«Америкашки» - Ру Гийом (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Полицейский ударил себя по лбу. Он оставил удостоверение в куртке, в машине.
– Я так и думала, – сказала она ледяным тоном. – Вы будете объясняться с директором.
– Дайте мне пройти! – воскликнул он отчаянно, решительно бросаясь к ней, чтобы оттолкнуть в сторону.
Он взлетел вверх и растянулся на ковре.
Осыпая эту мужеподобную бабу самыми злобными ругательствами из наречий жителей Ниццы, он пообещал себе завтра же взять первый урок карате.
Гордон устремился к бульвару Монпарнас. Как раз на углу находилась стоянка такси. Он обернулся и посмотрел на улицу. Никаких полицейских на горизонте. Однако он еще не хотел праздновать победу.
– Улица Ранелаг, – сказал он шоферу первого же такси, куда вскочил, с трудом переводя дыхание.
Билли не мог опомниться:
– Не позже, чем позавчера, я дал каждому из вас по тысяче франков!
– Ну и что! – заорал Белькир, оскорбленно пожимая плечами, как знаменитая кокотка, считающая дурным тоном разговоры о деньгах, за исключением того, когда их ей дают.
У него были вьющиеся каштановые волосы, но в этот вечер на нем был светлый парик, довольно короткий, но пышный. При взгляде на него никогда не возникало ощущения, что имеешь дело с гомосексуалистом. Это была, несомненно, женщина с нежным лицом и большими томными глазами одалиски, которую природа по ошибке снабдила мужскими гениталиями.
– У меня даже не хватило денег на покупку костюма, а он был необходим, чтобы увидеться с директором по распределению ролей компании Юнайтед. Эрик вынужден был одолжить мне недостающую сумму.
– Ах, какой добренький! – воскликнул Билли. – Он дает тебе в долг мои деньги! Тебе остается лишь занять у него еще, потому что у меня нет больше ни одного су!
– Как ты можешь быть таким скупым! И к тому же лжецом! Я не понимаю, почему должен терять с тобой время!
На этот раз Белькир сморщил нос, как это делали раньше красавицы в корсетах, требуя нюхательную соль перед тем, как упасть в обморок.
Эрик ничего не говорил. Развалившись в кресле, удобно поставив ноги на пуфик, он со слащавой улыбкой наслаждался этой сценой.
Билли был уверен, что они блефовали, как делали это уже столько раз. Однако то, что он говорил, было правдой. У него больше не оставалось и ломанного гроша. Он позвонил бы Мэнни, но он не хотел делать это при них, так как Мэнни любил торговаться, как торговец коврами, и подтрунивать над ним.
– Это несправедливо, что я даю тебе взаймы на расходы с твоими котятками больше, чем я сам трачу на своих шлюх, – ссылался от на такую отговорку.
В такие мгновения Билли забывал о самолюбии, потому что в итоге Мэнни всегда давал ему то, что он просил. Как все "сами себя сделавшие" люди, Мэнни любил окружать себя престижными фигурами, особенно когда он мог в то же время помыкать ими, как это было с Билли. Еще больше самоутвердиться, лишний раз доказать себе, что лишь деньги делают тебя неуязвимым, все это удваивало его удовольствие.
Билли постарался сдержать дрожь ярости. На самом деле он был потерянным человеком. Его тревога была совсем не такой, как у Гордона, который боялся слов. Словотворчество же Билли было его единственным лекарством от одиночества. Когда он оставался накоротке со своими котятками, его охватывала такая же паника, которую испытывал наркоман, лишенный кокаина.
Он в свою очередь попытался блефовать:
– Брось разглагольствовать! – сказал он Белькиру. – Как только я получу чек от своего издателя, вы тотчас же примчитесь, неотвязные, как пиявки.
Белькир презрительно посмотрел на него.
– Ты попадешь пальцем в небо, мой милый, если думаешь, что я вернусь к тебе. Мне только стоит появиться "В облаках", чтобы грести лопатой таких жалких людишек, как ты!
– У тебя будет слишком много конкурентов!
– С моими физическими данными мне нечего бояться!
Билли повернулся к Эрику:
– А ты? Ты тоже рассчитываешь найти там деньги на карманные расходы? Даже с такой смазливой рожей ты не соберешь и четвертой части того, что я тебе даю. К тому же, ты должен будешь работать сверхурочно!
