Опрокинутая реальность - Абдуллаев Чингиз Акифович (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
– А губернатор? – вдруг тихо напомнил Дронго. – Он мог захотеть избавиться...
– Не мог, – громко возразил Алексей Алексеевич, взглянув на сидевшего впереди водителя, – нет, не мог. И вообще у вас буйная фантазия.
Больше они ни о чем не говорили. Приехав в аэропорт, они долго сидели в зале для официальных делегаций, ожидая, когда дадут разрешение на взлет. Когда наконец Дронго пригласили на посадку, он обратился к Мясникову:
– Надеюсь, самолет не вернут обратно?
– Идите к черту, – процедил вице-губернатор.
Они не могли знать, что сидевшие в машине на улице сотрудники Савичева до последней минуты надеялись, что вице-губернатор уедет из аэропорта раньше, чем взлетит самолет. Но этого не произошло. Когда самолет начал разбег, вырулив на взлетную полосу, Мясников наконец вышел к своему автомобилю. Он посмотрел по сторонам и неожиданно увидел автомобиль с прыщавым, стоявший рядом со зданием аэропорта. Мясников нахмурился. Он впервые с испугом подумал, что у местной милиции слишком много возможностей, которые она часто использует для себя. Нужно будет избавиться от этого Савичева, твердо решил вице-губернатор. Кажется, полковник совсем зарвался.
Когда самолет набрал высоту, Дронго прошел в туалет и достал из сумки рыжий парик, очки, усы. В полупустом самолете он сел на другое место, и на него никто не обратил внимания. Все пассажиры дремали. Через полтора часа авиалайнер приземлился в одном уральском городе. Предупрежденные Савичевым местные сотрудники милиции внимательно следили за выходившими из самолета пассажирами. Они ждали человека, которого им описал прыщавый. Высокого роста кавказец, лысый, чисто выбритый. Но среди пассажиров такого не было. Один пассажир высокого роста сильно прихрамывал, но он был явно не кавказец. Рыжие волосы, рыжие усы, очки, этот тип совсем не был похож на того, кого они ждали. Дронго прошел, хромая, мимо сотрудников милиции. Через час он был уже на вокзале. А еще через некоторое время спал в купе на верхней полке в поезде, следовавшем в Москву.
Поздно ночью полковнику Савичеву доложили, что среди пассажиров самолета не было его гостя. И полковник окончательно убедился, что неизвестный переиграл его по всем статьям.
Глава 9
Поезд прибыл в Москву под вечер. Дронго поехал домой, снял надоевший парик и встал под горячий душ, смывая с себя дорожную грязь. Приняв душ, он сначала позвонил в Париж, чтобы узнать новости от комиссара Брюлея.
– Добрый вечер, комиссар, – сказал Дронго, услышав знакомый голос, – хотя у вас еще не совсем вечер. Как наши дела?
– Не очень, – признался комиссар, – грязный тип этот твой знакомый. Обвинение в мошенничестве, подозрение в сводничестве, уголовное преследование в собственной стране. Его уже однажды выдворяли из Германии. Удивляюсь, как он опять попал в Шенгенскую зону. Очень интересно проследить, откуда они к нам вползают. Прямо как тараканы.
– Из ваших посольств, – в сердцах заметил Дронго.
– Что? – не понял комиссар. – Какие посольства?
– Ваши, – пояснил Дронго, – ваши посольства, так называемой Шенгенской зоны. Во всех странах СНГ знают, что за взятку можно получить Шенгенскую визу. Или американскую. Или английскую. Увы, ваши добропорядочные дипломаты не выдерживают подобной «нагрузки» на совесть. Пока они живут в других странах, они еще соблюдают какие-то правила приличия, но как только попадают к нам, так сразу обо всем забывают. Поэтому типы, подобные моему подопечному, будут всегда беспрепятственно получать визу и попадать к вам уже под другой фамилией. Ведь достаточно изменить одну букву в фамилии, и компьютер уже не покажет человека, выдворенного из страны. Для него владелец нового паспорта будет таким же чистым гражданином, как президент вашей республики. Если его, конечно, тоже не в чем подозревать, – добавил на всякий случай Дронго.
– Не уверен, – едко заметил комиссар, – говорят, что, когда он был мэром Парижа, у него был специальный фонд, созданный отнюдь не на пожертвования.
