Атомная крепость - Цацулин Иван Константинович (читать книги .TXT) 📗
– Полагаю, пора бы окончательно выяснить наши отношения, – сказала Ирина Петровна с многозначительной улыбкой, присаживаясь к столику с другой стороны.
Наконец-то! Рахитов порывисто схватил ее руку и покрыл поцелуями.
– Мы не можем терять время на нежности, – услышал он неожиданно спокойный, насмешливый голос. Не понимая, Рахитов поднял голову и встретился с ней взглядом – в глазах женщины светилось нескрываемое презрение. – Я не та, за кого вы меня принимаете.
Он хотел сказать, что любит ее, что мечтает навсегда связать с ней свою жизнь, но слова замерли у него на губах – со страшной быстротой в ней произошла перемена, и теперь перед ним была как будто другая женщина, со строгим и даже враждебным выражением лица.
– Да, да, Михаил Борисович, вы не ослышались – я не та, за кого вы меня принимаете, я не Ирина Петровна, в родственных отношениях с вашим покровителем не состою и, между нами говоря, никогда с ним не встречалась.
Рахитов еще надеялся, что все это глупая, неуместная шутка.
– Кто же вы такая? – произнес он хриплым голосом, выдавшим его волнение.
– Я не Ирина Петровна. Мое подлинное имя Ирэн Грант. Полагаю, вам теперь все ясно!
Рахитов почувствовал что-то липкое, мерзкое под рубашкой – по всему телу выступил холодный пот. Капкан! Западня! Он еще не успел продумать создавшуюся ситуацию, но уже понял, что в эти минуты решается вопрос его жизни или смерти. Он вскочил на ноги.
– Вы понимаете, как я сейчас поступлю с вами? – спросил он со страшной злобой и взялся за створку закрытого окна.
– Да, конечно, – подчеркнуто учтиво ответила она. – Вы намерены сообщить вашему шоферу-коммунисту о том, что женщина, с которой вы связаны, оказалась шпионкой, агентом иностранной разведки? Уверяю вас, Михаил Борисович, чистосердечного признания будет совершенно достаточно.
– Достаточно для чего?
– Для того, чтобы карьера ваша кончилась – как это по-русски? – раз и навсегда.
– Подумайте лучше о себе! – Рахитов не знал, как же быть дальше.
– Что же вы не зовете вашего шофера? – она явно издевалась над ним. – Вот что, господин Рахитов, пора кончать эту комедию. Никто вам не поверит, что вы не знали, кто я на самом деле. Ваши расписки на весьма значительную сумму – у нас. Спрашивается, за что же мы платим вам ценными вещами, бриллиантами?
– Шантаж! Провокация! – Рахитов заметался по комнате.
– Не шумите! – строго сказала она. – Мне поручено сказать вам, что справка по сугубо секретному вопросу, которую вы нам передали, оценена высоко самим мистером Харвудом.
– Ананий Федорович… – почти прошептал Рахитов, теряя голову от ужаса.
Она иронически рассмеялась.
– Не валяйте дурака, господин Рахитов. Вы отлично знали, для кого готовили справку. Ананий Федорович – ф-фу!.. Нет и не было никакого Анания Федоровича, он миф, придуманный вами. Может, вы вспомнили о его портрете, что висел на стене в гостиной? Разве вы не знаете, что любой портрет можно сделать со старого негатива? Мне так хотелось доставить вам приятное, вот я и заказала портрет вашего покровителя.
Он продолжал шептать сквозь стиснутые зубы:
– Знаете, как я с вами поступлю… что я с вами сейчас сделаю?
– Ровным счетом ничего, – сухо заметила она. – И давайте перестанем об этом болтать. Если вы вздумаете поднимать шум, то мы немедленно разоблачим вас: копии ваших расписок и секретной справки будут переданы в Комитет государственной безопасности. Вы сейчас соображаете, как бы выдать меня, не так ли? Но ведь вы тоже шпион. Могу сообщить вам вашу кличку – «Серый».
Он посмотрел на нее страшными глазами.
– Я убью вас!
Она спокойно произнесла:
– Но ведь это ничего не изменило бы – документы оказались бы в КГБ, и с вами все равно было бы покончено. Спокойно, спокойно – может ведь быть и другая развязка?
– Какая?
– Я сама пристрелю вас и объясню такой мой поступок необходимостью самозащиты. Должна же я защищать свою женскую честь, не так ли?
С губ Рахитова сорвалось проклятье.
