Достопочтенный Школяр - ле Карре Джон (книги без сокращений .txt) 📗
А ч т о Д р е й к с д е л а е т с Л и з з и, к о г д а з а н а в е с о п у с т и т ся, с п р о с и л о н с е б я. Н а к а к у ю п о м о й к у е е в ы б р о с я т н а э т о т р а з ?
У въезда в туннель они резко сбавили скорость. «Мерседес» полз следом. Джерри уронил голову на грудь. Прижав руки к паху, он покачивался и стонал от боли. Из временной полицейской будки, похожей на пост часового, на них с любопытством взирал китаец-констебль
– Если он подойдет, скажи, что мы везем пьяного, – рявкнул Гиллем. – Покажешь блевотину на полу.
Они вползли в туннель. Из-за плохой погоды два ряда машин, направлявшихся на север, ехали тесной цепочкой, одна за другой. Гиллем занял правый ряд. Слева их догнал мерседес". Полузакрыв глаза, Джерри в зеркале заметил, как следом за ними под уклон ползет коричневый грузовик.
– Дай немного мелочи, – сказал Гиллем. – На выходе придется платить.
Фон поискал в кармане, однако только одной рукой.
Туннель содрогался от рева моторов. Наперебой загудели сигналы. К их перебранке присоединялись все новые машины. Вокруг стоял туман, к нему добавилась вонь выхлопных газов. Фон закрыл окно. Грохот все усиливался, машина начала дрожать. Джерри зажал уши руками.
– Извини, приятель. Боюсь, меня опять вывернет.
Он склонился к Фону. С криком «Грязный подонок» тот принялся быстро опускать стекло, но Джерри оказался проворнее. Головой он ударил его в подбородок, а локтем с силой ткнул в пах. Гиллему, разрывавшемуся между вождением автомобиля и необходимостью защищаться, достался тяжелый удар туда, где ключица соединяется с плечевым суставом. Джерри нанес удар расслабленной рукой, в последний миг превратив скорость движения в силу удара. Гиллем вскрикнул: «Боже!» – и вылетел из кресла, машина вильнула вправо. Фон одной рукой схватил Джерри за шею, а другой старался свернуть ему голову набок – при этом он наверняка убил бы его. Но в Саррате их учили одному приему под названием «коготь тигра», применимому в тесном пространстве. Нужно скрючить руку, сжать пальцы и нижней частью ладони ударить противника снизу вверх, в дыхательное горло. Джерри провел этот прием, и голова Фона ударилась о заднее окно с такой силой, что по стеклу разбежалась сетка трещин. Два американца в «мерседесе» отрешенно смотрели куда-то вперед, словно ехали на похороны высокопоставленной особы. Он подумал, не придушить ли слегка Фона, но решил, что не обязательно. Затем вытащил у него из-за пояса свой пистолет и открыл правую дверь. Гиллем последним рывком попытался дотянуться до него, но только порвал до локтя рукав верного, но изрядно пoношенного голубого костюма Джерри, на что тот ткнул пистолетом ему в руку – его лицо исказилось от боли. Фон выставил ногу, но Джерри прищемил ее дверью, услышал отчаянный вопль: «Сволочь!» – и побежал к городу навстречу потоку машин. Петляя между автомобилями, которым некуда было свернуть, он выскочил из туннеля и помчался вверх. Возле будки часового ему показалось, что позади слышатся крики Гиллема. Померещился выстрел, но это, должно быть, был всего лишь громкий выхлоп какой-то машины. Пах разрывался от боли, но боль, казалось, помогала ему бежать еще быстрее. Один из полицейских на обочине что-то крикнул ему, другой попытался выставить руки, но Джерри оттолкнул их с дороги, и они предпочли оставить его в покое – круглоглазый, что с него возьмешь. Он бежал, пока не поймал такси. Шофер не говорил по-английски, и ему пришлось показывать дорогу. «Boн туда, приятель. Вверх. Налево, тупица чертов. Вот сюда». Так они добрались до ее дома.
Он не знал, что у нее происходит – там ли еще Смайли и Коллинз, не появился ли Ко, возможно, вместе с Тиу, но выяснять было некогда. Он не позвонил в дверь, потому что знал, что микрофоны зафиксируют звонок. Вместо этого он достал из бумажника визитую карточку, нацарапал на ней несколько слов и опустил в почтовую щель на входной двери, ожидая, не послышатся ли ее шаги. Он присел на корточки, прижимая руки к паху, трясся, обливался потом и пыхтел, как ломовая лошадь. Прошла целая вечность, наконец дверь открылась, и на пороге появилась она. Он изо всех сил попытался выпрямиться.
