Несущие грозу - Гамильтон Дональд (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
- Я жила в Нью-Мехико почти два года, я знаю, что кабрилло - это молодая козлятина. Белинда сказала:
- Козлятина! Ух! Неужели на экваторе не разводят кур или коров?
Васкес коротко рассмеялся:
- По-видимому, Паломино был прав. Здесь явное предубеждение. Поэтому я счастлив объявить, что вам подадут хорошую аргентинскую говядину. Мы будем разговаривать, но давайте не будем портить ужин разговорами о деле. Всему свое время. Вы слышали о руинах города Мачу Пичу? Которые были героически открыты господином Бельгамом...
Это был изысканный, в европейском стиле, ужин, одно блюдо сменяло другое, и к каждому подавали особое вино. Хозяин рассказал нам историю Мачу Пичу, он прекрасно знал историю инков, рассказал о выращивании кокаина и о его многочисленных применениях в медицине и в религии для восстановления сил.
- В вашей стране вы встречаетесь только с негативной стороной употребления этого замечательного продукта, - сказал он, глядя на Акермана, - но сегодня здесь, в Перу, вы видели поля, которые обрабатывают местные жители. Вы думаете, в течение столетий они смогли бы прикладывать такие громадные усилия, чтобы сохранять плодородной эту каменистую почву без помощи коки, сеньор Акерман? Что касается религиозного аспекта, мне кажется, что в вашей стране разрешают использовать пейот в определенных религиозных церемониях.
Акерман резко сказал:
- Даже смешно сравнивать такой почти безвредный галлюциноген, как пейот, с таким ядом, как кокаин!
- Тем не менее, большинство последних судебных разбирательств не оправдали пейот.
- Вы провозглашаете свободу от религии, как и остальную чушь, за которую держатся янки, - сказал Васкес. - После того, как мы закончим разговор, сеньор Паломино и его помощники продемонстрируют одну из тайных религиозных церемоний, которую соблюдают Компаньерос де ла Оха. Надеюсь, вы хорошо развлечетесь.
- Разговор? - сказала Руфь. - А что мы должны обсудить, мистер Васкес?
- Мир, - сказал Васкес.
Глава 28
Был небольшой перерыв, во время которого нам подали кофе. Я заказал коньяк, его принесли в бокале в форме шара. Руфь заказала кофе, для Белинды был ликер, а для Роджера виски. Васкес ничего не пил. Он извинился, что держит нас за столом, сказал, что остальные комнаты маленькие, поэтому здесь нам будет удобнее. Но я думал, что Паломино, который стоял у двери в кухню и наблюдал за слугами в черном, ловившими любое наше движение, предложил, что нас будет легче контролировать, если мы останемся группой за столом. Наконец, всех обслужили и Васкес наклонился вперед:
- Теперь - к делу. Я - старик, и вы видели, что у меня уже хрупкие кости. Доктора точно не знают, сломал ли я бедро, потому что упал, или я упал, потому что у меня сломалось бедро. В любом случае, я не хочу ни с кем конфликтовать. Поэтому я привез вас сюда и хорошо вас накормил. Я уверен, что в большинстве случаев мы можем разрешить наши противоречия без Усилия. Итак, дамы и господа, это - мирная конференция. Будем надеяться, что она будет успешной, и мы придем к полезным компромиссам.
Он откинулся назад, сложив на груди руки, и я заметил у него на пальце перстень с большим зеленым камнем, о котором говорила Руфь.
Акерман даже возмущенно подался вперед:
- Если вы думаете... Это - просто потеря времени. У меня нет компромиссов с наркодельцами. Если вам придется меня застрелить, то давайте, стреляйте.
- Мы как раз пытаемся избежать стрельбы, мистер Акерман, мы уже достаточно постреляли. Я скажу вам честно, - сказал Васкес, обращаясь ко всем нам, - убийство шестой лаборатории в Бразилии, где двоих из вас держали некоторое время, объясняется тем, что несколько молодых американцев, точнее, три молодых американца, и злобный старый профессор, который их вел, искали наркотики и подобрались уже слишком близко к одной крупной операции. К несчастью, пришлось пожертвовать хорошей лабораторией, но что ж поделать. Однако, я бы сказал, это - крайний случай. Мы не можем позволить, чтобы путешествующие американос часто умирали в джунглях. Это приносит континенту дурную славу.
