Кованый сундук - Воинов Александр Исаевич (книга жизни .TXT) 📗
И вдруг со стороны развалин до них донесся приглушенный звук револьверного выстрела. Это Курт Мейер, поняв, что больше надеяться не на что, выстрелил в последний раз.
Но об этом ребята узнали позднее. Выстрел испугал их, и они бросились бежать по дороге изо всех сил. Только сейчас, когда опасность миновала, им вдруг стало по-настоящему страшно. Скорей, скорей назад в город! Они бежали молча, задыхаясь от бега и от ветра, который бил им в лицо. И вот, наконец, впереди замерещились очертания окраинных построек. Ребята увидели человека, фигура которого смутно вырисовывалась сквозь белесую морозную дымку. Человек шел им навстречу. Ребята побежали еще быстрее, стараясь не отставать друг от друга.
Когда они приблизились к человеку, он вдруг остановился и окликнул их:
— Ребята! Вы что тут делаете? Куда бежите? — Голос его звучал добродушно. Ребята сразу узнали фотографа с базарной площади.
— Домой торопимся! — крикнул Витя.
Но, встретив знакомого взрослого человека, ребята убавили шагу, успокоились, словно переступили через какую-то невидимую черту, за которой остался жуткий подвал со страшным Куртом Мейером. Они почувствовали себя в безопасности и разом начали говорить, перебивая друг друга и захлебываясь от избытка только что пережитых волнений.
— Вы знаете, откуда мы идем?.. — крикнул Коля, подбегая к Якушкину и невольно хватая его за рукав. — Оттуда! Из развалин!
— Что? Что? — не понял Якушкин. — Откуда?
— Ну, из элеватора… Сверху!.. — показал в темноту Виктор. — Вы не знаете, кого мы там нашли…
— Курта Мейера!.. Начальника гестапо, — перебила его Мая.
Якушкин от удивления словно прирос к месту.
— Да что вы, ребята, — шутите, что ли? Курта Мейера?.. Откуда он там взялся!..
— Не знаем, — мотнул головой Коля, — а только мы его видели… Он там в подвале лежит!
— И совсем один, раненый, — сказала Мая.
— И банки вокруг него из-под консервов валяются, — добавил Виктор.
— Да не может этого быть! — Якушкин только руками развел. — Все это вам, наверно, померещилось, ребята… Какой подвал? Какие банки?.. Да и зачем вас туда понесло!..
— А мы картины искали!.. — сказал Виктор. — Ну, знаете, те, что из музея украдены… Вы нам что, не верите?..
— И никто не поверит.
— Ах, так? А вот посмотрите-ка, что у меня за спиной, — сказал Коля. — Ну, посмотрите! Что это?
Якушкин посмотрел.
— Вещевой мешок! Немецкий как будто! — сказал он удивленно и немного смягчая тон.
— Вот мы его у Мейера и забрали!.. — победоносно заявил Виктор. — И мы вовсе не обманщики какие-нибудь…
Якушкин начал ощупывать мешок.
— Смотрите-ка! Смотрите!.. И верно!.. А нет ли в нем консервов, ребятки?.. Очень уж я изголодался, сказать по правде… Так вы, говорите, самого Курта Мейера видели? — спросил он уже серьезно.
— Видели!.. — подтвердили ребята хором. — Не верите, посмотрите сами!.. Ну, нам домой пора!
— Идите! Идите, ребятки, — сказал ласково Якушкин. — А я вот тут недалеко живу, поискать снарядных ящиков на дорогу вышел — топить нечем… Ну, бегите, бегите…
Ребята, уже совсем успокоившиеся, пошли к городу, а Якушкин, кашляя, поплелся своим путем, высматривая, не темнеет ли где-нибудь на обочине дороги брошенный отступавшими гитлеровцами пустой снарядный ящик…
Ребята не ожидали благодарности за совершенную ими разведывательную операцию. Правда, операция эта дала вполне ощутимые результаты. Они нашли самого Курта Мейера. Они притащили с собой его вещевой мешок и «Вальтер»… Но все-таки они хорошо знали, что нарушили дисциплину, ослушались Клавдию Федоровну, которая хотя и разрешила им походить по ближайшим улицам и порасспросить соседей, но строго запретила искать картины самим, шарить по всяким углам и закоулкам, а главное — выходить за черту города.
И, однакоже, они даже не могли представить себе, какая над ними разразится гроза.
