Второе рождение - Збых Анджей (книги .txt) 📗

Полковник фон Зангер оторвал взгляд от разложенных перед ним донесений, закурил папиросу, подвинул пачку оберштурмфюреру Штедке и спросил, обдавая его ароматным дымом:

– Что вы намерены сообщить мне, господин обер штурмфюрер?

– Я хотел, господин полковник, доложить вам, что специальная акция подходит к концу. Триста шестьдесят «добровольцев» уже можно отправлять на работы в Германию. Это крепкие, здоровые парни и девушки.

– Повсюду пахнет дымом и гарью. Создается впечатление, будто ваши люди сожгли все дома этого городка…

– Вы знаете, господин полковник, когда лес рубят…

– Откровенно говоря, – перебил его фон Зангер, – я не убежден, что это наилучший способ привлечь на свою сторону местных жителей и добиться спокойствия в нашем тылу. Вы схватили триста шестьдесят молодых парней и девушек, но наверняка столько же скрылось от вас. Все они уйдут в лес и укрепят силы партизан. А что такое партизаны, мы уже испытали на своей шкуре.

– Я имею строгое предписание, – скривился Штедке с сожалением. – Рейхсфюрер Гиммлер и наивысшие интересы Германии…

– Знаю, знаю, – прервал его полковник, – не нужно меня убеждать. – Самоуверенность этого нагловатого эсэсовца действовала ему на нервы. Он не терпел оберштурмфюрера Штедке, хотя тщательно скрывал это. – Как идет следствие по нашему делу?

– Мой старший начальник из штаба армии утверждает, что утечка информации о готовящемся наступлении могла произойти только в нашей дивизии.

– Жаль, – процедил сквозь зубы полковник. – Что ж, если это так, вы с Клосом тем более должны стараться найти этого болтуна.

– Господин полковник постоянно говорит о болтуне, как будто бы это только шалость или неосторожность какого-то нашего офицера.

– Я уже неоднократно вам говорил, господин Штедке, – полковник не скрывал своего раздражения, – что не могу подозревать ни одного из офицеров моей дивизии, не имея конкретных доказательств.

– Вы, господин полковник, в более выгодном положении. Я же обязан подозревать всех.

– И меня тоже?

– Штурмбаннфюрер [ [2] ] Мюллер приказал мне исключить из числа подозреваемых господина полковника фон Зангера.

– Что?! – воскликнул полковник Он медленно поднялся с кресла, дрожащей рукой снял очки. – Вы хотите сказать, господин Штедке, что сомневались во мне и запросили мнение своего начальника? Как вы смели? Вы, господин оберштурмфюрер, видимо, забыли, что я командир дивизии и вы обязаны обо всем докладывать мне.

– Прошу прощения, господин полковник, – процедили Штедке, хотя в голосе его не чувствовалось раскаяния. – Вы сами напомнили о себе, иначе бы я не посмел…

– Хватит! – прервал его полковник. – Мне нужны конкретные результаты, а не ваши предположения.

– Имеются две возможности получить эти результаты, – сказал Штедке. – Во время обыска в одном из домов Заречья у какого-то старого портного был найден разряженный аккумулятор. Жандарм, который обнаружил его, не придал этому значения, хотя вытряс все перья из подушек и перин. Мы оставили стариков в покое, но держим этот дом под наблюдением – либо портной сам возвратит аккумулятор владельцу, либо кто-то за ним придет. Аккумулятором пользовались недавно. Это верный путь к вражеской агентуре. Скорее всего, радиостанция, которую мы ищем, передала информацию о готовящемся наступлении и помогла противнику сорвать его. Мы выбьем из них признание, от кого они получили эти сведения.

– Но я хотел бы просить господина полковника о помощи, так как следствие может затянуться. А конкретнее, я хо-тел бы, чтобы полковник собрал в ближайшие дни, а если это возможно, то даже сегодня на совещание тех же офицеров, что и в тот день, перед наступлением.

– Это невозможно, – сказал полковник, подумав о своем погибшем начальнике штаба, вместо которого еще никого не прислали. Командир дивизии не любил вокруг себя новых лиц.

– Начальник штаба также исключен из числа подозреваемых. Но если предатель находится среди остальных офицеров, то на совещании необходимо сообщить какие-то, разумеется ложные, сведения, касающиеся нашего нового наступления, и вражеская радиостанция снова заговорит. Если этого не случится, то вы, господин полковник, будете правы: среди наших коллег офицеров действительно нет предателя.

– Я убежден в этом, – проговорил полковник. – Хорошо, такое совещание состоится… Как вам, господин оберштурмфюрер, работается с лейтенантом Клосом?

– Если говорить откровенно, то я не слишком высокого мнения об офицерах абвера. Но Клос способный, мыслящий, старательный офицер.

– Вы ошибаетесь, господин Штедке, в отношении офицеров абвера, – возразил полковник. – Я верю в них. И буду верить до тех пор, пока вы не убедите меня в том, что ваши люди из СД могут делать что-то полезное, кроме поджогов синагог, грабежа магазинов и грубого обыска в домах. – Он с нескрываемым удовольствием смотрел на исказившееся гримасой лицо Штедке. Полковник так хотел насолить ему, вывести из терпения. Этот мерзавец осмелился усомниться в его преданности Германии и запросил мнение своего начальника о нем, полковнике вермахта, сыне майора и внуке генерала еще кайзеровской Германии!

– Хайль Гитлер! – хмуро проговорил Штедке, и его слова прозвучали как угроза.