Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович (книги онлайн полностью .txt) 📗
Они остались вдвоем. Ильин тревожно взглянул на дверь, спросил у Дронго:
– Думаете, его убили?
– Я пока не знаю. Но он не вышел на работу в день, когда мы могли его вычислить. В такие совпадения трудно поверить. Есть два варианта. Либо он сбежал, что маловероятно, так как в этом случае получается, что наши противники альтруисты и решили спасти своего агента, во что трудно поверить. Или его убили, что гораздо ближе к истине. Чтобы окончательно скрыть все следы. Думаю, ты согласишься, что второй вариант как-то более реалистичен.
– Нужно было с ним вчера поговорить, – вздохнул Андрей.
– Вот, вот. И это не ваша ошибка, а моя. Я видел, как нервничает Савва Афанасьевич, видел, как уязвлено его самолюбие, и поэтому не стал настаивать на допросе водителя. Мне казались вполне достаточными заверения Федосеева о том, что они все проверили. В нашем деле нельзя поддаваться чувствам. Я не хотел обидеть генерала недоверием, и в результате не поговорил с Леонидом. Чем это кончилось, мы скоро узнаем. Но в любом случае это моя ошибка. Чувства нужно исключать полностью. Нельзя было считаться с самолюбием Федосеева больше, чем с делом, которое мне поручили.
– Как вы узнали, что сосед хочет сдать квартиру? – спросил Ильин.
– Ты же видел его. На нем была дорогая итальянская майка с дырочками. Если человек имеет деньги на покупку такой майки, он вряд ли станет носить ее в таком виде. Да и внешний облик о многом говорит. Опустившийся тип, это ясно по его лицу, рукам, по глазам. Самое страшное, что может быть у человека, – потухшие глаза. Отсутствие интереса к жизни. Бывают раненые глаза, в которых стоит боль, бывают пустые глаза, в которых торчит идиотизм, бывают настороженные глаза, в которых лишь недоверие и подозрительность. А у него глаза потухшие, как у мертвеца.
Смотри дальше. Судя по ремонту, на этом этаже совсем недавно, несколько лет назад, расселили коммуналку. Отсюда вывод – все квартиры куплены именно несколько лет назад. Тогда они стоили даже дороже, чем сейчас. Если у человека имелись деньги, чтобы купить квартиру в центре города, значит, его дела шли достаточно успешно. Теперь обрати внимание на тот факт, что за все время нашего разговора в его квартире не раздалось ни звука. У него нет ни жены, ни детей, это очевидно. Либо они раньше были, либо их вообще никогда не существовало. Но в любом случае опустившийся тип, который владеет жильем в центре города и не имеет денег на приличную майку, вряд ли будет жить один в такой квартире. Он наверняка решит либо сдать ее, либо продать. Отсюда я и сделал свой вывод. Вот, собственно, и все.
– Я думал, что подобные вещи бывают только в кино, – засмеялся Ильин, – пришел, увидел, просчитал.
– Начнем с того, что они бывают и в литературе. Гениальный Шерлок Холмс до сих пор волнует всех подростков. У него были последователи. Немного эксцентричный Эркюль Пуаро и проницательная миссис Марпл, немного грустный и меланхоличный комиссар Мегрэ и ленивый, но проницательный Ниро Вульф. Я назвал самых известных. Некоторые из них умудрялись раскрыть преступление, сидя в своем кресле и не выходя из дому. Вот видишь, как изменились времена. Ни одному из них не пришло бы в голову стоять на лестничной клетке и ждать участкового с представителями жэка, чтобы вскрыть дверь в квартире, где жил ваш водитель. В реальной жизни все несколько сложнее. И смешнее одновременно. Как моя встреча с Лысаковым. Это был в чистом виде трагифарс, который я, кстати, намерен сегодня продолжить.
– Вы все-таки хотите с ним встретиться?
– Обязательно встречусь. У нас еще не закончен разговор.
– Лысаков – инспектор уголовного розыска, – напомнил Андрей. – Если он выстрелит, то его оправдают. Он может объяснить, что вы хотели на него напасть.