— Я не затем больше полугода, как могла, старалась спасти вас от смерти, чтобы вы подорвались на первой попавшейся мине, — тихо сказала Клавдия Федоровна, когда они, разгоряченные, взволнованные, усталые, перебивая друг друга, рассказали ей обо всем, что с ними случилось. — И, кроме того, я надеялась, что на ваше слово можно положиться. Оказывается, оно не стоит гроша ломаного. Мне казалось, что вы почти взрослые, а вы — маленькие и еще очень глупые дети, которых надо водить за руку…
Все трое молчали. Витя потупился. Мая быстро расплетала и заплетала кончик косы и тоже не смотрела на Клавдию Федоровну. Только Коля Охотников глядел на нее в упор. Лицо у него покрылось красными пятнами, а руки сжались в кулаки.
— Это несправедливо, Клавдия Федоровна, — сказал он, как будто что-то глотая. — Мы же все-таки нашли Курта Мейера… И мешок его принесли.
— Вот то-то и плохо, что вы полезли в подвал к Мейеру! — безжалостно сказала Клавдия Федоровна. — Я уже не говорю о том, что вы без разрешения ходили к элеватору, — ведь вы могли туда и не дойти, — но будь вы немного умнее, вы бы, услышав стоны, сразу вернулись и позвали первый встречный патруль. А теперь неизвестно, что произошло в элеваторе и что это был за выстрел, который вы слышали. Так вот что: с этой минуты я запрещаю вам выходить из дому дальше двора, пока я сама не отменю этого распоряжения. И если я узнаю, что мое приказание нарушено… — она немного помедлила, — я просто с вами расстанусь. Вас переведут в другой детский дом. Ступайте.
Ребята ушли совершенно подавленные. А она села возле стола не менее взволнованная и потрясенная, чем они, и задумалась. Правильно ли она поступила, так жестоко развенчав их подвиг? Ведь, что ни говори, а это было смело! И потом они же не знали, кто стонет в подвале. Они просто услышали стон и бросились на помощь. За что же она их так отругала, да еще наказала?!. Нет, нет, это все-таки было правильно. То, что сейчас обошлось благополучно, в другой раз может и не сойти с рук. В эти суровые дни, когда в городе и вокруг него еще столько необезвреженных мин, она в первую очередь должна думать о безопасности ребят…
Клавдия Федоровна подняла с пола вещевой мешок Курта Мейера, откинула верхний клапан и заглянула внутрь. Среди консервов, плиток шоколада и пачек с сигаретами темнела довольно толстая записная книжка в черном кожаном переплете. Она сунула в мешок «Вальтер», затянула покрепче пряжку клапана, оделась и, взяв мешок, пошла в комендатуру.
Часа через два к ней в детский дом пришел Воронцов и попросил разрешения поговорить с ребятами. Он побеседовал с ними минут сорок, а затем, крепко пожав каждому из них руку и поблагодарив, ушел. Это, конечно, с его стороны было не совсем педагогично. Но майор Воронцов, к сожалению, не знал о тревогах Клавдии Федоровны. У него были свои заботы…
Глава четырнадцатая. В старом склепе
Стремянной сидел у себя за столом, просматривая только что полученные из полков донесения, когда, слегка приоткрыв дверь, в комнату к нему заглянул штабной переводчик.
— Товарищ подполковник, разрешите войти?
— Заходите. Что там у вас? Спешное что-нибудь? — не поднимая головы, спросил Стремянной.
— Да вот перевел несколько немецких документов, товарищ подполковник. Пришел вам доложить.
— Есть важные?
— Нет. Разве что — документ об укреплениях под Новым Осколом. Да и тот носит слишком общий характер; он касается главным образом распределения рабочей силы. Все остальное — в том же роде. Есть, правда, еще один занятный документ, но он интересен скорее с точки зрения психологической, чем с военной.
— Это что за документ?
— Записная книжка начальника гестапо Курта Мейера. Та, что заведующая детским домом принесла… К сожалению, записей в ней мало и все они, так сказать, личного порядка…
Стремянной оторвал глаза от лиловых строчек донесения и посмотрел на переводчика:
— Что же, в таком случае, вы нашли в них интересного?
— Характер, товарищ подполковник. Ход мышления. Это, я бы сказал, типичный гитлеровец из молодых. Но в двух словах это объяснить трудно. Вы лучше сами на досуге поглядите.
