Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
– Изменить лицо Германии? – с сомнением спросила Карин. – Разве это по силам никому не известному генералу всенародно презираемого радикального движения?
– Да, внедрившись в бундестаг безусловно, а уж о внедрении я знал немало.
– Но это не ответ на мой вопрос… Фредди.
– Фредди… мне это нравится. Были у нас с тобой хорошие времена, женушка. – Голос Ягера, казалось, идет ниоткуда и отовсюду в полной темноте пространства, заглушаемый грохотавшим по крыше и затемненным окнам дождем. – Отвечаю – для того, чтобы внедриться в бундестаг, надо просто избрать туда нужных людей. Генерал с помощью Ханса Траупмана прочесал страну в поисках талантливых, но недовольных людей, разместил их в экономически трудных районах, дал им «решения» и финансировал их компании на гораздо более высоком уровне, чем могли себе позволить их оппоненты. Поверишь, на данный момент в бундестаге у нас больше сотни членов?
– И ты был одним из этих людей… мой муж?
– Я был самым выдающимся, жена! Мне дали новое имя, новую биографию, совершенно новую жизнь. Я стал Гюнтером Ягером, приходским священником из небольшой деревушки в Куххорсте, переведенным церковными властями в Штрасслах, около Мюнхена. Я оставил церковь, сражаясь за тех, кого относил к лишенному гражданских избирательных прав среднему классу, – бюргеров, составляющих костяк нации. Я завоевал-таки место, одержав внушительную победу, а пока вел избирательную кампанию, Ханс Траупман наблюдал за мной и принял решение: я тот человек, который нужен их движению. Говорю тебе, шлюха, это было потрясающе! Меня сделали императором, королем, правителем всех наших сторонников, фюрером «четвертого рейха».
– И ты пошел на это, Фредди?
– А почему нет? Это продолжение того, чем я занимался в прошлом. Умение убеждать, проникая во вражеский лагерь, речи, подтверждающие мои мнимые убеждения, все эти званые обеды и симпозиумы – отличная подготовка к моему высшему достижению.
– Но когда-то ты считал этих людей своими врагами.
– Больше не считаю. Они правы. Мир изменился, и изменился к худшему. Даже коммунисты с их железными кулаками лучше, чем то, что у нас сейчас. Мы лишились дисциплины сильного государства и получили сброд, кричащий друг на друга, убивающий друг друга, хуже, чем звери в джунглях. Мы избавимся от зверей, перестроим государство, отобрав лишь самых чистых для служения ему. Наступает заря новой эры, жена моя, и как только это поймут, истинность ее силы и сила ее истины пронесется по всему миру.
– Ведь мир вспомнит о жестокости нацистов, разве нет… Фредди?
– Может, и вспомнит ненадолго, но это пройдет, когда мир увидит достижения очищенного государства при сильном добром руководстве. Демократические государства все время превозносят справедливость избирательной урны, но они жестоко ошибаются! За голоса борются в грязи, ибо там их большинство. А бедные американцы даже не знают, в каком виде была задумана двести лет назад их собственная конституция. Первоначально голосовать позволялось лишь землевладельцам, людям, продемонстрировавшим, на что они способны, и таким образом доказавшим свое превосходство. Таков был консенсус по условиям конституции, ты знала?
– Да, это было аграрное общество, но я удивляюсь, что тебе об этом известно. Ты никогда не был силен в истории, муж мой.
– Все изменилось. Если бы ты видела эти полки, уставленные книгами… каждый день привозят новые – я прочитываю по пять-шесть в неделю.
– Дай я взгляну на них, дай мне посмотреть на тебя. Я скучала по тебе, Фредди.
– Скоро увидишь, скоро. В темноте есть свое удобство, так как я «вижу» тебя такой, какой предпочитаю помнить. Прелестная, жизнерадостная женщина, так гордившаяся своим мужем, поставлявшая мне секреты из НАТО, некоторые из них, я уверен, спасли мне жизнь.
– Ты же был на стороне НАТО, как я могла поступить иначе?
– Теперь я на более великой стороне. Сейчас бы ты мне помогла?
