Голубой ангел - Овалов Лев Сергеевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
ЗОЛОТЫЕ ДНИ МАЙОРА ПРОНИНА
1
Предвоенные годы — это, несомненно, лучшие времена майора Пронина. Во-первых, он был майором. Во-вторых, еще не был генералом. Великая война еще не разметала старых друзей и врагов, а раздоры Гражданской уже сменились прочным социалистическим строительством. Если бы не печальные обстоятельства, “Голубой ангел” стал бы по-настоящему культовой книгой — не менее известной, чем ее герой.
Овалов работал над книгой в самое счастливое время его писательской биографии. На волне успеха рассказов о майоре Пронине он задумал повесть, которая бы вобрала оваловские представления о приключенческом жанре. И сюжетные параллели с рассказами Конан Дойла, и имя домработницы Пронина — Агаша — все указывает на контекст испытанной мировой приключенческой литературы. В начале повести автор дает свою оценку детективному жанру: “Сыщик в гороховом пальто стал анекдотической фигурой”. И впрямь, они пришли на смену солдатам и мушкетерам, сказочным царевичам и богатырям; майор Пронин был не последним в их рядах.
В двадцатом веке роль национального героя в английской, французской, американской культуре получили слуги правосудия, те самые рыцари в гороховых пальто, предприимчивые защитники обиженных, вооруженные достижениями современной техники. Так, англичане относятся к Холмсу как к олицетворению викторианской доблести, которая является примером и для современной Британии. Да и для любого туриста, посещающего Лондон, одним из главных “львов королевы” является сыщик с Бейкер-стрит. Характерный американский герой, основополагающий для всей массовой культуры, — это тоже человек действия, супермен, как правило, являющийся шерифом, следователем, агентом секретных служб и т.п. Такова массовая культура с ее своеобразной и влиятельной мифологией.
Мы знаем Пронина по следующим произведениям Овалова: “Рассказы майора Пронина” (“Синие мечи”, “Зимние каникулы”, “Сказка о трусливом черте”), “Рассказы о майоре Пронине” (“Куры Дуси Царевой”, “Agave mexicana”, “Стакан воды”), повесть “Голубой ангел”. Также Пронин действует в романах “Медная пуговица” и “Секретное оружие” и подразумевается в повести “Букет алых роз”. “Что ж, немного. Но в умелых руках…” — так говаривал Пронин, извлекая из карманов матерого шпиона Роджерса всего лишь два пистолета. Конечно, оваловский канон был дополнен народными анекдотами и целым рядом литературных игр, но таким изобретательным, как в “Голубом ангеле”, Пронин уже никогда не будет. И для Льва Овалова предвоенная повесть стала сияющей вершиной приключенческого жанра. Как известно, писатель снисходительно относился к своим детективам, не считал их “отчетными” в собственной литературной биографии. Но к “Голубому ангелу” писатель подошел с должным уважением, подарив повести не только хитроумную интригу, но и лирическую выразительность. Чего стоит оваловское стихотворение “Голубой ангел”, которое Виктор Железнов выдает за свой перевод известной шансонетки. Мистика, печаль, блоковская символика:
Мы ничего не знаем, не видим божьих сетей,
Не знаем, что это ангел уносит лучших людей,
И вечером, одинокие, беспечно ложимся спать,
И в пропасти сна глубокие падаем опять..
Так не спите ночью и помните, что среди ночной тишины
Плавает в нашей комнате свет голубой луны.
Воистину, прав был майор Пронин — разведчик в этом мире обязан уметь многое: “Разве ты не знаешь моей теории о том, что чекист должен быть и жнец, и швец, и на дуде игрец?” Эту песенку мы слышим в самом начале повествования — она задает настроение, дает нам почувствовать атмосферу тайны, столь важную для шпионской саги.
