Мозаика Парсифаля - Ладлэм Роберт (е книги .TXT) 📗
Но так ли это? Ошибка недопустима. А что, если телефонист, совершая сотни переключений на огромной базе, просто забыл именно об этом конкретном вызове? И солдаты так часто соглашаются выполнить работу приятеля, не известив при этом начальство. Крупные политические деятели нередко избегают курить на глазах у публики, но в то же время в моменты напряжения тянутся к сигарете. Они искренне желают избавиться от вредной привычки и поэтому стараются не вдыхать дым… А у скольких мужчин преждевременно появляется седина?
Нет, ошибаться нельзя. Если обвинение будет выдвинуто, его уже не вернешь! Если его не удастся доказать, Майкл полностью и навсегда лишится доверия в высших эшелонах власти. Любой, с кем ему придется общаться, будет настороже, станет следить за каждым своим словом. Где же лежит окончательное подтверждение?
Может, в Москве?
«Раздельные службы, но слитые в единое целое, именуемое КГБ. Все остальное – производное. Даже если сотрудник тяготеет к Военной, все равно он принадлежит КГБ». – Петр Ростов, Афины.
«…Он просил передать, что больше не враг вам… Ваши враги – другие; возможно, что это и его враги…» — Советский агент, аэропорт Кеннеди.
– Я вижу по твоим глазам, Михаил. – Дженна прикоснулась к его плечу, привлекая к себе внимание. – Звони президенту.
– Я должен быть абсолютно уверен. Пирс сказал, что для открытия сейфа потребуется по крайней мере три часа; еще пара часов потребуется на отбор нужных документов. У меня есть немного времени. Если Пирс и есть «Двусмысленность» – он в наших руках.
– Но как ты сможешь убедиться в том, что он действительно «путешественник»?
– А я спрошу у него дома. В Москве.
– Ростов?
– Попробую. Он в таком же отчаянном положении, что и я. А если нет – я скажу ему такое, что он в нем окажется. У нас свои маньяки, у него – свои. – Хейвелок снял трубку и набрал трехзначный номер коммутатора Белого дома. – Соедините меня, пожалуйста, с русским консульством в Нью-Йорке. Боюсь, что я не знаю их номера… Нет, нет, я подожду. – Майкл прикрыл микрофон ладонью и сказал Дженне: – Просмотри досье Пирса. Может быть, мы сможем выйти на какие-нибудь следы. Родителей, например, если они живы.
– Жену, – подсказала Дженна.
– Он не женат.
– Весьма удобно. Тогда любовницы?
– Он держит свою личную жизнь в тайне.
– Естественно. – Дженна взяла папку со стола.
– Добрый вечер, – произнес Хейвелок по-русски. – Мне надо поговорить с руководителем внешней охраны.
Каждый телефонист в любом советском посольстве или консульстве понимает, с кем надо соединить, когда вызывают руководителя внешней охраны. Глубокий мужской голос подтвердил, что трубка в нужных руках.
– Моя фамилия Хейвелок, – продолжал по-русски Майкл, – и я надеюсь, что говорю с человеком, который может соединить меня с нужным мне лицом.
– Кто бы это мог быть, сэр?
– К сожалению, мне неизвестно его имя, но он меня знает.
– Это не очень проясняет дело, мистер Хейвелок.
– Думаю, этого достаточно. Этот человек встречал меня в аэропорту Кеннеди, и мы имели продолжительную беседу на разные темы, включая те способы, которые я мог бы использовать для организации новой встречи. Там упоминались сорок восемь часов, фигурировала Нью-йоркская публичная библиотека. У нас еще возникла дискуссия по поводу утраченного автоматического пистолета «буран». Замечательный пистолет, вы согласны? Мне срочно надо поговорить с ним – так же срочно, как ему надо было тогда.
– Может, вы припомните, сэр, что он вам говорил? Это поможет мне скорее догадаться, о ком мы ведем речь.
– Он передал предложение Петра Ростова – начальника управления в КГБ – о предоставлении мне убежища. Я не говорил бы этого вам в том случае, если бы вел сейчас запись разговора. В отличие от вас я не могу себе этого позволить.
– Вы знаете, всегда существует возможность попытаться повернуть ход событий в свою пользу.
– Ну так используйте предоставившуюся возможность, товарищ. Впрочем, у вас все равно не остается иного выбора.
