Игольное ушко - Фоллетт Кен (книги без регистрации .txt) 📗
– У кого есть комментарии? – спросил Гитлер. Роммель, который командовал группой армий «Б», контролирующей северное побережье Франции, заметил:
– В подтверждение такого сценария свидетельствует то, что союзники подвергают Па-де-Кале массированной бомбардировке с воздуха.
– Какие именно разведисточники подтверждают ваши данные, фон Ренне? – спросил Геринг.
Фон Ренне опять встал.
– Их три: воздушная разведка, радиоперехват и донесения агентов. – Он сел.
Гитлер сцепил руки в низу живота – каждый из присутствовавших знал, что эта нервная привычка означала только одно: фюрер собирался произнести речь.
– А сейчас я скажу вам кое-что, – начал он. – Если бы я был Уинстоном Черчиллем, то передо мной стоял бы выбор, два варианта: к востоку или к западу от Сены. У востока есть одно преимущество – он ближе. Однако в современной войне мы рассматриваем расстояние только с одной точки зрения: в зоне действия истребителей и вне этой зоны. Оба указанных варианта в пределах зоны. Таким образом, фактор расстояния не имеет решающего значения. К западу от Сены большой порт – Шербур; на востоке значительных портов нет, но побережье укреплено лучше, чем на западе. Англичане прекрасно это знают – у них тоже есть воздушная разведка. Так что я однозначно выбираю запад. И тем не менее, делаю все возможное, чтобы уверить немцев в обратном. Я посылаю бомбить Па-де-Кале вдвое больше бомбардировщиков, чем в Норвегию. Пытаюсь разрушить все мосты через Сену, заполняю эфир ложной информацией, посылаю ложные разведдонесения, использую свою агентуру, концентрирую войска так, чтобы ввести противника в заблуждение. Я пытаюсь обмануть легковерных простаков вроде Роммеля и фон Ренне, а может быть, и самого фюрера.
После продолжительной паузы слово взял Геринг.
– Мой фюрер, я считаю, вы делаете честь Черчиллю, приписывая ему такие высокие тактические способности.
Генералы почувствовали заметное облегчение. Герингу удалось выразить свое несогласие в такой мягкой дипломатичной манере, что внешне все выглядело, как комплимент фюреру. Они поддержали его, каждый старался привести в подтверждение своих слов весомые аргументы – пытаясь воспользоваться фактором внезапности, союзники наверняка выберут кратчайший путь, таким образом самолеты смогут бомбить, быстро возвращаться на базу, заправляться и опять лететь; чисто географически юго-восток обладает лучшими возможностями для высадки с моря; крайне сомнительно, что все, поступающие от агентов сведения, являются ложными.
Гитлер слушал их с полчаса, затем поднял вверх руки и призвал к тишине. Он взял со стола пожелтевшую стопку бумаг и помахал ею в воздухе.
– В 1941 году я опубликовал свою работу «Строительство береговой обороны»; уже тогда я предсказывал, что решительное вторжение союзников в Европу скорее всего возможно на равнинных выступах в Нормандии и Бретани, где великолепные природные бухты представляют собой прекрасный плацдарм для высадки. Тогда мне это подсказывала интуиция. То же самое она говорит мне и теперь. – Фюрер выступал с такой убежденностью, неистовством, страстью, что в уголках рта появились даже клочки пены.
Фон Ренне встал. («Да, у него, несомненно, больше храбрости, чем у меня», – подумал Роммель).
– Мой фюрер, мы, естественно, не закончили со своими оценками и продолжаем изучать поступающую информацию. Сейчас я хотел бы особо заострить ваше внимание на одном канале. Недавно я послал в Лондон эмиссара на связь с агентом по кличке Игла.
Гитлер блеснул глазами.
– Продолжайте, я знаю, о ком идет речь.
– Так вот. Игла получил задание лично проверить все данные об армии генерала Паттона, дислоцирующейся в Восточной Англии. Если он обнаружит, что наша информация на сей счет порядком преувеличена – что ж, нам надо будет сильно корректировать наши планы. Но, если он подтвердит данные, которыми мы располагаем, тогда останется уже мало сомнений, что противник нацелен именно на Кале.
