Игольное ушко - Фоллетт Кен (книги без регистрации .txt) 📗
Блогс надел плащ и шляпу.
– Иду, уже в пути.
Годлиман снял телефонную трубку.
– Это ты верно заметил, мы действительно уже в пути.
На Юстонском вокзале было много народу. Раньше вокзал закрывался на ночь где-то в полночь, но во время войны нередко случались такие задержки в отправлении составов, что поезда, которые должны были отправиться вечером, утром следующего дня все еще стояли на перроне. Вокзал предстал перед Блогсом заваленным чемоданами, саквояжами, сумками, на вещах спали пассажиры.
Блогс показал фото трем полицейским. Никто из них Фабера не опознал. Он опросил десять носильщиков – тоже безрезультатно. Подошел к каждой стойке билетного контроля. Видимо, он настолько всем надоел, что один из контролеров даже огрызнулся:
– Мы ведь смотрим на билет, а не на лицо.
С пассажирами тоже ничего не получилось. Фабера никто не видел. Расстроенный, он подошел к билетным кассам и показал фото служащим.
Толстый лысый железнодорожник с плохо подогнанными коронками во рту узнал фото.
– Видите ли, у меня есть своего рода игра, – сообщил он Блогсу. – Я пытаюсь определить, почему тот или иной человек садится в поезд. Например, черный галстук, скорее всего, означает похороны; грязные ботинки – наверное, фермер едет домой; бывают шарф со знаком определенного колледжа или белая отметина от обручального кольца на пальце у женщины. Вы понимаете, что я имею в виду? В любом можно отметить про себя что-то такое, а затем выдумать целую историю. Знаете, работа у нас довольно скучная, сидеть в кассе надоедает… только не подумайте, что я жалуюсь.
– Хорошо. Что вы отметили в этом человеке? – перебил его Блогс.
– Ничего. Странно, но ровным счетом ничего, как будто он специально хотел выглядеть неприметным, даже не знаю, как вам все объяснить…
– Нет, нет, я прекрасно понимаю. Теперь прошу сосредоточиться. Помните, куда он брал билет?
– Помню, – ответил толстяк. – В Инвернесс.
– Это еще не значит, что он едет именно туда, – сказал Годлиман. – Фабер профессионал, отлично понимает, что мы можем опрашивать людей на вокзалах. Полагаю, агент сознательно взял билет не в тот пункт. – Годлиман посмотрел на часы. – Скорее всего, он уехал на поезде, который отошел в 11.45. Поезд тащится сейчас в Стаффорд. Я связался с железнодорожниками, они дали команду, в общем, поезд остановится около Кру. Кроме того, удалось договориться насчет самолета. Вы двое вылетите сейчас спецрейсом в Стокон-Трент.
– Паркин, твое дело попасть в поезд, когда он остановится, не доезжая Кру. Мы оденем тебя в форму контролера, ты будешь заглядывать в каждый билет – и, естественно, в каждое лицо – на этом поезде. Как только заметишь Фабера, оставайся рядом с ним.
– Ты, Блогс, будешь ждать в Кру у билетного контроля на случай, если Фабер решит выйти там. Но он этого, конечно, не сделает. Твоя задача – как только ты поймешь, что его нет, немедленно вскочить в поезд, в Ливерпуле выйти первым, ждать Паркина и Фабера на билетном контроле. Там тебе помогут ребята из местной полиции, ты получишь столько людей, сколько потребуется.
– Все это очень хорошо, но только в том случае, если он меня не узнает, – сказал Паркин. – Что, если он помнит меня еще с Хайгейт?
Годлиман открыл ящик своего стола, вынул пистолет, протянул Паркину.
– Если Фабер тебя узнает, застрели его.
Паркин молча спрятал оружие в карман.
– Вы уже слышали, что сказал полковник Терри. От себя могу добавить только одно: если мы не поймаем этого человека, высадка в Европе будет отложена, возможно, на год. Год – большой срок, всякое может случиться. Не исключено, что баланс сил изменится не в нашу пользу. Подходящего случая может уже и не быть.
– Мы даже приблизительно не знаем, сколько времени осталось до высадки? – спросил Блогс.
Годлиман на минуту задумался, но затем, видимо, решил, что его люди вправе знать то немногое, что было известно ему, ведь должен же он доверять тем, кому предстояла встреча с противником один на один.
