Дьявольская сила - Файндер Джозеф (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Тысячи томов исписаны на темы способностей экстрасенсов, большинство этих книг – сущая чепуха, я это знаю не понаслышке, так как прочел, вероятно, все из них, и ни один теоретик не упоминал о том явлении, которое произошло со мной.
Я мог слышать мысли Росси. Слава Богу, что не все мысли, а то я сошел бы с ума. Только те, которые занимали его в данный момент и казались ему самыми важными и неотложными. Это я стал понимать гораздо позже. Но когда я впервые услышал чужие мысли, я этого еще не сознавал и различий, как сейчас, не видел. В ту пору я только знал, подчеркиваю – знал, что слышу нечто такое, что Росси не произносил вслух, и меня охватил несусветный ужас. Я очутился на самом краю пропасти и с трудом преодолевал страх, чтобы не потерять остатки своего разума.
В этот момент я был убежден, что внутри меня что-то сломалось, оборвалась нить моего рассудка, что сила магнитного поля в магнитно-резонансном имиджере сделала со мной что-то страшное, каким-то образом повредила нервную систему, отчего я утратил способность схватывать и верно оценивать реальность.
Вследствие этого я реагировал на происходящее единственным путем, каким мог в тот момент: абсолютным отрицанием. Хорошо, что я оказался таким проницательным и сообразительным и уже тогда понял, что следует держать при себе эту странную и ужасную метаморфозу, хотя в тот момент мне такое и не сразу пришло в голову. Инстинктивно я все же стремился сохранить хотя бы видимость того, что мыслю по-прежнему здраво, и не дать понять Росси, что слышу его мысли.
Он заговорил первым, спокойно заметив:
– Я ничего не говорил насчет мистера Траслоу.
При этом он внимательно изучал меня, на очень близком расстоянии заглядывая в глаза.
Медленно подбирая слова, я ответил:
– Мне послышалось, Чарльз, что говорили. Должно быть, показалось.
Повернувшись к лабораторному столику, я взял бумажник, ключи, монеты, авторучку и стал распихивать все по карманам. При этом я медленно и осторожно пятился назад, подальше от него. Головная боль усиливалась, холод охватил все тело с головы до пят. Начался сильнейший приступ мигрени.
– Я вообще ничего не говорил, – ровно и спокойно сказал Росси.
Я кивнул головой и безразлично улыбнулся. Нужно где-то присесть, чем-то обмотать голову, утихомирить боль.
Он опять принялся долго и пристально изучать меня и… Я снова услышал тихий шепот:
– А обрел ли он ее?
С деланно беззаботным видом я спросил:
– Ну раз уже мы сделали все на сегодня…
Росси подозрительно глянул на меня и, моргнув раз-другой, сказал:
– Присядем на пару минуток и поговорим.
– Видите ли, – пояснил я, – у меня ужасно болит голова. Мигрень, я наверняка знаю.
Теперь я стоял в шести футах от него и надевал пиджак. Росси, не отрываясь, пристально глядел на меня, как на огромного удава, свертывающегося в кольца и распрямляющегося посреди его спальни. В тишине я напрягся, стремясь опять услышать его мысли, уловить хотя бы их нечеткий голос.
Ничего не слышно.
Может, мне все это показалось? Может, это были галлюцинации, как и мерцающая аура вокруг предметов в этой комнате? Ну а теперь, после такого внезапного нарушения рассудка, может, я снова прихожу в себя?
– А раньше у вас случались приступы мигрени? – спросил Росси.
– Никогда. Думаю, что это результат тестирования.
– Быть не может. Прежде таких случаев не было ни на детекторе лжи, ни на магнитно-резонансном имиджере.
– Ну что ж, – решил я, – как бы там ни было, мне надо вернуться на работу.
– Но мы еще не все закончили, – возразил Росси, поворачиваясь ко мне лицом.
– Боюсь, что…
– Мы быстро управимся… Я сейчас вернусь.
Он направился в смежную комнату, где стояли коробки с компьютерными дискетами. Я видел, как он подошел к одному из техников и что-то отрывисто сказал. Техник передал ему небольшие листки с распечатками компьютерной записи.
