Сицилийский специалист - Льюис Норман (книги полностью бесплатно .TXT) 📗

— Он сказал тебе, чем будет занят во второй половине дня?

— Он говорил про встречу с каким-то политическим деятелем. Сказал, что заедет за мной в восемь часов. Мы ужинаем в «Сан суси», а завтра едем на пляж и будем фотографироваться.

— Не знаешь где?

— Нет. Мы возьмем в собой еду, вот и все, что он сказал, и, если ветер утихнет, будем купаться.

— Я, наверное, позвоню тебе утром, — пообещал Марк.

Из телефона-автомата он позвонил Спине.

— Можно говорить?

— Откуда ты звонишь?

— Из автомата возле «Линкольна».

— Там вообще-то не подслушивают, — сказал Спина, — но полной уверенности нет. Думай, когда говоришь. Сначала я скажу, какие у меня новости. Человека, в котором мы заинтересованы, получить можно.

— Отлично. А теперь послушайте меня. Наш приятель во время завтрашней поездки на пляж собирается ее фотографировать.

— Нагишом?

— По-моему, да.

— Очень полезная информация. Значит, пляж действительно будет безлюдным. Что-нибудь вроде Санта-Фе или Баракоа. Это единственные места в радиусе пятидесяти миль от города, где можно устроить пикник, не боясь, что тебе помешают. У тебя есть карта?

— Могу достать.

— Наверняка одно из этих двух мест, Тебе, пожалуй, стоит сейчас съездить туда и осмотреться на случай, если мы не ошиблись.

— Хорошо, — согласился Марк.

— И как только вернешься, приходи сюда.

Ему помог звонок к Кобболду.

— Я собираюсь уходить, — сказал Кобболд, — а то показал бы тебе на карте, где места получше. Сейчас в воде полно медуз, они обжигают тело, поэтому, если хочешь просто поплавать, поезжай в какой-нибудь клуб. Тебя могут записать в члены клуба прямо здесь, в гостинице.

— Хорошо бы сбежать от этой громкой музыки. И чтобы можно было раздеться.

— Тогда поезжай мимо клуба «Мирамар». Скажи, чтобы тебя везли на запад от города. К востоку ничего приличного нет. А Баракоа — неплохое место, но за рифом водятся акулы и барракуды, поэтому далеко не заплывай. Хочешь нанять машину?

— Возьму, наверное, в «Херце».

— От машины далеко не отходи. Не то через пять минут останешься без колес.

Марк проехал еще пятьсот ярдов по проселку и остановился в теня разлохмаченной ветром пальмы, где следы от колес машин, съехавших вниз на берег, заносило песком. Он выключил мотор и с минуту сидел неподвижно. И тотчас же со всех сторон из своих норок в песке вылезли маленькие розовые крабы. По шоссе каждые три-четыре минуты проходил грузовик. Над «Мирамаром», таща за собой рекламу пива «Кристалл», низко кружил самолет, потом он улетел, и стук его моторов поглотили песок и вода. Неподалеку была хижина, выстроенная из обломков рангоута и плавника и крытая пальмовыми листьями. Перед входом в нее лежала куча конусообразных раковин. Такие хижины на берегу он видел и раньше: их сооружают, очевидно, праздношатающиеся негры, которые ночуют где придется. Он вылез из машины и спустился к воде, у которой рядком лежали медузы, словно выложенные из формочек для бланманже. Пролетавший мимо коричневый пеликан вдруг нырнул за рыбой, на мгновение исчез в темном гейзере из пены, потом вновь появился на поверхности в двадцати ярдах от этого места. Где-то на горизонте, держа курс на «Мирамар», шел быстроходный катер. Марк помахал ему рукой, но ответа не получил, из чего сделал заключение, что его не видно.

Через полчаса из-за скалы вдруг появился негр с кучей раковин, которые он отыскал на мелководье. Неподалеку от хижины он принялся вытаскивать из них моллюсков. В любом другом месте он просто взял бы мачете и срезал верхушку раковины, но здесь, возле прибрежных клубов, отполированные раковины раскупались в качестве сувениров. Чтобы вытащить моллюсков, негр поднимал раковину высоко над головой, а потом изо всех сил швырял на мокрый песок. После двадцати-тридцати подобных бросков оглушенный и умирающий моллюск наконец раскрывал створки своего панциря. Ловец раковин, негр с длинными, огромных размеров конечностями и порыжевшими от солнца и соленой воды волосами, устраивал из этой операции целое представление: он прыгал и танцевал на песке и, швыряя раковину, с громким призывным криком откидывал назад голову. Он, казалось, не замечал Марка. Марк с презрением следил за его прыжками — какой-то получеловек, существо сумеречных глубин чуждого ему мира, почти обезумевшее от нищеты и одиночества.

