Практика Сергея Рубцова - Далекий Николай Александрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
Снова наступили тягостные минуты ожидания. Покусывая губу, Сергей широко раскрытыми глазами смотрел на рецепт. Он отлично понимал, что эта полустертая бумажка может оказаться таким неожиданным сюрпризом, который совершенно иным светом озарит загадочную смерть Смирнова и может многое прояснить до конца. Рубцов нетерпеливо поглядывал на свои ручные часы и считал минуты. Если Мокрышев не ушел со станции домой, значит, его найдут быстро. Тут же Сергей вспомнил: в протоколе следователя было упомянуто, что часы, найденные при Смирнове, шли и с точностью до одной минуты показывали местное время. Вот они лежат на столе эти часы — «Победа» 1МЧЗ им. Кирова». На них новый ремешок… «Минуточку! Почему ручные часы находились в брючном кармане, рассчитанном на карманные часы? Неужели Смирнов не носил их на руке? Как же я забыл спросить об этом Соню и Игоря?»
Звонок междугородней. Сергей схватил трубку и сильно прижал ее к уху.
— Нашел Мокрышева. Передаю ему трубку.
В трубке послышалось учащенное дыхание. Это дышал взволнованный путеобходчик.
— Товарищ Мокрышев, где вы взяли бумажку, в которую был завернут кожаный мешочек?
— Кисетик? Эта бумажка была в карманчике, в том самом, в каком лежали часы и кисетик.
— А вы не путаете? Кисетик висел на шнурке, а не лежал в карманчике. Вы сами это мне говорили.
— Так шнурочек-то петелькой за пуговицу карманчика был прихвачен. Я хотел было кисетик обратно в карманчик засунуть, а там бумажка. Гляжу, пустяковая бумажка. Тут я соблазнился, петельку с пуговицы снял и кисетик в бумажку завернул.
— Вы это хорошо помните? Товарищ Мокрышев, подумайте спокойно, вспомните все, как было. Это очень важно. Может быть, вы бумажку где-либо в другом месте взяли?
После непродолжительного молчания путеобходчик убежденно заявил:
— Все было так, как я говорю. Честное слово.
— А почему вы тогда мне об этом не сказали?
— Так ведь вы не спрашивали… — тоскливо, почти плачущим голосом отозвался Мокрышев.
— А я на ту бумажку — ноль внимания. У нас с вами о деньгах и коронке речь шла. Будь она проклята, коронка эта, на всю жизнь позор.
Трубкой завладел начальник милиции. Сергей попросил его взять у Мокрышева письменное показание о бумажке, в которую был завернут замшевый мешочек, а также поинтересовался, захоронен ли труп Смирнова. Начальник ответил, что врач Метелкин не разрешает хоронить Смирнова и затребовал вызвать для составления окончательного заключения более опытных экспертов «Сомневается в чем-то», — сказал начальник.
Когда разговор с Горной был закончен, Рубцов откинулся на спинку стула, закурил папиросу и закрыл глаза. Он призывал себя к спокойствию, но кровь гулко стучала в его висках. «Мокрышев сказал правду — рецепт найден в карманчике брюк убитого. Естественно, путеобходчик не придал значения этой бумажке. Ему казалось, что главное — паспорт, деньги, коронка».
Сергей открыл глаза и потянулся ц лежавшему на столе рецепту. «Ды… Ди… Дышлов, Диков, Дичков, Дыхов? Не угадать… Но сейчас важна не сама фамилия. Что важно сейчас? Смирнов не убит. Он жив! Это он убил, он!
А я не увлекаюсь, не бросаюсь в крайности? С ума можно сойти… Спокойно! Почему же рецепт на чужое имя попал Смирнову в карманчик для часов? Ничего другого нет, только рецепт почти двухмесячной давности! Ясно— Смирнов убил кого-то, одел на него свой пиджак, обыскал карманы в брюках своей жертвы, изъял все оттуда, подсунул свои снятые с руки часы. Вон на ремешке свежий знак от пряжки — их недавно носили на руке! Он даже повесил на пуговичку сумочку с золотой коронкой, но рецепт в кармане для часов он не обнаружил. Конечно, Смирнов спешил, нервничал. Сообщить обо всем этом майору? Да, пусть смеется, пусть опровергает мои доводы. Но кого же Смирнов убил, куда делся сам? Бритоголовый пьяница? Бритоголового надо задержать? Немедленно, сейчас же!
Одной рукой листая свою записную книжку, где имелся график движения поезда, Сергей торопливо снял трубку и поспешно назвал номер кабинета Кияшко.
