Смерть белой мыши - Костин Сергей (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Площадка постепенно затягивалась утолившими жажду посетителями. В левой части зала за столом оставалась только Анна. Она теперь, не глядя по сторонам, с недовольным видом, объяснимым для простой постоялицы отеля, желавшей подкрепиться на ночь в тишине и покое, ковырялась в рыбе. Справа от прохода все места опустели, остались сидеть только те две пожилые пары туристов. Хотя занимали они разные столы, и одна из них была не такой уж старой. Перед этой парой стояла большая тарелка с копченостями, мужчина пил пиво, а женщина — минеральную воду с ломтиком лимона. Было очевидно, что большого интереса друг к другу они не испытывали, а танцы не увлекали их вовсе. Время от времени женщина, сидевшая к полковнику разведки лицом, поворачивала к ней голову и тут же отводила взгляд. Может быть, эти двое полицейских были здесь не для того, чтобы следить за Анной, а чтобы ее охранять? Но в любом случае, почему Август не знал — или не захотел сказать мне, — где находилась потерпевшая в ночном нападении?
Вопрос этот пока был без ответа. Да и срочности большой в нем не было. Меня беспокоило то, что, оставаясь в ресторане, я ничего не добивался. Анна сейчас доест свою рыбу и поднимется в номер. Портье наверняка уже предупрежден полицией, позвонить ей, чтобы договориться о новой встрече, мне не удастся. Наружка вряд ли останется в гостинице, но ей сообщат, если Анна надумает выйти. И как тогда нам переговорить?
Я придумал.
Следующим танцем был снова слоу. Королеву бала мне ухватить не удалось, зато ее подруга лет сорока на мое приглашение ответила с радостью. Еще бы — на фоне лысых раскрасневшихся дедов я был завидным кавалером! Со своей дамой я попытался заговорить по-немецки. Как я и надеялся, этого языка она не знала. Оставался язык прикосновений, с помощью которого я дал ей почувствовать, что она по-прежнему обворожительна. В какой-то момент, повернув ее в танце, я поймал взгляд Анны и попытался послать ей мимический приказ оставаться на месте. Но Анна была так удивлена моим шоу, что и не пыталась сдвинуться с места. Снова повернув свою партнершу, я оказался лицом к топтунам. Они не обращали на меня ни малейшего внимания. И отлично!
Танец закончился. Я вернулся к стойке и расплатился. Наружники за мной точно не наблюдали. А тем временем из колонок раздалось всколыхнувшее столько воспоминаний, и не только у меня, «Be mine, be my baby». Моя недавняя партнерша бросила в мою сторону призывный взгляд, однако я был занят — с немецкой аккуратностью укладывал в бумажник сдачу. Дождавшись, пока разберут всех женщин, я с притворной досадой покрутил головой и через весь зал двинулся к Анне.
— Ключ от вашего номера. Быстро и незаметно, — заслоняя ее спиной от наружки, потребовал я.
Пока Анна соображала, я обернулся и сделал жест в сторону танцующих. Вроде как бы говорил ей: «Вон как всем весело, а вы не хотите!»
С головой у полковника разведки все было по-прежнему в порядке, так что, когда я снова повернулся к ней, обычный плоский ключ с пластмассовой биркой уже лежал передо мной на столе. Я пожал плечами, как бы сожалея об отказе, и, отходя от Анны, незаметно прихватил ключ.
Из пивной было два выхода: один, налево, прямо на улицу и второй, направо, для постояльцев отеля. Не относясь к числу первых, я по идее должен был бы пойти налево. А туалет? Он, разумеется, был где-то внутри здания. Так что я пошел направо — женщина из наружки скользнула по мне взглядом — и исчез в коридоре. Туалет действительно располагался там, но я, хотя уже и приспело, побоялся воспользоваться им — вдруг мужчина пойдет за мной следом. Я поднялся на два пролета лестницы и очутился в холле.
Портье за стойкой говорил по радиотелефону. В какой-то момент он вошел в заднюю комнату, где стоял факс, и я не спеша, важно прошел на лестницу.
На бирке ключа была выбита цифра 203. Я прошел на второй, по-нашему третий, этаж, нашел нужную комнату и, повернув ключ, толкнул дверь. Это с электронной карточкой мой приход мог бы засечь компьютер и пикнуть внизу, и тогда портье понял бы, что в номер уже вошли, а постоялица — вон она только идет! А здесь не работа — просто курорт. Насколько раньше жизнь была устроена проще!
