Команда Смайли - ле Карре Джон (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
– И взял письмо с собой?
– Конечно. У него была такая привычка: он обдумывал что-либо, прогуливаясь. Когда он вернулся, я заметил, что он очень возбужден. Напряжен. «Михель». Вы знаете, как он говорил. Все должны повиноваться. «Михель. Приготовьте фотокопировальную машину. Заложите в нее бумагу. Мне нужно снять копию с одного документа». Я спросил, сколько копий. Одну. Я спросил, сколько нужно листов бумага «Семь. И, пожалуйста, отойдите на семь шагов, пока я работаю на машине, – попросил он. – Я не могу вас в это втягивать».
И снова Михель, будто в подтверждение своих слов, указал, где все происходило. Черная копировальная машина стояла на своем особом столике, словно старый паровоз, со всеми своими роликами и отверстиями, куда надо заливать химикалии.
– Генерал не был силен в технике, Макс. Я настроил для него машину, потом отошел вот сюда и инструктировал его через всю комнату. Закончив работу, он постоял над листами, пока они сохли, затем сложил их и убрал в карман.
– А оригинал?
– Тоже убрал в карман.
– Значит, вы так и не прочли письма? – произнес Смайли тоном, в котором звучало легкое сострадание.
– Нет, Макс. Как ни печально, я его не читал.
– Но вы видели конверт. Он же был у вас, и вы передали его Владимиру, когда он пришел.
– Я говорил вам, Макс. Письмо пришло из Парижа.
– Из какого округа?
Михель снова помедлил.
– Из пятнадцатого, – ответил он. – По-моему, из пятнадцатого. Там жили многие из наших.
– А дата? Вы не можете вспомнить поточнее? Вы сказали, месяца два тому назад.
– Начало сентября. Я бы сказал, начало сентября. Возможно, конец августа. Скажем, около шести недель тому назад.
– Адрес на конверте тоже писали от руки?
– Да, Макс. Да.
– Какого цвета конверт?
– Бурый.
– А чернила?
– Как будто синие.
– Он был запечатан?
– Простите?
– Конверт запечатали воском или клейкой лентой? Или просто заклеили обычным способом?
Михель передернул плечами, словно такие подробности не достойны его внимания.
– Но отправитель, по всей вероятности, написал свою фамилию на конверте? – нажимал, но не слишком, Смайли.
Если и написал, то Михель не подтвердил этого.
На секунду Смайли перескочил мыслью на бурый конверт, лежавший в гардеробной отеля «Савой», и на содержавшуюся в нем страстную мольбу о помощи.
«Сегодня утром мне показалось, что они пытались убить меня. Не пришлете ли ко мне еще раз своего друга-Волшебника?»
«Почтовый штемпель Парижа», – подумал Смайли. Пятнадцатый округ. После первого письма Владимир дал человеку, пославшему его, свой домашний адрес. Как дал номер своего домашнего телефона Виллему. После первого письма Владимир позаботился, чтобы дальнейшее уже не касалось Михеля.
Зазвонил телефон, и Михель тотчас поднял трубку, бросил коротко: «Да?» – и стал слушать.
– Тогда поставь от меня по пятерке за каждый заезд, – буркнул он и с достоинством магистрата повесил трубку.
Подходя к главной цели своего визита, Смайли постарался держаться с величайшим уважением. Он помнил, что Михель, до того как присоединиться к парижской Группе, побывал в доброй половине следственных застенков Восточной Европы и имел обыкновение тянуть с ответом, если на него давили, что в его, Смайли, время доводило до бешенства инструкторов в Саррате.
– Могу я, Михель, спросить вас кое о чем? – Смайли выбирал непрямой подход к главной цели своих расспросов.
– Пожалуйста.
– В тот вечер, когда Владимир пришел к вам занять денег, он у вас долго пробыл? Вы его поили чаем? Возможно, сыграли с ним партию в шахматы? Не опишете ли вы немного подробнее тот вечер, пожалуйста?
– Мы сыграли в шахматы, но весьма поверхностно. Казалось, он чем-то здорово озабочен, Макс.
– Он ничего больше не говорил про большую рыбу?
Глаза из-под нависших век прочувствованно посмотрели на Смайли.
– Извините, Макс?
– Про большую рыбу. Про операцию, которую он планировал. Меня интересует, не говорил ли он об этом подробнее.
– Ничего. Совсем ничего, Макс. Он держал все это в тайне.