Геринг взглянул на фон Ренне.
– А кто этот ваш Игла?
На поставленный вопрос ответил сам Гитлер.
– Игла – самый лучший агент, завербованный в свое время Канарисом – да и то он сделал это по моему наставлению. Я знаю всю его семью – настоящие арийцы, верные поданные Великой Германии. Сам Игла – прекрасный ум, молодчина. Я просматриваю все его донесения. Он работает в Лондоне уже с…
– Мой Фюрер! – перебил своего патрона фон Ренне.
Гитлер недовольно уставился на него.
– В чем дело?
– Значит, доложить вам его донесение, как только оно поступит?
– Разумеется. – Гитлер кивнул. – Этот человек точно узнает правду.
Часть третья
13
Фабер прислонился к дереву, дрожа от озноба, его вырвало. Когда все прошло, он задумался, следует ли ему хоронить тех пятерых.
Он подсчитал, что на «похороны» уйдет полчаса-час, в зависимости от того, насколько тщательно прятать трупы. За это время его могут поймать.
Необходимо взвесить, что лучше – исчезнуть сразу или все-таки спрятать тела погибших, чтобы прошло какое-то время, пока их обнаружат. Пятерых англичан хватятся очень быстро, и к девяти их вовсю начнут искать. Поскольку все пятеро находились в патрулировании, маршрут поиска известен заранее. Первым делом пошлют оперативную группу в район патрулирования, которая пройдет по маршруту. Она, несомненно, наткнется на тела и поднимет тревогу. В противном случае ничего не обнаружат, и начнется широкомасштабный поиск, полицейские с собаками прочешут каждый куст. На то, чтобы обнаружить трупы, возможно, уйдет целый день. К этому времени Фабер уже может добраться до Лондона. Для него сейчас самое важное – выбраться из района до того, как откроется убийство и начнутся поиски преступника. Фабер решил, что лучше пожертвовать временем, но как следует спрятать трупы.
Он взвалил тело старого капитана на плечо, переплыл с ним на другую сторону канала и, не церемонясь, бросил в кусты. Потом приволок туда же двоих из лодки, Уотсона и капрала кинул сверху.
У Фабера не было лопаты, а могилу нужно было вырыть большую. Чуть дальше в лесу он увидел участок рыхлой земли. Там нашлась даже неглубокая ямка, что было весьма кстати. Фабер захватил из лодки кастрюлю и стал копать.
Фута на два лежал сплошной перегной из листвы, поэтому дело шло быстро, но затем он добрался до глины, и рыть стало трудно. За полчаса удалось продвинуться только на восемнадцать дюймов. Пришлось на этом остановиться.
Фабер отнес тела к яме и свалил их вниз одно за другим. Затем скинул с себя грязную окровавленную одежду и бросил ее сверху. После этого засыпал могилу листвой с ближайших кустов и деревьев – этого должно быть достаточно, чтобы выдержать первую проверку.
Он забросал землей место у насыпи, на котором виднелись пятна крови, оставленные Уотсоном. На дне лодки, где лежал пронзенный стилетом солдат, тоже была кровь. Фабер нашел тряпку, взял швабру и все отмыл.
Потом он переоделся в чистую одежду, закрепил парус и отплыл.
Он не ловил рыбу и не наблюдал за птицами – сейчас не до этого. Фабер лишь распустил парус, пытаясь как можно быстрее и дальше отплыть от могилы. Вскоре надо будет покинуть лодку и воспользоваться более быстрым транспортным средством. Он уже прикидывал, что лучше: сесть на поезд или угнать машину. Машина быстрее, если только сразу удастся найти, но ее немедленно начнут искать, вне всякой связи с исчезнувшим патрулем. На поиски железнодорожной станции может уйти много времени, но это, кажется, безопаснее; если он будет вести себя достаточно осторожно, сможет иметь в запасе почти весь день.
Оставалось придумать, что делать с лодкой. Самый идеальный вариант – продырявить и утопить, но его могли застать за этим занятием. Если оставить ее где-нибудь на пристани или просто причалить и привязать к берегу, полиция быстро сопоставит сей факт с убийством патрульных и поймет, в каком направлении он ушел. Фабер решил подождать с окончательным решением.