2
Когда в последние мирные месяцы 1941 года советские люди зачитывались журналом “Огонек”, упиваясь расследованием “Голубого ангела”, майор Пронин уже был знаковой фигурой. Проницательным и въедливым людям уже бросали: “Ну, ты — майор Пронин”. На этом пьедестале майор ГПУ заменил старорежимного “гения русского сыска”. Знатным предшественником майора Пронина был его превосходительство Иван Николаевич Путилин — имперский тезка советского героя. Персонаж рассказов Романа Доброго слыл апологетом позитивистской морали, в то же время соблюдающим православную традицию. Он обожал надевать на своих супостатов (среди них преобладали злокозненные поляки) “железные браслетки”. Путилин был реальным начальником Санкт-Петербургской сыскной полиции, оставившим свои сенсационные записки. Но больший успех имели постлубочные рассказы о Путилине, написанные М.В.Шевляковым, и в особенности — Романом Добрым (Р.Л.Антроповым). Там было достаточно страстей и погонь, разрушенных карьер и кровавых сцен. Путилин всегда оказывался победителем, поражая изобретательным умом (вместо “детективного метода” Холмса у него была “кривая”, которую гений русского сыска “выстраивал”) и артистизмом маскарадного умельца. Этот запомнившийся русскому читателю герой предшествовал Пронину в качестве любимого народом сыщика. Отметим и характерную разницу: Путилин — настоящий сыскарь, оберегающий права собственности русских обывателей, а Пронин — чекист, контрразведчик, работающий на государство.
Начало повести “Голубой ангел” — классическая увертюра к холмсовской истории: “Из поездки в Армению я привез, помимо записей и документов для книги об этой древней и красочной стране, несколько бутылок старого армянского коньяку. Одна из них предназначалась в подарок Ивану Николаевичу Пронину, и на другой же день по возвращении я позвонил к нему на квартиру. На звонок никто не отозвался, и это было естественно: телефон в квартире Пронина безмолвствовал по целым неделям”. В роли Ватсона — сам Лев Овалов, который и впрямь работал в то время над книгой об Армении. Читатели оценили этот незатейливый, поточный, идеально гармонирующий с сюжетом язык. Явление автора, наверное, тоже можно рассматривать каклирическую ноту, характерную для этой повести.
Образ Пронина героичен, автор не скрывает своего восторга: “… Так ласково и умно смеялись эти глаза, что я еще раз невольно подумал о том, как люблю и уважаю этого человека.
Я смотрел на его добродушное лицо и суховатые губы, на его седые виски и неправильный русский нос, на его чистую рубашку и похудевшую сильную руку и невольно задумался об этом простом и очень талантливом человеке, прошедшем трудный и сложный путь…”
Декорация шпионского детектива — дело прихотливое. В жилище героя все должно быть на своих местах. Так и есть: “Все находилось на своих местах: и недопитый стакан с чаем на обеденном столе, и раскрытые окна в столовой, и легкий сквознячок, столь любимый Прониным, и книги в кабинете, небрежно втиснутые на полки, и знакомый ковер на стене, и, наконец, сам Пронин в белой полотняной рубашке, полулежащий на тахте”.
Лев Овалов сознавал, что в детективе необходимо создание особой, современно-романтической атмосферы, чтобы у читателя захватывало дух от опасной и шикарной работы контрразведчика. Шикарной — потому что Пронину и его коллегам приходилось иметь дело с “элементами сладкой жизни” — коварными иностранцами, театральными администраторами, гостиничными портье… Что это — уступка массовому вкусу, требующему зрелищ в стиле “красивой жизни”? Думается, писатель осознанно формировал каноны легкого жанра, в котором назидательность ненавязчиво сочеталась с детективными красивостями вроде отличного армянского коньяка, который пьется неторопливыми, маленькими глотками. А еще в “Голубом ангеле” пьют кахетинское (в те времена — почти монопольное винное название — кахетинское и номер ). Достойные напитки, которыми гордится страна… Очень уютную, просто образцовую обстановку мы, вместе с читателями 1941 года, находим в квартире холостого майора Пронина. Редкие вещицы напоминают о прежних делах, о подвигах, которые поразили бы любого из нас, но скромный майор скуп на воспоминания… Зато автор-рассказчик, оказавшись в квартире майора, жадно смотрит на эти вещицы, наматывая на ус и запоминая. Подобно Конан Дойлу, Овалов щедро рассыпает по пронинским страницам свидетельства о громких делах, которые, к сожалению, так и не были описаны… Это интригует читателя, заставляет фантазировать в ожидании новых рассказов и повестей о героическом майоре.