– Господи, это же наш сэр Галаад, – пробормотала Лиззи. Она была не накрашена, отчетливо краснели шрамы от кулаков Рикардо. Она не плакала, по крайней мере, слез у неена глазах не было, но лицо казалось сильно постаревшим. Он вытащил ее в коридор, она не сопротивлялась. Он показал на дверь, ведущую к пожарной лестнице.
– Ровно через пять секунд жди меня по другую сторону этой двери, поняла? Н и к о м у н е з в о н и, выходи бесшумно, н е з а д а в а й дурацких вопросов. Возьми с собой теплую одежду. Давай, малышка. Не бойся. Н у, п о ж а л у й с т а.
Она глядела на него, на оторванный рукав его костюма, на пиджак с пятнами от пота, на нечесаный чуб, свисавший на глаза.
– Или идешь со мной, или тебе конец, – сказал он. – И поверь, на этот раз конец – штука серьезная.
Она вернулась в квартиру, оставив дверь приоткрытой. Обратно она вышла гораздо поспешнее и на всякий случай не закрыла дверь. Он повел ее по пожарной лестнице. Она надела кожаное пальто и взяла сумку через плечо. Для него она вместо порванного пиджака принесла теплый кардиган, принадлежавший, наверное, Дрейку, потому что он оказался ему безнадежно мал, но Джерри ухитрился кое-как натянуть eго. Он переложил содержимое карманов пиджака в ее сумочку и выкинул рваную тряпку в мусоропровод. Она шла за ним так тихо, что он дважды обернулся, чтобы убедиться, что она здесь. На первом этаже он выглянул сквозь ячеистое окно и отскочил: как раз в эту минуту в вестибюле появился Рокер собственной персоной. В сопровождении громилы-подчиненного он подошел к стойке портье и показал ему удостоверение полицейского. Джерри и Лиззи спустились по лестнице на автостоянку. Она сказала:
– Давай сядем в мое красное каноэ.
– Не говори глупостей, мы оставили его в городе. Покачав головой, он повел ее мимо машин на огороженный пятачок на открытом воздухе, заваленный отбросами и строительным мусором, как задворки Цирка. Оттуда между сырыми бетонными стенами спускалась в город шаткая лестница, разделенная на части извилистой дорогой-серпантином. Над лестницей нависали черные ветви деревьев. Под их ногами ступени задрожали, желудок Джерри тотчас же отозвался резкой болью. Когда они вышли на дорогу, вдали мигнул кроваво-красный огонек; он оттащил ее в сторону, чтобы скрыться от прожектора полицейской машины, которая, завывая сиреной, неслась вниз. В туннеле они нашли пак-пай, и Джерри назвал адрес.
– Где это? – спросила она.
– Там, где паспортов не спрашивают, – ответил Джерри. – Заткнись и делай, как я скажу. Сколько у тебя с собой денег?
Она открыла сумочку, достала из бумажника толстую пачку и пересчитала.
– Я выиграла это в маджонг у Тиу, – сказала Лиззи, и он почему-то понял, что она врет.
Шофер высадил их в конце переулка, и вскоре они подошли к низким воротам. В доме было темно, но едва они приблизились ко входной двери, как она открылась, и мимо них из темноты выскользнула парочка. Они вошли в вестибюль, дверь за ними закрылась. Освещая путь ручным фонариком, они пробрались через короткий лабиринт коридоров с кирпичными стенами и оказались в нарядном внутреннем вестибюле. По радио играла музыка. На изогнутом диване в центре зала сидела элегантная китаянка с карандашом и блокнотом, по всем признакам образцовая хозяйка дома. Увидев Джерри, она улыбнулась; при виде Лиззи улыбка стала еще шире.
– На всю ночь, – сказал Джерри.
– Разумеется, – откликнулась она.
Они поднялись вслед за ней по лестнице и попали в небольшой коридор. В открытых дверях виднелись зеркала и шелковые покрывала, горел неяркий свет. Джерри выбрал комнату с наименее двусмысленной обстановкой, отказался от предложения для ровного счета привести вторую девочку, уплатил хозяйке и заказал бутылку «Реми Мартен». Лиззи вошла за ним, бросила сумочку на кровать и, не успел он закрыть дверь, разразилась нервным смехом, радуясь, что все так удачно кончилось.