– Я знаю лишь то, что это вопрос нескольких недель.
– Значит, июнь, – сказал Паркин.
Зазвонил телефон. Годлиман снял трубку, молчал, внимательно слушал. Потом увидел, что Паркин с Блогсом еще в комнате.
– Машина у подъезда.
Они встали.
– Задержитесь на секунду.
Они тихо стояли и смотрели на профессора. Годлиман отвечал кому-то коротко, четко.
– Да, сэр. Конечно. Обязательно. Всего доброго, сэр.
Хорошо зная Годлимана, Блогс и думать не мог, что его начальник может называть кого-то сэром.
– Кто это был?
– Черчилль.
– Что он сказал? – спросил пораженный Паркин.
– Он желает вам удачи, и да благословит вас Бог.
15
В вагоне был очень темно, но никто не унывал. Фабер слышал шутки типа: «Уберите руку с моего колена. Нет, не вы, вот вы». Англичанам нравится шутить, они не расстаются с юмором даже тогда, когда дела идут плохо. Вот сейчас, например, их дороги в ужасном состоянии, однако никто не ноет, все понимают почему. Что касается Фабера, то ему нравилась темнота, она помогала ему оставаться незаметным.
В вагоне пели. Песню затянули три солдата, стоявшие в коридоре, затем к ним присоединились остальные пассажиры. Спели «Журчи и пой, как котелок», «Всегда жива моя Британия», «Весь Глазго – мой», «Земля отцов», «Сейчас уж мало где бываю» – это были разные песни, разных жанров, но пели их все.
Прогудел сигнал воздушной тревоги, поезд замедлил скорость до тридцати миль в час. По инструкции пассажиры должны лечь на пол, но места не хватало. Молодой женский голос громко произнес:
– Ой, Господи, боюсь.
Ей ответил парень на кокни:
– Брось, милашка, ты на лучшем месте, в безопасности – нам самое главное двигаться, тогда немец не попадет.
В вагоне раздался хохот, похоже, никто не боялся. Какой-то дядька открыл чемодан и угощал всех домашними бутербродами с яйцом.
Ехавший рядом матрос сказал:
– Неплохо бы сыграть в карты.
– Как же играть в темноте? – спросили его.
– На ощупь. У Гарри все карты крапленые.
Где-то в четыре утра поезд неожиданно остановился. Один из пассажиров – наверное, тот, что раздавал бутерброды, – произнес на хорошем английском:
– Похоже, мы уже рядом с Кру.
– Зная нынешние дороги, мы с таким же успехом можем быть в любом месте от Болтона до Борнмута, – ответили на кокни.
Состав вздрогнул и тронулся, все обрадовались. Где же привычный англичанин, которого мы видим на карикатурах, – хладнокровный, степенный, где снобизм, самомнение, подумал Фабер. Определенно не здесь.
Через несколько минут в коридоре раздалось:
– Приготовьте билеты, пожалуйста.
Фабер обратил внимание на йоркширский акцент; что ж, сейчас они на севере. Он стал искать в карманах билет.
Фабер занимал угловое место, рядом с дверью, и видел оттуда коридор. Контролер проверял билеты, освещая их фонариком. В тусклом свете Фабер видел его силуэт. Фигура показалась почему-то знакомой.
Он откинулся в кресле и вспомнил кошмарный сон: «Этот билет вам дали в Абвере». Фабер улыбнулся.
Однако улыбка на его лице держалась недолго, чутье подсказывало, что нужно быть настороже. Поезд сделал странную, неожиданную остановку. Довольно быстро в коридоре возник контролер, профиль казался удивительно знакомым… Может, все это и ерунда, но Фаберу удалось так долго уцелеть только потому, что он обращал внимание на все, в том числе на ерунду. Он снова выглянул в коридор – контролер исчез в одном из купе.
Поезд вскоре остановился – все были уверены, что это Кру. Впрочем, стоянка оказалась короткой, состав тронулся.
Фабер бросил еще один взгляд на контролера и сразу вспомнил. Конечно же, тот дом на Хайгейт. Юноша из Йоркшира, который хотел попасть в армию.
Фабер внимательно наблюдал за ним. Контролер не просто проверял билеты, он водил лучом фонарика по лицам пассажиров.