– В таком случае, почему бы вам не побеседовать со мной… товарищ?
– Да потому, что вас я не знаю. – Майкл просмотрел список номеров телефонов прямой связи с Пятым стерильным. Все номера были предоставлены ему Службой безопасности Белого дома. Он назвал русскому один из них и добавил: – Я пробуду здесь еще пять минут.
После этого Майкл взял свое бренди и откинулся на спинку кресла.
– И ты полагаешь, что они позвонят? – спросила Дженна, которая сидела в другом кресле у стола. В руках она держала досье Пирса.
– Почему бы и нет? Ведь ему не придется говорить. Он станет только слушать. Нашла что-нибудь полезное?
– Мать умерла в шестьдесят восьмом. Отец исчез восемью месяцами позже. В письме сыну во Вьетнам он написал, что после смерти жены жизнь ему стала не нужна и он намерен встретиться с супругой перед троном господним.
– Естественно. Однако никакого сообщения о самоубийстве, никакого тела. Безупречный христианин вознесся на небеса.
– Естественно. Тоже «памятливый». Он может принести огромную пользу в Новгороде.
Зазвонил телефон и замигал световой сигнал рядом с номером, который несколько минут назад передал в Нью-Йорк Хейвелок.
– Вы понимаете, мистер Хейвелок, – произнес монотонный голос, чей английский акцент Майкл безошибочно идентифицировал с голосом советского агента из аэропорта Кеннеди, – что предложение, переданное вам, было сделано, чтобы предотвратить величайшую несправедливость, задуманную против вас как защитника мира на земле определенными кругами правительства Соединенных Штатов…
– Если вы все это говорите, – прервал поток слов Хейвелок, – для магнитофона на моем конце провода, то бросьте. Если же для консульства, тогда произнесите все эти слова в конце беседы. Мне некогда. Я частично принимаю предложение Ростова.
– Я не совсем уверен, что предложение товарища Ростова делилось на какие-то части.
– Речь идет о его более раннем предложении, том, сделанном еще в Афинах.
– Полагаю, что вы поступаете разумно, – сказал русский. – Особенно если учитывать ограниченность наших с вами возможностей.
– Не будем обсуждать проблему возможностей. Сообщите ему этот номер и попросите позвонить мне через час. – Майкл взглянул на часы. – Сейчас в Москве около семи утра. Связывайтесь с ним.
– Боюсь, что ваше предложение неприемлемо.
– Исключено. Скажите ему, что я нашел нашего общего врага и что мы союзники – временно, разумеется… Если мы вообще можем говорить о будущем времени.
– Но я действительно не думаю…
– Не надо думать. Просто свяжитесь с ним. Если вы не сделаете этого, я свяжусь с ним сам, что поставит вас, товарищ, в чрезвычайно неприятное положение. Вас, а не меня. Я ему нужен.
Хейвелок положил трубку и стер тыльной стороной ладони выступившие на лбу капли пота.
– Но что еще может сообщить Ростов? – Дженна встала и отложила досье Пирса на край стола. – По существу, здесь больше ничего нет. Кристально чистый образ скромного героя республики.
– Естественно. – Майкл подался вперед, поставив локти на стол. – Ростов в Афинах сообщил мне, что одним из его источников информации о Коста-Брава был «крот», окопавшийся в Белом доме. Тогда я не поверил ему. Такие приемы используются как своего рода шокотерапия – с целью заставить оппонента слушать более внимательно. Но допустим, что он говорил правду – правду, справедливую для более раннего периода времени, так как агент уже перебрался в другое место и его невозможно выследить. Настоящий путешественник.
Дженна подняла руку и указала на досье.
– Пирс некоторое время проработал в Совете национальной безопасности. В течение нескольких месяцев его кабинет находился в Белом доме.
– Да. И Ростов знал, что говорил. Он не мог понять некоторых вещей, а в нашем деле любое непонимание порождает тревогу. Все, что он узнал о Коста-Брава, и я подтвердил это, не могло произойти без поддержки из Москвы. Но кто именно действовал в Москве? Все операции подобного рода проходят под его прямым контролем. Но на сей раз Ростов не только не имел никакого отношения к операции, он даже не знал о ней. Он решил проверить меня, надеясь, что я смогу ему что-то сказать, смогу подтвердить сообщение агента. И я подтвердил то, что агент сказал правду, правду, которая на самом деле оказалась ложью.