– Не расстраивайся из-за меня, – ответил Эрик с лукаво-самодовольным видом. – Я занимаюсь делами... Мне есть чем оплатить такую кошечку, как Белькир, и для меня одного.
Он сказал это, подражая Билли. У него был талант подражателя, он в совершенстве имитировал голоса и акценты. Нет сомнения, что с такими талантами он сделает карьеру в кино.
Билли хотелось плакать. Он становился смешным и знал, это. Он ревновал! Как он мог пасть так низко? Это были настоящие кровопийцы, более гнусные, чем сутенеры. Но он в них нуждался больше, чем они в нем. При наличии денег можно легко заменить эту шваль. Однако Белькир был действительно слишком красив, чтобы ему могла найтись замена:
– Завтра... Я дам тебе денег завтра.
Однако Билли увидел перед собой лишь злобное лицо:
– Ты старый подонок! Посмотри на себя в зеркало! Ты мне надоел!
Билли криво ухмыльнулся: "Эрик будет, возможно, более разумным, чем этот женоподобный истерик", – подумал он.
– Завтра... У каждого из вас будет по тысяче франков...
Эрик потянулся и зевнул с полнейшим равнодушием.
Внезапно Билли почувствовал, что задыхается, охваченный отвращением к самому себе, гораздо более сильным, чем то, которое он мог бы внушить им.
Он заметил, что бранится своим тонким голосом, осыпая их ругательствами, как ломовой извозчик. Затем, срывая голос, он закричал, чтобы они убирались прочь с его глаз. Что они и поспешили сделать, с беззаботным и шаловливым видом детей, только что сыгравших хорошую шутку.
Не прошло и получаса, как в его дверь позвонили. Билли никого не ждал. Неужели они так быстро вернулись? Он забыл свой стыд, свое отвращение и боль, и бросился открывать, отплясывая джигу. Он все забыл.
Гордон стоял перед ним, неподвижный, безмолвный, с отсутствующим взглядом.
– Вот так сюрприз! Что ты здесь делаешь?
Гордон был у него всего два или три раза, и то не один. Что вдруг понадобилось от него этому эрзац-писателю, не опубликовавшему ни одной книги, но имевшему наглость критиковать его собственные? Непоправимая обида, которую Билли не собирался забывать.
В последнем романе Билли "Опустошенный человек", ошеломляющую резкость которого превозносили критики, Гордон увидел лишь льстивого человека. И он сказал об этом с улыбкой. Вот этого-то он никогда ему не простит: эту планетарную улыбку, настолько она была далекой.
– Знаешь ли ты, что Дженни была убита, – сказал наконец Гордон сквозь зубы, не глядя на него.
Выкатив глаза, Билли отступил до кресла, куда рухнул с тяжестью, немыслимой для его тщедушного тела.
– Известно, кто это сделал? – спросил он через мгновение.
– Нет.
Гордон стоял, сжав кулаки, бросая на него взгляды, похожие на удары, чтобы узнать его мысли:
– А ты? Что ты об этом думаешь? Подозреваешь кого-нибудь?
– Я? – Бессильная усмешка скривила его губы. – Это была необыкновенная женщина... Такая нежная... Ее можно было только любить... Я очень любил ее.
– Я знаю, – сухо ответил Гордон.
Однако Билли его не слушал. Охваченный вдохновением, он уже сочинял свою похоронную элегию.
"Писатель, он был им, как актер, до комедиантства", – подумал Гордон. Он читал свою молитву голосом, как по волшебству ставшим мужественным:
– ...как птица, она обладала воздушным изяществом и призванием...
Он так мало знал женщин, что мог говорить о них лишь общепринятыми штампами. Но его дребезжащий голос выражал страдание и горячность, делавшие его слова волнующими.
Для Билли обожание, привязанность к Дженни были реваншем за его некрасивость. Кто-то его признавал и любил за его ум, его гений. Эту последнюю убежденность, за отсутствием какой-нибудь иной, он культивировал до мании величия. Он был самым великим англоязычным писателем, который когда-либо существовал. Шекспир? Он годится лишь для мусорного ящика! если бы Гордон обладал хотя бы крохами безумного эгоцентризма Билли, он бы уже написал добрую дюжину романов.