– Пистолет есть и у меня, – равнодушно заметил Дронго, – хотя патроны у меня отобрали. Но я не собираюсь стрелять и тем более не собираюсь становиться мишенью для нашего знакомого. Полагаю, мне удастся убедить его не стрелять. Это не в его интересах.
– А если он не послушается?
– Тогда он будет стрелять. Но я надеюсь, что до этого не дойдет.
– Может быть, спустимся вниз и посидим в машине? – предложил Ильин.
– Сначала ты позовешь сюда двоих сотрудников, которые встанут у дверей. И не отойдут до тех пор, пока мы не поднимемся, – строго предупредил Дронго. – Я совсем не хочу, чтобы из-за нашей небрежности из дома пропали важные улики.
– Сейчас позову, – поспешил вниз Андрей.
Дронго посмотрел ему вслед. У молодого человека был избыток энергии. Дронго вдруг с удивлением подумал, что он немного похож на этого соседа. Его трудно чем-то удивить, и из энергичного молодого человека он постепенно превращается в меланхоличного грустного циника, равнодушного в душе.
«Может, и я приобретаю черты этого соседа, – грустно подумал Дронго. – Мне ведь не было страшно даже вчера, когда меня так внезапно прихватили. Или я просто устал от своего образа жизни?»
Он подошел к двери, потрогал замок. Тяжело вздохнул.
«А если действительно бросить все и уехать на Сейшелы, – подумал Дронго, – как мне предлагали. Только не сейчас, а через неделю. Через неделю, – поймал себя на этой мысли и улыбнулся. – Значит, я все-таки не похож на соседа. Значит, меня больше всего интересует результат борьбы и интереса к жизни я все еще не потерял. Это и есть самое важное в моей судьбе: не потерять интереса к жизни и к поиску труднодостижимой истины».
Он стоял и смотрел, улыбаясь, как по лестнице поднимаются Андрей с ребятами.
День четвертый
Ждать пришлось долго. Пока нашли участкового, пока вызвали представителей жэка, пока долго объясняли, почему необходимо вскрывать дверь, прошло около двух часов. Из жэка прислали даму, особу весьма представительную, не очень высокую, но с фантастическим бюстом. Она громко говорила и требовала объяснений, почему «незнакомцы», даже если они сослуживцы владельца квартиры, так настаивают на вскрытии двери. Пришлось долго и нудно объяснять, что Леонид не вышел на работу, что они очень волнуются, что водитель никогда не подводил своих товарищей.
Было уже около шести, когда наконец решились вскрыть дверь. К этому времени на лестничной площадке уже появился слесарь с набором нужных инструментов. Он возился минут двадцать, но замок все же открыл. Дверь не была заперта изнутри. И снаружи – тоже. Ее просто захлопнули, как и предполагал Дронго.
Когда дверь открылась, все замерли у порога, не решаясь переступить его. Наконец это сделал участковый. Он шагнул первым, и уже через несколько мгновений все услышали его невнятное бормотание. На полу своей спальни, рядом с окном, лежал убитый водитель. Кто-то трижды выстрелил в него – сначала в спину, затем в грудь. И сделал контрольный выстрел в голову. Комната была забрызгана кровью. Участковый бросился к телефону звонить в управление и в прокуратуру. Строгая женщина, представитель жэка едва не потеряла сознание. Слесаря стошнило.
Дронго стоял в спальне, глядя на убитого. Андрей, стараясь не смотреть на труп, подошел к нему.
– Вы были правы, – негромко сказал он, – его все-таки убили.
– Да, к сожалению. Жаль, что этот молодой человек не понял, что предательство всегда оплачивается только такой ценой. Почему-то каждый предатель уверен, что с ним поступят иначе, не понимая, что купившим его людям он будет нужен до определенного времени. Все думают одинаково: нельзя доверять подонку, который единожды предал своего хозяина. Если он сделал это раз, то что может помешать ему сделать это и во второй. А отсюда вывод – предательство малоперспективно. Гораздо надежнее – сохранять верность.
– Вы думаете, он этого не знал?
– Этого не знал даже библейский Иуда, – напомнил Дронго. – Каждый предатель уверен, что с ним все будет нормально, что все обойдется. И каждый получает, кроме тридцати сребреников, еще и свою особую плату за предательство. В последнее время – это традиционный контрольный выстрел в голову.
