Под конвоем лжи - Силва Дэниел (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Фогель думал о том, что такой сценарий следовало считать вполне вероятным. Но, с другой стороны, столь массированная операция по дезинформации не укладывалась в его воображение. Для этого все немецкие агенты должны были находиться в плену или перейти на сторону врага. Англичанам пришлось бы задействовать оперативный штаб из сотен людей, сочиняющих вымышленные сведения для последующей передачи по радио в Гамбург. Возможно ли осуществить такой обман? Это было бы колоссальное и весьма рискованное предприятие, но в конце концов Фогель пришел к выводу, что оно реально.
Сама концепция была блестящей, но Фогель нашел в ней одну явную слабость. Требовалось полностью манипулировать всеми немецкими разведывательными сетями в Великобритании. Следовало выявить всех агентов до одного и заставить работать на себя или изолировать таким образом, чтобы они не могли причинить вреда. Один-единственный агент, оставшийся вне контроля МИ-5, мог отправить донесение, не согласующееся с сообщениями всех остальных, и абвер должен был бы почуять неладное. Да, информация одного подлинного агента давала возможность заключить, что все прочие поступающие разведданные фальшивы. И если все прочие разведданные указывали на Кале, как на точку, избранную врагом для вторжения, то абвер мог сделать вывод, что на самом деле враги будут высаживаться в Нормандии.
Вскоре ему предстояло получить ответ. Если Нойманн обнаружит, что Кэтрин Блэйк находится под наблюдением, то станет ясно, что сведения, присылаемые ею, всего лишь часть дымовой завесы, поставленной британской контрразведкой для прикрытия подлинных намерений англичан.
Он отошел от окна и снова улегся на раскладушку. Его бил озноб. Вероятность того, что он получит свидетельство о грандиозном обмане, затеянном британской разведкой, была очень велика. А это, в свою очередь, не могло не подкрепить предположение о том, что адмирал Вильгельм Канарис, глава немецкой военной разведки, оказался предателем. Во всяком случае, Гиммлер, несомненно, счел бы это неопровержимым доказательством. А за такое преступление существовала только одна кара: рояльная струна на шею и медленное мучительное удушение. Все это будет сниматься на кинокамеру, чтобы Гитлер мог снова и снова изучать подробности процесса гибели своего очередного врага.
А что, если он действительно обнаружит доказательство обмана? Танки вермахта будут ждать англосаксов в намеченном ими пункте вторжения. Враг будет истреблен. Германия выиграет войну, и нацисты в течение многих десятилетий будут править Германией и всей Европой.
«В Германии нет никакого закона, Труда. Есть только Гитлер».
Фогель закрыл глаза и попытался уснуть, но у него ничего не выходило. В нем с новой силой разыгрался конфликт двух несовместимых одна с другой составляющих его личности: Фогеля — шпиона и руководителя шпионов и Фогеля — поборника власти законов в жизни общества. Его раздирало от нетерпимого желания раскрыть злокозненный обман британцев, самому обвести их вокруг пальца и победить их в этой игре. Но при этом он ужасно боялся результатов такой победы. Раскрыть игру британцев — означало погубить своего старого друга Канариса, дать Германии реальную возможность выиграть войну, а значит, позволить нацистам навсегда закрепиться у власти.
Он лежал на своей раскладушке без сна и слушал грохот бомбардировщиков.
«Скажи мне, Курт, что ты не один из прихвостней Гиммлера».
«Я один из них, Труда, — безмолвно ответил Фогель. — Теперь я стал одним из них».
Глава 46
Лондон
— Привет, Альфред.
— Привет, Элен.
Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.
— Я так рада встрече с тобой.
— Мне тоже очень приятно.
Она взяла Вайкери под руку и сунула свою руку в карман его пальто точно так же, как любила делать это в молодости. Они медленно пошли по аллее Сент-Джеймс-парка. Молчание не казалось Вайкери неловким. Больше того, он находил его даже приятным. Тогда, сто лет назад, это было одно из свидетельств того, что он действительно любил ее — то, как он чувствовал себя, когда они молчали, находясь вместе. Он наслаждался ее обществом, когда они разговаривали и смеялись, но точно так же он наслаждался им, и когда она вообще ничего не говорила. Ему нравилось молча сидеть рядом с нею на веранде ее дома, или гулять по лесу, или лежать на берегу озера. Того, что ее тело находится рядом с его телом или ее рука лежит в его руке, было для него вполне достаточно.
Предвечерний воздух был теплым и густым, словно в феврале случился августовский день, темное небо казалось тревожным. Ветер играл ветвями деревьев, рябил поверхность пруда. Флотилия уток покачивалась на волнах, словно корабли, расположившиеся на якорной стоянке.
Вайкери всмотрелся в свою спутницу пристальнее, в первый раз. Возраст нисколько не повредил ей. В чем-то она стала даже красивее, чем в те, прежние годы. Она была высокой и стройной, а ту капельку лишнего веса, которую она набрала, надежно скрывал прекрасно скроенный костюм. Волосы, которые она прежде носила распущенными, были тщательно собраны в пучок, поверх которого она приколола красивой булавкой маленькую серую шляпку без полей.
Вайкери позволил своему взгляду задержаться на ее лице. Ее нос, когда-то казавшийся чуть длинноватым, теперь выглядел идеальным. Щеки немного ввалились с возрастом, подчеркнув форму скул. Повернув голову, она заметила, что Вайкери разглядывает ее. Она улыбнулась ему, но выражение ее глаз при этом не изменилось. В них застыла ставшая уже привычной печаль, как будто у нее недавно умер кто-то близкий.
Первым молчание нарушил все же Вайкери. Он отвел взгляд от своей спутницы и лишь после этого заговорил:
— Прости, что так получилось с ленчем, Элен. Возникли кое-какие сложности на работе, и я не смог не то что уйти оттуда, но даже позвонить тебе.
— Не переживай, Альфред. В результате мне пришлось всего лишь посидеть в одиночестве за столиком в «Коннахте» и напиться вдребадан. — Вайкери резко повернулся к ней. — Ничего, я только смеюсь. Хотя не стану притворяться, что не испытала сильного разочарования. Мне потребовалось очень много времени, чтобы набраться храбрости и обратиться к тебе. Я поступила так ужасно тогда... — Ее голос опустился до неслышного шепота, и фраза осталась незаконченной.
