Третья пуля - Хантер Стивен (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
– Там всегда околачиваются какие-нибудь ребята.
– Может быть, они были переодеты.
– Возможно. Но в кого? В гигантские браслеты с брелоками? Незнакомцы, в кого бы они ни переоделись, не способны внушить доверие.
– Гигантские браслеты с брелоками?
– Извините, это из фильма Вуди Аллена. Жалко, что вы его не любите.
– Должно быть, я пропустил его, – сказал Свэггер. – Маскировка могла носить длительный характер. Группа сняла офисное помещение и после убийства оставалась там еще полгода, пока не закончился срок аренды… Хотя нет, подождите, черт возьми, ведь маршрут проезда президента не был известен до двадцатого числа!
– Это дает вам возможность разработать грандиозную версию о том, как некая злая сила проникла в правительство и организовала заранее все так, как ей нужно.
– Я инженер и не верю в грандиозные планы, поскольку зарабатывал деньги тем, что исправлял последствия их осуществления. Поверьте мне, ни один грандиозный план не выдерживает столкновения с реальностью.
– Вы говорите как военный, Джек. Я служил в армии двадцать лет и видел, как они осуществляются.
– Я служил в морской пехоте…
– Во Вьетнаме? – перебил Ричард. – Потому и хромаете?
– Нет, в Эквадоре. Там я кое-чему научился. С точки зрения инженерного дела план – это ряд предположений или диаграмм, которые неверны или неосуществимы. Все влияет на все, все меняется, и вы оказываетесь там, где никогда не предполагали оказаться.
– Согласен.
– И все же, черт возьми, расположение этих шести окон позволяет произвести выстрел в голову президента из любого из них. Это весьма привлекательный факт для теории заговора.
– В самом деле. Говорите, вы разбираетесь в баллистике?
– Да. Мне кажется, я понял, каким образом могла быть задействована еще одна винтовка, но никаких доказательств у меня нет.
– Очаровательно. Но не говорите мне, иначе завтра будете кусать локти от злости на себя.
– Я и не собирался. «Интеллектуальная собственность», как вы говорите. Для горного инженера мир ограничивается правами на добычу полезных ископаемых. То, что я выяснил, не дает мне покоя.
– Замечательно. К сожалению, ничего не смыслю в оружии, так что все равно не смог бы оценить это.
– При проведении расследования этого убийства была совершена традиционная ошибка, – сказал Боб, отхлебнув немного кока-колы. – Слишком много заключений об оружии, вынесенных людьми, ни черта в нем не смыслившими. Потрачена впустую уйма времени.
– Я скажу вам, почему. Это слишком масштабное дело. Для того чтобы вникнуть в его суть и сделать правильные предположения, нужно обладать опытом в очень многих областях. Врачи ничего не знают об оружии, специалисты по оружию ничего не знают о мафии, мафиози ничего не знают о ЦРУ, люди из ЦРУ ничего не знают о кубинцах. Рано или поздно наступает момент, когда вы делаете предположение о том, о чем ничего не знаете, и в результате получается ерунда.
– Позвольте задать вам вопрос, Ричард, – сказал Боб. – У вас имеется собственная версия?
– Моя беда в том, что я слишком много знаю. И уже не могу выносить суждения – во всем вижу изъяны и противоречия. Я мог бы в течение двадцати минут рассуждать о металлургическом анализе фрагментов пули, найденной на полу лимузина, или о версии второго стрелка. Но у меня нет своего мнения, и я не могу встать на чью-либо сторону и сказать, кто прав, а кто нет. Как я могу судить об этом? Мне бы хотелось забыть кое-что из того, что знаю, но это невозможно, и в этом мое проклятие. С другой стороны, благодаря этому я хороший аналитик, и это помогает мне в работе.
– Понятно.
– Поскольку вы платите, не возражаете, если я закажу еще пива?
– Разумеется.
– Поделюсь с вами одной версией, которая объясняет все. Я мог разработать ее сам, мог от кого-то услышать. Не знаю. Она просто однажды появилась в моем сознании. Возможно, ее внедрил туда Бог. Она учитывает каждый нюанс, каждую непоследовательность и путаницу в показаниях свидетелей – буквально все. Существует лишь одна проблема: как только я поделюсь ею с вами, мне придется вас убить.
«Куда это он клонит?» – подумал Свэггер.
– Я не собираюсь слишком долго задерживаться на этом свете, поэтому можете рассказывать.
– Сделайте мне одно одолжение. Не перебивайте, когда я говорю что-то не согласующееся с тем, что мы, словно в насмешку, называем «историей». В конце все станет ясно.
– Я вас внимательно слушаю.
