонна все так же молча занималась его рукавами. – Полиция схватит меня на первом же перекрестке в таком виде.

Мадам Лятюлип дико захохотала, как хохочут люди, лишенные чувства юмора. Но Ивонна с беззастенчивым любопытством посмотрела ему прямо в глаза. Впоследствии он часто задавал себе вопрос, был ли то дьявольский расчет с его стороны или убийственная неосторожность – в первые же минуты их знакомства дать ей понять, что он скрывается от полиции.

На кухне Жак показал себя с самой лучшей стороны, чем тут же завоевал расположение Лятюлипов-старших. Они все больше и больше проникались к нему симпатией. Тот, в свою очередь, посвящал работе все свободное от сна время, подчиняясь дисциплине более жесткой, чем в любой казарме. Было в его жизни время, когда он готов был продать душу, лишь бы вылезти из кухни и влезть в элегантный смокинг администратора. Теперь все изменилось. Завтрак начинался в шесть утра – с ночной смены в гостиницу возвращались рабочие. Джонатан к этому времени уже накрывал на стол. Как правило, порция состояла из бифштекса, двух яиц и картофеля-фри. Мороженые чипсы и скверный маргарин, который предпочитала хозяйка, были отвергнуты немедленно. Новый повар чистил свежий картофель, обваривал его кипятком и жарил на смеси подсолнечного масла с арахисовым, тщательно заботясь об их качестве. В отдельной кастрюльке он варил крепкий бульон, заправляя его специями, делал рисовые запеканки, тушил мясо, варил клецки. Он наткнулся на ящик с тупыми ножами, о которых уже все забыли, наточил их и запретил кому бы то ни было к ним прикасаться. Из какого-то пыльного угла он выволок никому не нужную плиту, которую мадам Лятюлип не использовала то ли по соображениям собственной безопасности, то ли потому, что считала ее слишком дорогой игрушкой. Нужно было видеть, как он солил кушанья, подняв руку выше головы и сея соль с высоты: настоящий шеф-повар.

Библией ему служил сильно потрепанный экземпляр его любимого «Le Re'pertoire de la Cuisine» [23], обнаруженный им, к его радости, в одном из местных букинистических магазинов.

Мадам взирала на все это с восторгом, если не сказать с восхищением. Она заказала для него новую спецодежду, новые колпаки и была на грани того, чтобы заказать канареечный жилет, лакированные башмаки и подвязки. Кроме того специально для Жака срочно были закуплены дорогие кастрюли и пароварки. А когда она обнаружила, что с помощью паяльной лампы он делает из обыкновенного сахара глазурь для крем-брюле, то была так поражена высоким артистизмом и практической жилкой, существующими в его натуре нераздельно, что немедленно привела на кухню своих «богемных» подружек, чтобы продемонстрировать им нового повара.

– Он такой изысканный, наш Жак, tu necrois pas, Мими, ma cherie? [24] Он сдержан, он мил, он мастер на все руки, он сердцеед. Нуда! Мы, старухи, можем себе позволить говорить о таких вещах. Потому что не краснеем, как девушки, при виде молодого и очень симпатичного человека. Tant pis, d'abord, Элен?

Но та же самая молчаливость и сдержанность, которой она так бурно восхищалась, приводила ее в отчаяние. Если он не ее раб, то чей? Сперва она решила, что Жак пишет роман, но, порывшись в его столе, обнаружила только черновики писем в швейцарское посольство с жалобами на проволочки и с просьбами ускорить продвижение его документов по инстанциям. Предусмотрительный Джонатан, зная, что хозяйка непременно залезет к нему в стол, заранее позаботился о том, чтобы ее успокоить.

– Вы влюблены, Жак?

– Насколько я знаю, мадам, нет.

– Вы несчастны? У вас такой одинокий вид.

– Я всем и полностью доволен, мадам.

– Но быть довольным – фи, этого так мало! Нужно забывать себя. Нужно каждый день ставить на карту все. Нужно переживать экстаз!

Джонатан ответил, что в экстаз его приводит работа на кухне.