Я понял, что у этого сукиного сына прекрасное чувство юмора, хотя он оставался таким же сукиным сыном. Васкес продолжал:
- Тот факт, что некоторые из вас работают на правительство, нам очень неприятен, поскольку ваша страна относится к этим вещам слишком уж серьезно. Например, один агент США был убит в Мехико. Вы наверняка об этом слышали. Это случилось уже достаточно давно, но в вашей стране до сих пор шумят по этому поводу, чтобы люди думали, что даже один человек стоит многого для страны, в которой живут десятки миллионов. Я вполне могу пережить такие неприятности, но мне бы их просто не хотелось. Поэтому я не застрелю вас, мистер Акерман, пока вы не вынудите меня это сделать. Хотя вы и не работаете на эту хорошо известную секретную службу. Организация мистера Хелма, насколько я понимаю, избегает всякой огласки, и вряд ли из-за потери агента они будут организовывать широкомасштабную правительственную операцию, но у них репутация очень злопамятных людей. А я не хочу остаток жизни постоянно оглядываться через плечо. Что касается миссис Штейнер, то она - вдова хорошо известного литератора, и ее смерть или исчезновение тоже вызвали бы нежелательные упоминания в прессе. Вот почему я собрал вас всех вместе.
Руфь начала было говорить, но осеклась. Белинда спросила:
- А как насчет меня?
Васкес секунду смотрел на нее, потом сказал:
- По-моему, вы совсем недавно прекратили свои связи с правительством США, поэтому вы вряд ли можете просить у них защиты, мисс Нан. Я думаю, это ваше настоящее имя. Вашу проблему мы обсудим позже. А сейчас давайте поговорим с вашим бывшим партнером, если позволите. Мистер Акерман, что бы вас удовлетворило?
- Увидеть, как вы стоите в зале суда в США и отвечаете за свои преступления.
Васкес слегка улыбнулся.
- Если бы вы могли гарантировать, что я буду стоять, я, может быть, согласился бы. Потому что доктора не обещают, что я когда-нибудь смогу стоять или ходить, - сказал он. - Но, сами подумайте, что за удовольствие осудить и отправить в тюрьму такого старого пня, как я?
Васкес взглянул на Белинду безо всякого выражения, и она слегка покраснела, так как было ясно, что наши разговоры в отеле и машине прослушивались. Васкес продолжал:
- Вы видите, что я беспомощный калека. А то, что я пригласил вас сюда по такой смешной причине... Разве я могу прийти с вами к компромиссу в этом бизнесе? Вам должно быть ясно, что я не только физически, но и умственно калека, абсолютно неспособный контролировать огромную "империю зла", в чем меня обвиняют. Или бороться с помощью этой империи против вашей сттраны.
Акерман быстро спросил:
- Значит, вы признаете, что собираетесь наводнить сша дешевыми наркотиками?
Васкес пожал плечами.
- Эта комната полна прекрасных запахов, и рядом со мной лежит недоеденное жаркое, тем не менее, Браво сидит рядом со мной, сопротивляясь этому ужасному для него искушению. Неужели я должен считать, что у человека меньше самоконтроля, чем у собаки? Действительно, вы хотите судить старого безумного калеку, в то время как вы могли бы доказать вашим начальникам и вашей прессе, что неизвестный Старец - всего лишь подставная фигура, а реальная власть над торговлей наркотиками в Южной Америке со связями во всем мире, и финансовыми и религиозными, принадлежит более молодому человеку, которого вы могли бы привести с собой в качестве пленника.
- Куда вы клоните? - подозрительно спросил Акерман.
- Гектор, пожалуйста, выйди вперед.
Паломино вышел вперед и стал возле Васкеса. Васкес сказал:
- Дамы и господа! Я отдаю вам сеньора Гектора Паломино Эскобара, точнее, он сам отдает себя вам, мистер Акерман. Гектор сделал ошибку. Ошибки здесь не прощаются, как вы все знаете. Остальные, кто в этом участвовали, уже наказаны, Гектору была дана возможность выбрать себе наказание, и он сознательно на это пошел. Американская тюрьма - это просто дом отдыха по сравнению с тем, что ему бы пришлось перенести здесь, чтобы искупить свою ошибку. Дав слово и будучи человеком чести, он предоставит вашим чиновникам массу информации о международных наркотических сделках и признает, что он их вел от моего имени. Он, с моего разрешения, гордо объявит себя первосвященником Компаньерос де ла Охо - слуг листа, новой кокаиновой религии, которая охватывает мир. И, наконец, он признает ритуальную казнь журналиста Штейнера, которому удалось проникнуть в тайны Компаньерос и который собирался открыть их в печати.