Он подождал, пока пламенное солнца не коснулось горизонта — чуть отпрыгнуло и скользнуло за него, — а потом поехал в Гавану в контору Спины у стен кладбища.

— Человека этого мы получили, — сказал Спина. — Все в порядке. Мы можем взять его на тех же условиях, что и с мексиканцем: двадцать тысяч в день или пятьдесят за неделю. Завтра утром он прилетит из Нуэва-Хероны.

— Один?

— Об этом ничего не было сказано.

— Дон Сальваторе, почему они уверены, что он вернется в тюрьму?

— По словам моего друга, у него есть сынишка, которого будут держать как заложника, пока он не явится.

— Какой ужас!

— Ужас, конечно. Кому это по душе? Тем не менее мы его получили. Главное теперь, сумеем ли мы его использовать? Есть какие-нибудь мысли? Что насчет пляжа?

— Скорее всего это произойдет в Баракоа.

— Я так и думал.

— Если ему нужно безлюдное место, то Баракоа, пожалуй, самое подходящее.

— Никого там нет? Ты проверил?

— Только рыбаки.

— А движение на дороге?

— Иногда идут грузовики. Редко. Вся местность выглядит так, будто по ней пронесся ураган.

— Полиции нет?

— Я никого не видел.

— У них и тут дел хватает, куда им соваться за город.

— Там совсем тихо. Всего двадцать миль от города, а словно попал в другой мир.

— Лучшего места не придумаешь, — сказал Спина. — До того здорово, что даже не верится. — Он задумчиво улыбнулся, точно припомнив что-то личное. — А ведь такое дело никогда легким не бывает. Это самое трудное на свете — убрать человека так, чтобы все прошло гладко. Всегда что-нибудь да стрясется непредвиденное.

— Они могут передумать и вообще не поехать на побережье, Дон Сальваторе. Или завтра налетит ураган.

— Если в этом сезоне еще суждено быть урагану, он обязательно случится завтра. Тем не менее давай все обдумаем на тот случай, если урагана не будет.

Глава 7

Боначеа Леон оказался на редкость невзрачным субъектом. Около одиннадцати утра Марк с Боначеа подъехали к Марианао, поставили машину на стоянку у ресторана, мимо которого обязательно должна проехать любая машина, идущая в западном направлении, и устроились под зонтом с эмблемой кока-колы в пятидесяти ярдах от синеватой полосы дороги, аккуратно окаймленной отбрасывающими ровную тень пальмами. В ресторане никого не было. Под жгучим солнцем все вокруг словно вымерло, не проезжали даже машины. Шофер, бандит из Канзас-Сити, прибывший от Спины вместе с машиной, потягивал лимонад, сидя за рулем. Он был похож на гангстера из фильмов тридцатых годов: носил не, снимая шляпу и говорил сквозь зубы, У всех троих были официальные ordenes de mission [18], которые избавляли их от вмешательства полиции, а у Боначеа вдобавок охранное свидетельство, подписанное секретарем министра внутренних дел.

Боначеа ел рубленый шницель с такой сосредоточенностью, с какой слушают классическую музыку. Он сидел сгорбившись и задумчиво жевал, рубашка его обвисла, открыв впалую грудь. У него была восковая кожа, как у туберкулезника — казалось, будто под ней не бежит кровь.

Спина сумел весьма немного разузнать о Боначеа. Он был пастухом в Альта-Грасиа, провинция Камагуэй, в шестнадцатилетнем возрасте его завербовали в отряд, созданный кубинским диктатором для борьбы со своими внутренними противниками. Возвращаясь в поезде домой после обычной расправы с населением, Боначеа выстрелил в крестьянина, ехавшего на запряженном быками возу по тракту параллельно железной дороге, и убил его, за что был приговорен к пожизненному заключению. Он сказал психиатру, что причин для убийства крестьянина у нею не было, но признался, что в момент убийства находился в состоянии сексуального возбуждения. От внимания некоторых лиц, наблюдавших за судебным процессом, не ускользнула характерная деталь: Боначеа сумел прострелить человеку голову из окна поезда, шедшего со скоростью примерно сорок миль в час.