Наличие микрофона в бывшем общежитии тоже предположить было экстравагантно, но береженого бог бережет. Я включил наладонник и медленно прошелся с ним по периметру комнаты, просветил отдельно постель, крошечный письменный стол, кресло в углу и телевизор. Чисто! Кстати, во всех трех гостиницах Таллина, где я побывал, в номерах было чисто.
Дверь открылась — я ее не захлопывал. Прижав палец к губам, я увлек Анну внутрь номера и включил телевизор. Микрофонов нет, а слышимость сквозь стены в этой большой коммуналке могла быть отменной. Я пощелкал пультом и остановился на американском сериале с большим количеством мужских голосов.
— Извините за настойчивость, — сказал я, убавив громкость, чтобы мы могли говорить.
Из пущей предосторожности я все же перешел на английский.
— Там, в ресторане, были двое, — начала Анна.
— Мы прекрасно друг друга поняли, — ответил я. — Надеюсь, вы сейчас увидите, почему нам так срочно нужно было переговорить.
Я рассказал ей про любителя бейсбола Хейно Раата, оказавшегося в первую очередь неонацистом и борцом с коммунистами.
— Исключено, — отрезала Анна, прежде чем я успел сформулировать вопрос. — У меня совершенно безупречная биография. Мое родство с отцом-подпольщиком доказать практически невозможно. Я — гражданка Финляндии. Большую часть жизни прожила за границей. Все мои браки с иностранцами известны. Все знают, что я была балериной, знают, где я танцевала и какие партии. Когда мне в Хельсинки оформляли гражданство — сто лет назад, — в полиции за меня даже порадовались, что я сумела вырваться из СССР и у меня впереди была полноценная жизнь. Так что к коммунистам меня не причислить никак.
— Хорошо. Но убить эти молодчики вас тем не менее хотели и, вероятно, по-прежнему хотят.
Анна задумалась на секунду.
— Я поняла, к чему вы клоните.
— Надеюсь, но это еще не все. Теперь, как вы видели, за вами следит и полиция.
— И что вы предлагаете?
— Вы соберете вещи и отправитесь на пароме на свою родину, в Хельсинки. У полиции нет никаких оснований вам в этом помешать. А у тех парней не будет возможности вас там выследить.
— И что дальше?
— Я тоже уеду на этом пароме. Мы переночуем в Хельсинки и завтра сообразим, где вам лучше переждать смутные времена.
Анна размышляла. Перспектива удариться в бега на неопределенный срок ей совсем не улыбалась.
— А если сказать полиции про этого Раата?
— Мы этот вариант уже обсуждали. Они могут копнуть слишком глубоко.
— Но вы ведь все равно предлагаете бежать. Так мы не приблизимся к разгадке. К разгадке тайны, из-за которой я не могу тихо-спокойно дожить оставшееся мне время в своем доме.
— Но зато вы тихо-спокойно доживете оставшееся вам время.
И тут Анну снова накрыло. Почему? Что я такого сказал? «Доживете»? Так это ко всем относится, как и «оставшееся время»? Так или иначе, теперь это снова была не Анна, а та взбалмошная строптивая Мати.
— Ну а вам-то что с того? Зачем вы вообще приехали? Все то, что мы проделали вместе, я с таким же успехом могла бы сделать и сама. Неизвестно даже, если бы вы не появились, не была бы я сейчас в лучшем положении? Отстреливалась бы я ничуть не хуже. Не рассчитывая ни на кого другого, я бы рассказала полиции о сыне хозяина. Может быть, сейчас для меня уже все было бы кончено!
Я настолько не ожидал такого приступа агрессии, что даже не успевал понять, справедливы ее упреки или нет.
— Знаете что — уезжайте! — заключила Анна, вернее, Мати. — Вы хороший человек, вы старались, но ваше присутствие здесь бессмысленно. Садитесь сами на паром, плывите в Хельсинки и летите к себе в Калифорнию, или где вы там живете. А я завтра пойду снова в полицию, расскажу про парня — спасибо вам за сведения… Я справлюсь с этой ситуацией не хуже вас.