Росси вернулся, держа в руках листы с рисунками, сделанными компьютером во время теста. Он уселся за длинным лабораторным столом с черной крышкой и жестом пригласил меня присесть напротив. Секунду-другую я колебался, а затем с услужливым видом присел. Он разложил на столе рисунки. Сначала бегло взглянув на них, он затем наклонил голову и стал пристально изучать. Мы сидели на расстоянии примерно футов трех друг от друга. И тут я опять услышал мысли Росси, приглушенные, но все равно четко различимые: «Считаю, что ты все же приобрел способность».
Вслух же он произнес:
– А вот взгляните-ка, здесь изображение вашего мозга в начале теста. – И показав на первый рисунок, который я придвинул к себе поближе, пояснил: – Как видите, никаких изменений на большинстве участков во время всего теста, потому что вы говорили правду.
А мысли же его в это время настойчиво долбили: «Ты должен доверять мне. Ты должен доверять мне».
Потом он показал изображения, сделанные в конце теста, и даже я, не специалист, сразу заметил, что их цвет заметно отличается от цвета первоначальных рисунков – вдоль коры мозга появились желто-красные цвета, в то время как сначала преобладали коричневые и бежевые краски. Пальцем Росси показал на те участки головного мозга, где появились изображения.
– А вот здесь вы лгали, – и, чуть улыбнувшись, добавил он с деланной вежливостью: – Как я и просил вас.
– Вижу.
– Меня волнует ваша головная боль.
– Все пройдет, – успокоил я.
– Боюсь, что боль появилась из-за аппаратуры.
– Из-за шума, – уточнил я. – По-видимому, боль возникла из-за шума. Ну ничего. Все пройдет.
Росси, не отрываясь от изучения изображений моего мозга, понимающе кивнул, а сам в это время напряженно думал: «Нам было бы намного легче работать, если бы мы доверяли друг другу». Голос мыслей, казалось, затихал, а потом возник снова: «Скажи мне».
Поскольку же вслух он ничего не говорил, то я решился напомнить:
– Ну, если больше ничего не предстоит…
«Позади тебя… – снова раздался голос его мыслей, теперь громкий и предостерегающий. – Подходит к тебе… заряженный пистолет… сзади опасность… в твою голову целятся».
Вслух он не говорил. Это он так мысленно представлял.
Я ничем не выдал своего волнения, продолжая пялить на него глаза с ничего не понимающим и вопрошающим видом.
«Вот ближе, ближе. Слава Богу, он хоть не слышит шаги позади себя».
Мне стало понятно, что он испытывает меня. Я в этом был просто уверен. Я не должен реагировать, не должен показывать, что испугался, – он же этого как раз и добивается, приказывал я себе. Он пытается заметить хоть малейший признак испуга на моем лице, хоть слабый проблеск страха в глазах, хочет захватить меня врасплох, добивается, чтобы я вздрогнул и тем самым показал бы, что слышу его мысли.
– Тогда я все-таки ухожу, – спокойно заявил я.
Мысленно он спросил: «Слышит ли он?»
Вслух же сказал:
– Ну что ж. Поговорим в следующий раз.
Голос же его мыслей продолжал: «Либо он врет, либо…»
Я следил за его лицом – рта он не раскрывал, снова я ощутил, как ко мне подкрадывается страх, как стало покалывать и зудеть в разных местах, а сердце забилось еще быстрее.
Росси не отрывал от меня глаз, и я точно заметил по ним, что он смирился с неудачей. Ну что ж, подумал я, хоть на время мне удалось обдурить этого типа. Но что-то в его облике настораживало меня, и я чувствовал, что долго морочить ему голову мне не удастся.
13
Я сидел, не в силах опомниться, на заднем сиденье такси и ехал на работу по широким, запруженным машинами улицам около правительственного центра. Голова раскалывалась еще сильнее, все время я чувствовал, что меня вот-вот стошнит.
Должен признаться, что в то время меня начала охватывать глубокая и безотчетная паника. Мне казалось, что весь мир как бы перевернулся вверх ногами. Все утратило смысл. Вместе с тем я страшно боялся, что подошел к самому краю состояния, за которым теряется здравомыслие.