– Двадцать второго ноября 1963 года, – начал Ричард, – чокнутый марксист, неудачник по имени Ли Харви Освальд, по причинам слишком банальным, чтобы в них можно поверить, произвел три выстрела в президента Соединенных Штатов, который по чистой случайности проезжал под окном его офиса. Первый не достиг цели, потому что Освальд был идиотом. Второй выстрел поразил Кеннеди в верхнюю часть спины, под шею. Пуля прошла через его тело, отклонившись вследствие мощности шейной мускулатуры президента, впилась в спину губернатора Конналли, пронзила его запястье и наконец ударилась в бедро. Третий выстрел Освальда не достиг цели, потому что он был идиотом. Освальд не заслуживает внимания, но уделим его персоне немного времени. Его охватила паника, он бросился вниз и столкнулся с офицером полиции по имени Марион Бейкер, который приказал ему остановиться. Не подчинившись этому приказу, он пронесся мимо и выбежал из дверей Техасского книгохранилища. Бейкер выхватил пистолет и выстрелил. Освальду настал конец. Главное в нашей истории – то, что случилось с Кеннеди. Его водитель, агент спецслужб, меньше чем через пять минут примчался в «Паркленд Хоспитал», и бригада врачей высшей квалификации тут же приступила к работе. Утром состояние Кеннеди наконец стабилизировалось. Несмотря на страшную рану, благодаря невероятной воле к жизни, Кеннеди победил смерть – на радость миллионам людей во всем мире. Процесс выздоровления протекал медленно и мучительно. В его отсутствие Линдон Джонсон взял на себя функции президента, действовал осмотрительно, следуя рекомендациям советников Кеннеди и не допуская трагических ошибок. Никакого Вьетнама. Тем временем здоровье президента крепло день ото дня. Были опасения, что у него поврежден позвоночник и что он останется парализованным, но, к счастью, ему удалось этого избежать. Стоит ли говорить о том, что все это время Джеки порхала, словно ангел, вокруг его кровати, и, по всей вероятности, ее любовь сыграла не последнюю роль в его выздоровлении. В марте 1964 года он уже сидел, в мае сделал первые шаги, а в августе вернулся в Белый дом и приступил к выполнению своих обязанностей, хотя еще и не в полной мере. На съезде демократической партии в середине августа он уже смог выступить с речью, и его вновь единодушно выдвинули кандидатом на пост президента. Он практически не принимал участия в предвыборной кампании – у него не было в этом нужды. На выборах в ноябре его соперник Барри Голдуотер потерпел сокрушительное поражение. Меньше чем через год после трагедии в Далласе Кеннеди переизбрали на второй срок. Но он изменился. Первое время это являлось очевидным только для ближайшего окружения, но по мере того, как рассеивался возникший вокруг его фигуры ореол мученичества, они стали заметны сначала прессе, а затем и широкой публике. Сложилось впечатление, будто он, что называется, «увидел свет». То, что Кеннеди побывал на пороге смерти, оказало на него глубокое влияние. Долгие месяцы изоляции, когда он общался исключительно с врачами и близкими родственниками, тоже сделали свое дело. Не стало больше антикоммуниста, расчетливого воина «холодной войны», прожженного политика, способного на всяческие грязные делишки. Не было больше и интрижек, злоупотреблений наркотиками, игр с прессой в стиле кнута и пряника, роскошных вечеринок и ауры Камелота. Он стал аскетом.
– Кем? – переспросил Свэггер.
– Человеком с большой самодисциплиной и четкими моральными принципами. Истинно верующим.
– Понятно.
– Ощутив дыхание смерти, он возненавидел ее и делал все, чтобы та не напоминала о себе. Ощущение хрупкости и недолговечности жизни, осознание того, что она может прерваться в результате малейшего акта насилия, превратили его в пацифиста. Теперь он понимал, что война – это зло, и как абстрактное, и как конкретное понятие, что сила – это жалкая маскировка страха, что миролюбие и сдержанность могут добиться гораздо большего. Он вывел десять тысяч американских солдат из Вьетнама, сократил бюджет Министерства обороны на сто миллионов долларов, начал переговоры с Кастро. Приказал ЦРУ прекратить подрывную деятельность против Кубы и вмешательство во внутренние дела латиноамериканских и африканских стран, во многих из которых в скором времени установились коммунистические режимы, как это случилось с республикой Южный Вьетнам, который без сопротивления захватили коммунисты с севера. Для него не имело значения, что мы «потеряли» эти страны. Мы «выиграли», избежав войны и сохранив драгоценные жизни наших парней. Его главной целью было прекращение гонки ядерных вооружений с русскими. У него вызывала ужас и отвращение мысль о том, что миллионы людей во всем мире боятся, как бы какой-нибудь безумный генерал, руководствуясь собственной прихотью, не нажал кнопку, после чего наша планета погрузится в бездну атомной катастрофы. В 1967 и 1968 годах его основные усилия стали направлены против эскалации гонки вооружений и накопления ядерных устройств и средств доставки, поскольку угроза их случайного срабатывания становилась все более и более реальной. Он призывал русских сделать все, чтобы как можно дальше отойти от края пропасти безумия взаимного уничтожения. Мир содрогался от страха, наблюдая за тем, как «Атласы» и «Посейдоны», СС-12 и СС-14 размещались в шахтах на Американском Западе и в Сибири, а B-52 и «Туполевы» разрисовывали небо пушистыми инверсионными следами вблизи границ воздушного пространства двух сверхдержав по двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Все это постоянно напоминало нам о том, как близки мы к катастрофе и насколько ненадежны механизмы обеспечения нашей безопасности. Что касается русских, они не реагировали на инициативы Кеннеди. Да, либералы в Политбюро ратовали за смягчение подходов, но сторонники жесткой линии, изумленные готовностью президента идти на односторонние уступки, отстаивали принцип бескомпромиссности и хотели увидеть, что еще можно получить от этого парня, которого они считали сумасшедшим, хотя и не говорили об этом вслух. Второй срок Кеннеди близился к концу. Пресса стран Восточного блока превозносила его за стремление снять взрыватели с бомб, угрожавших миру, и перейти от воинственности к взаимопониманию. И тут президент совершил немыслимое. Он объявил об одностороннем отказе от ядерного оружия. Распорядился посадить на аэродромы В-52, отключить компьютеры Командования воздушно-космической обороны Северной Америки и радары линии DEW, слить топливо из ракет «Минитмен» и приступить к нейтрализации и уничтожению боеголовок. Он распорядился приостановить осуществление экспериментальной программы МХ. В конце концов он добился мира, лишив Соединенные Штаты статуса ядерной державы. В двенадцать минут первого ночи, во вторник, 5 ноября 1968 года, русские произвели пуск ракет с ядерными боеголовками.