Когда с ленчем бывало покончено, Джонатан мог позволить себе передохнуть, но чаще он спускался в подвал, взваливал на плечи корзину с пустыми бутылками и выносил на двор, где мсье Лятюлип проверял улов: Боже упаси официанта или барменшу тайком пронести на дискотеку бутылочку-другую и продать от себя по ночной цене.

Три вечера в неделю Джонатан готовил на семью Лятюлипов. Они обедали раньше, чем накрывали для прочих обитателей гостиницы, и за кухонным столом мадам Лятюлип заводила интеллектуальные разговоры.

– Вы родились в Базеле, Жак?

– Неподалеку от Базеля, мадам.

– В Женеве?

– Да, ближе к Женеве.

– Женева – столица Швейцарии, Ивонна.

Ивонна и ухом не повела.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Ивонна? С Томасом разговаривала? Ты должна говорить с ним каждый день. Вы помолвлены, и это не нарушит приличий.

В одиннадцать вечера, когда дискотека уже крутилась вовсю, Джонатан появлялся опять, поскольку и здесь была нужна его помощь. До одиннадцати стриптиз-шоу ограничивалось демонстрацией натуры на сцене, но после одиннадцати атмосфера делалась совершенно непринужденной и девицы уже ничего не надевали на себя между номерами программы, кроме передников, украшенных блестками, или прозрачных халатиков, которые они не трудились застегивать. Когда они всего за пять долларов демонстрировали ножки прямо у твоего стола, присаживаясь на специально для этого придвинутую табуретку, эффект был непередаваемый.

– Вам нравятся наши шоу, Жак? Они ведь правда достаточно эстетичны? И стимулируют, не правда ли? Даже вас?

– Они очень сильно действуют, мадам.

– Что ж, я рада. Мы не должны подавлять наши чувства.

Драки были редки и носили характер спорадических столкновений между юнцами. Выводили из зала только самых неугомонных. Как правило, гремели опрокинутые стулья, девицы отскакивали в сторону, и в напряженной тишине слышались только удары и тяжелое дыхание дерущихся. Потом откуда ни возьмись между ними возникал мсье Лятюлип, и как Атлас в миниатюре, разнимал разгоряченных соперников, пока все общество не успокаивалось. В первый раз, когда это произошло, Джонатан предоставил хозяину возможность действовать самому. Но когда какой-то перепивший великан попытался нанести Лятюлипу удар, Джонатан мигом скрутил обидчику руки и вывел на свежий воздух подышать и проветриться.

– Где вы научились этому приемчику? – спросил хозяин, когда они занимались пустыми бутылками.

– В армии.

– В Швейцарии есть армия?

– Это обязанность каждого здорового человека.

В одно воскресенье зашел на дискотеку местный кюре, с грязным воротником и в залатанной рясе. Девицы на время оставили свои танцы, а Ивонна съела с ним за компанию кусочек лимонного пирога, за который кюре, настояв на своем, заплатил, вытащив деньги из кожаного кошелька, притороченного, на охотничий манер, к ремню на поясе. Джонатан наблюдал за ним из своего угла.

В другой раз в гостинице появился человек-гора с короткими светлыми волосами и в вельветовой куртке с кожаными заплатами на локтях. Его жена, очаровательное существо в мехах, похожее на куклу, не отходила от мужа ни на шаг. Обслуживали два официанта, но он заказал только шампанского и две порции копченой семги, с отеческой снисходительностью созерцая номера программы. Когда же мсье Лятюлип пустился на поиски Джонатана, чтобы предупредить его, что «господин комиссар не будет дожидаться счета», то шеф-повара уже и след простыл.

– Жак, ты что, боишься полиции?

– Пока я без паспорта, да.

– А как ты узнал, что это полицейский?

Джонатан обезоруживающе улыбнулся, но не ответил ничего вразумительного.

– Надо бы нам его предупредить, – в сотый раз сказала мадам Лятюлип мужу. Ее часто мучила бессонница. – Она же сознательно провоцирует его. Вертит перед Жаком хвостом. Принялась за старое.