Нелегалы 1. Операция «Enormous» - Чиков Владимир (библиотека электронных книг .TXT) 📗
В рукописных заключениях академика Курчатова (секретность не позволяла ему доверять подобные тексты печатать машинисткам) на агентурные материалы Персея и Чарльза, подписанных в марте 1945 года, содержался обзор частных аспектов атомной физики, отмечались главные достоинства американского уран-графитового котла, в котором в качестве среды для охлаждения использовался шестифтористый уран, и указывался основной недостаток новой системы — большое количество потребляемого урана — в пять раз больше, чем в других системах котлов.
Во втором заключении, состоящем из двух частей, подчеркивалось:
Материал представляет большой интерес: в нем наряду с разрабатываемыми нами методами и схемами указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались.
К ним относится:
1) применение уран-гидрида-235 вместо металлического урана-235 в качестве взрывчатого вещества в атомной бомбе;
2) применение «взрыва вовнутрь» для приведения бомбы в действие… (см. Приложение № 4).
Ученые-физики, не знакомые с происхождением поступавшего к ним от Курчатова готового исследовательского материала, были твердо убеждены, что такая ценная информация шла к ним из других параллельных научных центров; они предполагали, что опыты, требовавшие уникального и дорогостоящего оборудования, ставились где-то на Урале или в Сибири запасной «командой» ученых. Что эта «команда», подобранная Берией, может в любой момент заменить их, если только произойдет какой-нибудь непредвиденный сбой при предварительном испытании отдельных узлов и компонентов бомбы. А если же она вообще не взорвется, то в ход, считали они, может вступить двойная бухгалтерия Берии. Под этим подразумевалось: в случае неудачи одним грозит расстрел, другим — длительное тюремное заключение; в случае удачи — одним звание Героя Социалистического Труда, другим — ордена и медали.
Было действительно такое, когда Берия собственной рукой вписал себя под первым номером в список лиц, заслуживающих звания Героя. Он же, кстати, составлял и проект приказа на тех ученых, которым головы бы не сносить в случае провала атомной программы. Поэтому все — и Курчатов, и Харитон, и Кикоин, и Алиханов, и Зельдович, и многие другие ученые и специалисты — прекрасно понимали гигантскую угрозу, нависшую над ними, и потому стремились оперативно, со знанием и с пользой для дела использовать данные развединформации.
Отдавая дань высокой секретности агентурных материалов НКГБ, Курчатов около двух лет не решался показать их непосредственным исполнителям, и лишь 7 апреля 1945 года он впервые поставил вопрос об этом в своем шестистраничном заключении к препроводительной № 1/3/6134:
Сов. секретно.
Материал большой ценности. Он содержит данные:
1) по атомным характеристикам ядерного взрывчатого вещества;
2) по деталям взрывного метода приведения атомной бомбы в действие;
3) по электромагнитному методу разделения изотопов урана (см. Приложение № 5).
Вопрос о том, что некоторые разведывательные материалы, хотя бы частично, желательно показывать Ю. Б. Харитону, был в устной форме решен положительно, но для оформления ему допуска потребовалось направить в I Управление НКГБ официальное письмо:
Сов. секретно.
Экз. единственный.
Товарищу Овакимяну Г. Б.
При препроводительной от 6 апреля 1945 года вам направлен исключительно важный материал по «импложн»-методу.
В виду того что материал специфичен, я прошу Вашего разрешения допустить к работе по его переводу проф. Ю. Б. Харитона (хотя бы от 2-й половины стр. 2 до конца, за исключением стр. 22).
Проф. Ю. Б. Харитон занимается в лаборатории конструкцией урановой бомбы и является одним из крупнейших ученых нашей страны по взрывным явлениям.
До настоящего времени он не был ознакомлен с материалами даже в русском тексте, и только я устно сообщил ему о вероятностях самопроизвольного деления урана-235 и урана-238 и об общих основаниях «импложн»-метода.
В начале 1945 года военной разведкой Генерального штаба Советской Армии в Канаде были завербованы ученые Израэль Гальперин [91] (агент Бэкон), Нэд Мазерал (Багли) и Дэнфорд Смит (Бадо). В это же время с группой английских ученых, сформированной в Лондоне для сотрудничества с Монреальской лабораторией по урановому проекту, в Канаду прибыл ранее завербованный ею агент Алек — физик-экспериментатор Аллан Нан Мэй. [92] Когда сотрудник ГРУ Павел Ангелов по указанию Центра вышел на него для установления связи, то доктор Мэй, явно не ожидавший, что разведка и в чужой стране «достанет» его, мгновенно сник и стал уклоняться от контакта. Только благодаря настойчивости и твердости Ангелова он в конце концов согласился давать военной разведке информацию. Впоследствии Алек так вспоминал об этом:
«..Я тщательно анализировал вопрос о правомерности того, что развитие атомной энергетики стало лишь прерогативой США и только после этого принял очень болезненное для себя решение о том, что следует предать общей гласности информацию об атомной бомбе (…).
Все мои действия были очень тягостны, но я встал на этот путь, руководствуясь лишь одним соображением — внести добрый вклад в спасение и безопасность рода человеческого (…)».
Впоследствии Алек передал военной разведке микроскопические образцы урана-235, нанесенного тончайшим слоем на платиновую фольгу, а также образцы немного обогащенного урана-235 в небольшой стеклянной трубочке. С большими предосторожностями в нательном поясе вывез этот опасный драгоценный груз военный разведчик П. С. Мотинов.
С марта 1945 года из Канады начала периодически поступать заслуживающая оперативного внимания информация по урановой проблеме, о чем могут свидетельствовать нижеприведенные фрагменты из шифрованных телеграмм по линии ГРУ:
…В стадии строительства находится завод по производству урана, который может стать начинкой для бомб (…).
…Бадо передает доклад о работе Национального научно-исследовательского совета по урану (…).
В ответ шли тоже короткие телеграммы с просьбами:
…Уточните у Бадо, сможет ли он получить образцы урана-235, и предупредите его об опасности. Попросите его представить детальное (…) сообщение о заводе по производству радия…
Но были шифровки из Канады и другого характера:
С Бэконом стало трудно работать, особенно после того, как его попросили достать уран-235. Он заявил, что это невозможно (…), и отказался представить информацию в письменном виде…
В это же время в канадский атомный центр, который находился в Чок-Ривере и специализировался на разработке ядерных реакторов, переехал из Хэнфорда агент Мэр. Связь с ним сразу нарушилась. О положении агента лишь изредка в иносказательной форме разведку информировала его жена в своих письмах к Эстер. В поиске подходов к Мэру и восстановления постоянной связи с ним, поскольку Чок-Ривер был давно объектом особых устремлений I Управления НКГБ и ГРУ, можно было бы использовать для этого резидентуру в Оттаве. Но Центр посчитал это нецелесообразным из-за резкого осложнения оперативной обстановки в Канаде. Оптимальным вариантом решения задачи было сочтено налаживание курьерской связи через Эстер, но она в это время заявила о своем возвращении на родину, в Рим, где Пальмиро Тольятти уже открыто выступал с программой объединения всех сил нации для завершения борьбы против гитлеровской Германии и ликвидации остатков фашизма в самой Италии. Удержать же Эстер от возвращения из эмиграции вместе с близкими друзьями было невозможно из-за отсутствия убедительной для этого и для приглашавших ее в Рим родных и знакомых причины. Так Мэр и остался в Канаде без связи.