– Смотря в чем, мой муж. Не отрицаю, ты умеешь убеждать. Услышав твои слова, мне не терпится тебя увидеть. Ты всегда был человеком необыкновенным, это признавали все, даже те, кто не одобрял твои действия…
– Например, мой друг, мой бывший друг, Гарри Лэтем, твой нынешний любовник!
– Ты ошибаешься, Фредди. Гарри Лэтем мне не любовник.
– Лжешь! Он все время увивался за тобой, ждал, когда появишься, спрашивал меня.
– Мы достаточно долго прожили вместе, чтобы ты не знал, когда я говорю правду! В конце концов это твоя профессия, ты сто раз слышал, как я врала ради тебя… Гарри Лэтем мне не любовник. Повторить?
– Нет! – Единственное слово эхом отлетело от невидимых стен. – Кто же тогда?
– Тот, кто взял себе его имя.
– Зачем?
– Потому что ты хочешь, чтоб твоего друга Гарри убили, а Гарри этого не хочется. Как ты мог, Фредерик? Гарри любил тебя, как… как младшего брата.
– Я тут ни при чем, – тихо произнес бестелесный голос Гюнтера Ягера. – Гарри проник в наш штаб в Альпах. Он был нужен для эксперимента. Мне оставалось только дать согласие.
– Какого эксперимента?
– Медицинского. Я толком и не понял его сути. Траупман, однако, очень загорелся, а против Ханса я пойти не мог. Он был моим наставником, это он дал мне то положение, какое я сейчас занимаю.
– Какое положение, Фредди? Ты действительно новый Адольф Гитлер?
– Странно, что ты его упомянула. Я читал и перечитывал «Майн кампф» и все биографии, какие только сумел найти. Представляешь, насколько были похожи наши жизни, по крайней мере до вступления в наши ряды? Он был художником, и я в своем роде тоже им был. Он был безработным, и мне это грозило. Его отвергла австрийская лига художников и архитектурная академия якобы из-за отсутствия таланта – бывшему капралу некуда было податься, и у меня то же самое. Кто нанимает таких, как я? Мы оба сидели без гроша, у него вообще ничего не было, а я продал все бриллианты, чтобы спасти себе жизнь… Потом в двадцатых кто-то увидел, как какой-то радикал на улице страстно и убедительно кричит о несправедливости социальных условий, а много лет спустя кто-то другой наблюдал за красноречием первоклассного бывшего агента-провокатора, который раньше одурачил даже их. Такие люди очень ценны.
– Ты хочешь сказать, что и ты, и Адольф Гитлер переметнулись, заняв эти страшные посты?
– Я бы сказал по-другому, женушка. Не мы нашли дело своей жизни, а само дело нашло нас.
– Какая мерзость!
– Вовсе нет. У новообращенного убеждения зачастую самые сильные, ибо к ним надо прийти.
– Но чтобы осуществить ваши замыслы, надо пойти на огромные человеческие жертвы.
– Поначалу да, но это быстро кончится, быстро забудется, и мир станет намного лучше. Не будет крупных войн, ядерного противостояния – наше продвижение станет постепенным, но уверенным, ибо многое уже существует на деле. Пройдет несколько месяцев, и сменятся правительства, появятся новые законы в пользу самых сильных, чистых, и за несколько лет ненужный мусор, отбросы общества, вытянувшие из нас соки, будут сметены.
– Не надо для меня произносить речи… Фредди.
– Это правда! Ты разве не видишь?
– Я не вижу даже тебя, а ты, признаться, меня так взволновал своими речами… Необыкновенный человек, каким я тебя знаю. Включи свет, пожалуйста.
– С этим небольшая проблема.
– Почему? Ты так изменился за пять лет?
– Нет, но я в очках, а ты нет.
– Я ношу их, лишь когда глаза устают, ты же знаешь.
– Да, но у меня другие очки, позволяющие видеть в темноте, и я вижу оружие в твоих руках. И не забыл, что ты левша. Помнишь, ты решила играть со мной в гольф и я купил тебе клюшки, только не те?
– Да, конечно, помню, они были для правшей… У меня с собой оружие, потому что ты сам учил меня никогда не ходить ночью на встречу даже с тобой без пистолета. Ты говорил, ни один из нас не знает, следят за нами или нет.
– Я был прав, ибо защищал тебя. Твои друзья снаружи знают, что у тебя оружие?