– Значит, никаких следов? – спросил Дронго, возвращаясь к главной теме разговора.
– Кое-какие зацепки есть, – заметил комиссар, – когда его взяли по подозрению в поставке девушек с Востока, то успели снять отпечатки пальцев. Говорят, что такие пальчики успели наследить в Амстердаме. Но конкретно мне скажут обо всем только завтра. Ты можешь подождать?
– Конечно, могу, – согласился Дронго, – извините, что доставляю вам столько беспокойств.
– Ничего, – ответил комиссар, – буду считать, что ты мой должник. И не забудь, что я жду тебя в Париже.
После разговора с комиссаром он позвонил Мурсаевой. Она явно обрадовалась, услышав его голос.
– Где вы пропадали, – спросила Эльза, – и у вас был отключен мобильный телефон? Почему вы его отключаете?
– Лучше вообще не носить его с собой, – сказал Дронго, – при желании человека можно найти даже по выключенному аппарату. У меня были дела, и я не мог вам позвонить.
– Что-нибудь узнали?
– Много интересного, – уклонился от ответа Дронго, – нам лучше встретиться и поговорить. У меня только один вопрос. Вы уверены, что ваш брат окружал себя теми людьми, кто заслуживал доверия?
– Нет, конечно, – сразу ответила она, – иначе бы его не убили. В его окружении были подонки, проходимцы и прохвосты. А разве можно заниматься в нашей стране бизнесом и не сталкиваться с подобными людьми? Или вы делаете вид, что ничего не замечаете?
– Во всяком случае, очень стараюсь, чтобы проходимцев было меньше. Когда вы можете ко мне приехать?
– Немедленно. Мне взять свой автомобиль или опять подождать вашего водителя? – ехидно поинтересовалась она.
– Подождать, – сухо отрезал Дронго и, не попрощавшись, закончил разговор, чтобы перезвонить своему водителю, который должен был выехать за Эльзой Мурсаевой.
Через полчаса она приехала к нему. Каждый раз принимая ее дома, он испытывал некоторую неловкость, какую обычно испытывает нормальный мужчина, оставшийся наедине с красивой женщиной. Что бы ни говорили воинствующие феминистки и философы-импотенты об отношениях полов, тем не менее обе противоположные половины так или иначе стремятся к полному единению, и это часто сказывается на их отношениях, иногда мешая общению. Даже служебные отношения могут быть осложнены внезапно возникшим чувством.
Дронго нравилась эта женщина. Ее красивые темные глаза, тонкие губы, ее вызывающая смелость. Но ухаживать за женщиной, потерявшей брата, которая к тому же являлась его клиентом, было недостойно и пошло. Именно поэтому он старался подавить в себе чувство симпатии к ней: их отношения не должны были помешать довести это дело до конца.
В этот вечер она приехала в новом наряде. На ней был темно-синий костюм. Большие перламутровые пуговицы на груди, узкая юбка чуть выше колен. В руках темная стеганая сумочка. Достаточно было одного взгляда, чтобы узнать логотип «Шанели». Обувь была соответственно темного цвета, подобранная в тон темно-синему костюму. Странно, подумал Дронго. Ведь у нее было не самое обеспеченное детство. И с мужем ей так не повезло. Но благодаря брату она получила доступ к деньгам и воспитала в себе настоящий вкус. Ничего кричащего, аляповатого – не то что у некоторых «новых русских» и их подруг.
Даже кольцо, которое она надела на палец, было с темно-синим камнем, выгодно подчеркивающим ее длинные красивые пальцы. Он помог ей снять плащ и пройти в гостиную. В этот раз она чувствовала себя гораздо увереннее. Ему нравилось, как она держится. Спокойно, уверенно, с достоинством.
Она попросила сделать ей кампари со льдом, и он охотно выполнил просьбу своей гостьи. После чего налил себе немного апельсинового сока и вернулся в гостиную, чтобы сесть в свое любимое кресло и начать разговор.
– Я был в Сыктывкаре, – сообщил Дронго, стараясь не смотреть на ее колени.
– И вам там понравилось? – усмехнувшись, спросила Эльза.
– Нет, – честно признался Дронго, – городок очень приятный, но люди встречаются разные. Некоторые из них даже уговаривали меня остаться... навсегда, – добавил он после секундной паузы. Она вздрогнула. Взглянула на него. Потом поставила свой стакан на столик и быстро спросила:
