Квест - Акунин Борис (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Казак ответил матерно. В переводе на приличный язык реплика означала «мне нет дела ни до какого Кутузова», причём фамилия заслуженного полководца была срифмована самым малопочтенным образом.
Самсон Данилович вздохнул. Трудно жить на свете без химии. Иногда и совсем невозможно.
– Выпить хочешь? – спросил он. – У меня есть.
– Где, …? – спросил казак, даже к этому короткому слову присовокупив непристойность.
Фляга с заранее смешанным берсеркитом лежала за пазухой, куда грабитель ещё не добрался. Фондорин достал её, отвинтил крышечку.
– Не отрава, не бойся. Вот, гляди, сам отпиваю.
Он сделал один глоток, и соотечественник тут же вырвал сосуд из руки пленника. Понюхал, плотоядно оскалился, но выпить уже не успел.
Упругая волна, зародившись в чреве профессора, прокатилась по всему его телу. Взор прояснился, слух внимал колыханию каждого сухого листочка на голых деревьях.
Самсон Данилович встал, скинув с себя казака, словно мешок соломы. Взял бедняжку за ворот, без труда поднял над землёй и как следует тряхнул.
– А-а-а! – заорал сын степей.
– Ты тут один? Офицер есть? Кто-нибудь грамотный есть?
– Разъездом мы, барин…
И всё устроилось. Присмиревший казак подозвал своих условленным посвистом. Начальником разъезда оказался молодой хорунжий, который отнёсся к аттестату светлейшего с должным почтением и пообещал немедля доставить депешу к начальству.
В лагерь профессор возвращался довольный результатом, но не самим собою. «Ах, сколь далеки мы, просвещённые люди, от собственного народа! – угрызался он. – Сколь мало способны находить с ним общий язык!» Теперь ему сделалось стыдно, что он так больно и обидно тряс бородача за шиворот. Неужто нельзя было найти менее унизительный способ объясниться?
В приступе самоугрызенья Самсон пнул подвернувшийся на пути пенёк. Тот разлетелся на мелкие куски.
Всю ночь профессор не мог спать – не от волнения, а от проклятого мухомора. Долго сидеть на одном месте, и то было мучительно. От лейб-фармацевта он держался на расстоянии. Во-первых, патриотизм патриотизмом, но есть ведь и совесть; трудно смотреть в глаза человеку, который спас тебе жизнь, а ты собираешься отплатить ему коварством. Во-вторых, Анкр проницателен, мог заметить состояние Фондорина и что-то заподозрить.
В общем, до самого рассвета Самсон бродил по деревне да вокруг околицы. Вернее сказать, это ему казалось, что он неторопливо бродит, а встречные оглядывались и несколько раз даже спросили, куда это он несётся и не случилось ли чего-нибудь.
Император остановился в простой избе на краю Городни. Приблизиться туда было нельзя, да профессор и не пытался. В этой шахматной партии Наполеон был, конечно, фигурой первой важности – ферзём. Но что пользы от ферзя, если убрать с доски короля?
Лагерь зашевелился ещё затемно, готовясь к выступлению. Однако Фондорин знал, что Великий Человек, не выпив кофею, с места не тронется и вообще не любит перемещаться во мраке. Раньше рассвета ставка не снимется, но все должны быть готовы.
– А, вот вы где! – приветствовал профессора Анкр, когда Самсон вернулся к экипажу. – Мне очень нужно с вами поговорить, но вы будто избегаете меня. Я вижу, вас гнетут какие-то мысли. Поговорите со мной. Возможно, я разрешу ваши сомненья.
Экипаж барона был весь занят грузом – фармацевт запасся в Москве съестными припасами, тёплыми вещами и лекарствами, поэтому ехали они верхом. Фондорину это было кстати. Он действительно избегал соседства с Анкром, а если тот пытался завязать разговор, отмалчивался и вскоре отставал. Но теперь им следовало находиться рядом.
– Я желал побыть один. Мне нужно было многое обдумать. – Фондорин поглядел вокруг. Воздух из тёмно-серого стал сизым. Ещё четверть часа, и станет светло. – Но сейчас я готов к беседе. Давайте отъедем в сторону, чтоб нам никто не помешал.
Барон воскликнул:
– Отлично! Я следую за вами.
Профессор направил коня в ту сторону, где за нешироким полем пролегал овраг. Всё складывалось лучше некуда, но на душе у Самсона было мутно. Подташнивало ещё и от усталости. Действие берсеркита закончилось, глаза начинали слипаться.
– У вас подвязана рука? – спросил фармацевт, поравнявшись. – Неужели заболела рана? Это странно.
– Да. Что-то заныла. Быть может, от сырости.
– Не должна бы. Давайте я посмотрю.
– После…
Анкр посмотрел на белую ленту, которой была обвязана шапка профессора, но ничего про неё не спросил.
– Мы отдалились достаточно, друг мой. Здесь нас никто не услышит, – сказал он, удерживая лошадь Фондорина за повод. – Я догадываюсь о причине ваших терзаний. Вас тревожит судьба вашего отечества. Это естественно для человека, живущего в кругу обыкновенных привязанностей: дом, семья, родина. Но вам придётся вырваться из этого круга. Вы не такой, как все. Вы единственный!
Признаться, Самсон слушал собеседника не очень внимательно. Он прикидывал расстояние, которое отделяло их от французской колонны и от оврага. Пожалуй, в самом деле достаточно.
– Что значит «единственный»? – переспросил профессор.
– Пришло время открыть карты. Я долго приглядывался к вам и теперь окончательно убеждён, что не ошибаюсь. Даже потеря моих драгоценных помощников не столь большая плата за то, что вы живы и находитесь рядом со мной. Но вы таитесь, не доверяете мне. Я очень боюсь, что вы вновь совершите какой-нибудь опрометчивый поступок. Поэтому и решил всё вам объяснить, хоть вы ещё и не вполне готовы… – Анкр снял очки, придвинулся ближе и проникновенно вымолвил. – Вы мне очень нужны. Вы для меня самый важный человек на свете.
– Важнее Наполеона? – иронично спросил Фондорин.
– Безусловно!
Ответ был категоричен и произнесён с таким чувством, что Самсон поневоле растерялся.
– Но почему?
– Потому что кукловод важнее куклы. Хорошую куклу можно изготовить. Талантливого кукловода нужно искать десятилетиями. И я знаю, что наконец нашёл его.
Перед избами выстраивалась цепочка лейб-жандармов – личный конвой императора готовился к выступлению. Плотные облака на восточной стороне неба с каждой минутой всё больше наливались светом.
Но поражённый загадочными словами барона, Самсон уже не глядел на овраг.
– Я не понимаю ваших аллегорий! Это Бонапарт – кукла?
– Пускай не кукла. Сосуд. Идеальный по форме и материалу. Однако наполняю этот сосуд я. «Чудо маленького корсиканца», на которое вот уже столько лет ахает весь мир, на девять десятых объясняется действием моего гипермнезического эликсира и лишь на одну десятую врождёнными талантами человека по имени Наполеоне Буонапарте. Если б не регулярные дозы эликсира, этот способный полководец и дельный администратор не стал бы богом войны и гением государственного управления. Признаю, что первая моя метафора была неверна. Император, конечно, не марионетка в моих руках, ибо не выполняет моей воли. Самая трудная и утомительная часть моей миссии состоит вовсе не в том, чтоб подпитывать его мозг в канун важных событий. Куда труднее следить, чтобы действия моего подопечного не повернули в разрушительном направлении и не нарушили хрупкий баланс сил в мире…
– Я снова перестал понимать вас. О каком балансе вы говорите? И что такое «разрушительное направление»?
– Я всё вам сейчас объясню… – Со стороны дома, где провёл ночь император, донеслось «На караул!» – Анкр недовольно обернулся. – Я очень долго, вы даже не представляете, как долго, исполнял свою миссию. И я устал, я изверился, силы мои на исходе. Меня пора сменить…
Ему пришлось умолкнуть, чтобы переждать оглушительные крики «Vive l'empereur!». Должно быть, на крыльце появился Наполеон.
– Вы сказали, что всё объясните, однако привели меня в ещё большее недоумение, – с нетерпением молвил Самсон. – Не хотите же вы предложить мне сделаться личным фармацевтом вашего монарха?! Я отравил бы этого кровопийцу в первый же день!