– А у вас не было впечатления, что дело касалось другой страны?
– Он только как-то упомянул, что у него нет паспорта. Он был ранен, скажу вам откровенно, Макс, – оскорблен тем, что Цирк настолько не доверял ему, что не дал паспорта. После того как он так служил вам, был вам так предан… он был смертельно оскорблен.
– Это делалось ради его же блага, Михель.
– Макс, я полностью это понимаю. Я моложе, я человек бывалый, более гибкий. А генерал порой действовал импульсивно, Макс. Приходилось принимать меры – даже тем, кто восхищался им, – чтобы сдержать его пыл. Вот так-то. Но сам он этого не понимал. Считал оскорблением.
Смайли услышал за своей спиной тяжелую поступь – это Эльвира, топотом выражая презрение, возвращалась в свой угол.
– Так кто же, он считал, должен ездить вместо него? – допытывался Смайли, снова не обращая на Эльвиру внимания.
– Виллем, – откликнулся Михель с явным неодобрением. – Владимир мне этого не говорил, но, по-моему, посылал Виллема. Такое у меня впечатление. И Виллем ездил. Генерал Владимир с такой гордостью говорил, что Виллем, хоть и молодой, а имеет представление о чести. Как и его отец. Владимир даже высказался в плане исторической перспективы. Он сказал, что надо вырастить такое поколение, которое отомстит за несправедливости, причиненные предыдущему. Он выглядел очень взволнованным.
– И куда же он послал Виллема? Влади не намекал?
– Мне нет. Он только как-то высказался: «У Виллема есть паспорт, он храбрый мальчик, хороший прибалт, человек надежный, он может поехать, но нужно его защитить». Я не влезаю в душу, Макс. Не любопытствую. За мной этого не водится. Вы это знаете.
– И все-таки, полагаю, у вас создалось какое-то впечатление, – настаивал Смайли. – Всегда ведь создается. Не так уж много мест, куда Виллем мог бы поехать, в конце-то концов. Тем более имея всего пятьдесят фунтов. Да и потом, Виллем ведь работает, не так ли? Не говоря уже о том, что у него есть жена. Не мог он просто так исчезнуть, когда заблагорассудится.
Михель сделал мину, какую часто делают военные. Вытянул вперед губы так, что усы чуть не встали торчком, и большим и указательным пальцами потянул себя за нос.
– Генерал попросил у меня также карты, – наконец произнес он. – Я колебался, говорить ли вам это. Вы его викарий, Макс, но к нашему делу не имеете никакого отношения. Однако я вам доверяю и потому скажу.
– Карты чего?
– Карты улиц. – Он махнул рукой в сторону полок, словно приказывая им приблизиться. – Планы городов. Данцига. Гамбурга. Любека. Хельсинки. Северного побережья. Я предложил ему: «Генерал, позвольте вам помочь». Я настаивал: «Пожалуйста. Я ведь ваш помощник по всем вопросам. У меня есть право, Владимир. Разрешите помочь вам». Он отказал. Не хотел, чтобы кто-то вмешивался.
«Московские правила», – снова подумал Смайли. Несколько карт, и только одна из них имеет отношение к делу. И снова, как он подметил, Владимир принял меры, чтобы его доверенный помощник по Парижу не понял, какова цель.
– И затем он ушел? – предположил Смайли.
– Правильно.
– В какое время?
– Было уже поздно.
– Как поздно – можете сказать?
– В два. В три. Может быть, даже в четыре часа. Я не уверен.
Тут Смайли заметил, как Михель мельком взглянул поверх его плеча и вдруг уставился в одну точку, и инстинкт, который где-то там вдали руководил действиями Смайли всю жизнь, насколько он себя помнил, побудил его спросить:
– Владимир приходил один?
– Конечно, Макс. Кого он мог с собой привести?
В разговор их вторгся звон фаянсовой посуды – это Эльвира на другом конце комнаты занялась своими домашними делами. Решившись в этот момент взглянуть на Михеля, Смайли увидел, что он смотрит ей вслед с выражением, которому какой-то миг он не мог подобрать названия – безнадежным и в то же время теплым, во взгляде одновременно сквозили и отвращение, и зависимость. И вдруг со щемящим душу чувством Смайли понял, что видит свое собственное лицо с такими же красными, как у Михеля, веками, какое часто выглядывало из хорошеньких зеркал в золоченых рамах, которые Энн развесила в их доме на Байуотер-стрит.