– Что вы от меня хотите?
Она положила перед ним листок бумаги – это было обязательство работать на разведку Аллена Харвуда:
– Подпишите.
– Н-нет… – он забился в кресле и закрыл глаза.
– Тогда уходите отсюда, сейчас же уходите! – прошептала она. – Серый, я знала, что вы большой подлец, но что вы до такой степени трус – не предполагала. Вы сами губите себя. И зря – мне поручено передать вам, – нам нужна от вас еще только одна услуга. Только одна! Разве это не стоит всей вашей карьеры, всех благ, которых иначе вы можете лишиться? Подумайте хорошенько.
Рахитов в исступлении тряс головой отрицательно:
– Нет… Нет!
Ирэн Грант брезгливо сморщилась и рывком открыла дверь комнаты.
– Прощайте.
Он продолжал сидеть в кресле. Уйти? Куда? Ведь тогда жизнь для него кончится! Возможно, ему поверят отчасти, возможно, его и не посадят в тюрьму, но позор, невыносимый позор падет на его голову, – его выгонят с должности, у него отнимут высокий оклад, кабинет, автомобиль, отнимут ту жизнь, к которой он так привык и без которой уже не мыслил своего дальнейшего существования.
Женщина торопила:
– Уходите, у меня нет больше времени.
Дрожащей рукой Рахитов вывел на документе свою подпись.
Ирэн Грант положила документ в ящик стола.
– Вам нельзя показываться вашему шоферу в таком виде, – сказала она. – Выпейте.
С трудом понимая, что он делает, бледный от невыносимого страха, он залпом проглотил стакан водки.
– Помните – только одна услуга, – затравленно прохрипел он.
– Не беспокойтесь, мы оставим вас в покое. Итак, дня через два-три к вам явится человек. О, можете не волноваться – документы у него в полном порядке. Его фамилия Егоров, Борис Львович. Егоров от меня. Вы приютите его на время, только и всего.
– Хорошо, – Рахитов с облегчением вздохнул. – Я могу идти?
– Да, идите.
В дверях он на минуту задержался, с глубокой обидой шепнул:
– Вы жестоки со мной… Никогда за всю мою жизнь я ни с кем так бессердечно не поступал. Я всегда жалел человека.
– Да? – Она насмешливо вздернула брови. – А Прокудин?
Значит, и Прокудин – иностранный агент? Рахитов даже просиял при такой мысли. Ирэн Грант сказала:
– Вы ошибаетесь, Прокудин не наш человек. – В ее голосе была убедительная искренность, но ему так хотелось, чтобы сейчас она сказала неправду. Она, должно быть, поняла это.
– Если бы Прокудин был нашим агентом – я не назвала бы вам его имени, разве вы не понимаете таких простых вещей, Серый?
Он шел к машине скрипя зубами: значит, Васька Прокудин ходит в чистеньких! В то время как он сам…
– Едем! – буркнул Рахитов, открывая дверцу и залезая, против обыкновения, на заднее место – обычно он садился рядом с водителем.
Шофер включил скорость. Рахитов вдруг почувствовал, что его лихорадит, временами ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание – взять себя в руки ему никак не удавалось, и это его еще больше пугало.
…Годдарт-Егоров появился дня через три, на рассвете. Открывшая ему дверь супруга Рахитова с недоумением глядела, как ее муж лебезит перед незнакомым мужчиной с рыхлой физиономией и большой рыжей бородой.
– От Анания Федоровича, – шепнул ей Рахитов, – только ты никому ни гугу! Неудобно получится.
Тимуру Годдарт сказал, что работает в институте, приехал в столицу по делам и пробудет здесь, наверное, несколько месяцев. Молодой человек с неприязнью рассматривал незнакомца, морщился при звуках его скрипучего голоса и никак не мог определить, что связывает его отца с этим гражданином и почему все-таки Егоров поселился именно у них. Марина Нарежная ожила, – главное – почему-то сразу прекратились визиты Ирины Петровны.
Егоров целыми днями лежал на диване, курил, просматривал журналы, изредка куда-то ненадолго уходил, а по вечерам сражался с хозяином в шахматы. Рахитов уже начинал подумывать, что, собственно, зря он так перетрусил – не успеешь оглянуться, как пройдет какое-то время и Егоров исчезнет как дурной сон. Одна-единственная услуга, таким образом, будет оказана, его оставят в покое, и никто ничего не узнает. Но все оказалось по-другому.