— Товарищ майор, вы слушаете?! Прошу, умоляю, дайте указание задержать в поезде, в котором ехал Смирнов, шестой вагон, третье купе, нижняя полка, молодого бритоголового гражданина. Фамилии не знаю. Пьяница. Его знает проводник вагона Гаврилов и начальник поезда. Это очень важно и необходимо. Убит кто-то другой… Смирнов жив! Возможно, он едет в том же поезде. Я нашел один документ… Только пусть немедленно, — через восемь часов поезд прибывает в Москву.
Сергей почти кричал в трубку хрипло и бессвязно. В ответ ему послышался голос Кияшко, грубовато-строгий, но в то же время с какими-то новыми, незнакомыми, беспокойными нотками.
— Курсант! Окно в вашей комнате закрыто? Приказываю — распахните его настежь. Сейчас я к вам зайду.
Когда Сергей открыл окно, прохладный воздух ворвался в накуренную комнату и освежил его разгоряченное лицо. Но тревога Сергея нарастала. С того момента, как он обнаружил на рецепте начальную букву фамилии «Д», в его сознании начала зреть ужасная догадка. «А что если бритоголовый пьяница не кто иной, как Смирнов? Значит, я видел Смирнова… Живого, настоящего! Видел, но даже не запомнил его лица. Если это подтвердится — мне нечего делать в органах госбезопасности. Как только после окончания практики я вернусь в училище, то сейчас же напишу рапорт с просьбой об отчислении. Не гожусь… Есть такой пункт, по которому отчисляют — «профессиональная непригодность». Что ж, я не способен к этой сложной и ответственной работе. Что ж, у меня есть своя специальность, буду работать слесарем».
Сергей сидел за столом удрученный, подавленный своими мыслями. Он не слышал даже шагов майора в соседней комнате и увидел его только тогда, когда он открыл дверь кабинета, переступив через, порог.
Кияшко смотрел на Рубцова пристально, с беспокойством.
— Что здесь происходит? — сказал он недовольно, — Встать! Встряхнитесь, приведите себя в порядок, курсант!
На ходу майор сорвал со спинок стульев одежду Смирнова, бросил ее в чемодан и захлопнул крышку. Затем он открыл своим ключом шкаф, вынул оттуда начатую бутылку вина и два стакана, налил полный стакан рубинового вина для Сергея, а в свой — только на донышко.
— Давайте выпьем, курсант! Это легкое, натуральное вино. К сожалению, мне и такого пить нельзя. А капитан Николаев любит добавлять его в крепкий чай вместо варенья.
Он чокнулся с Сергеем и, подождав пока курсант осушит свой стакан до дна, выпил свою малую порцию не торопясь, Небольшими глотками, полоща вином рот.
— Шамхор. Отличный букет.
Вино показалось Сергею невкусным, кисловато-терпким, пахнущим дубовой корой. Нечто вроде неудачного клюквенного морса. Правда, он совершенно не разбирался в винах.
— Ну, садитесь, — хмурясь и сильно оттопыривая толстые губы, сказал майор. — Какой вы документ нашли?
Рубцов бережно подал рецепт и объяснил, в чем дело.
— А я ведь тоже на эту бумажку не обратил внимания, — недовольно пробурчал майор, рассматривая рецепт.
— Надо сейчас же передать в лабораторию специалистам, они там прочитают… Бритоголового гражданина придется задержать, если, конечно, он все еще едет в поезде… Дело серьезное. Такой прием называется «подкидышем». А что вы думаете, этот подлец Смирнов вполне мог отмочить такой гнусный номер. Убил человека и подсунул ему свой фальшивый документ. Вы знаете что, курсант, сейчас же сходите в общежитие, примите душ, лучше холодный на полный клапан и возвращайтесь. Я сделаю нужные распоряжения и буду ждать вас здесь.
Майор все еще недовольно хмурил брови, но в его сердитом бормотании Сергею почудилось что-то добродушно-заботливое, отеческое.
Зайдя в душевую комнату, Сергей случайно взглянул в зеркало и невольно замер возле него. Его лицо в зеркале казалось серым, постаревшим, чужим, глаза — запавшими. «Недаром майор испугался, увидев меня, — усмехнулся Сергей.
— Здорово этот Смирнов кишки из меня мотает…»
Он долго стоял под душем, с ожесточением подставляя бока под сильные колючие струи холодной воды, и вышел к зеркалу порозовевшим, без тени усталости на лице. Однако голова его слегка кружилась. «Неужели это от одного стакана вина?» — удивился Рубцов. И тут же отгадал причину такого быстрого опьянения: вино выпито натощак, со вчерашнего вечера он ничего не ел — просто забыл о том, что нужно было позавтракать и пообедать.
