Рассудок маньяка - Абдуллаев Чингиз Акифович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Ясно. Спасибо большое. У меня больше нет вопросов.
– Ладно, Мастуков, – сказал мрачный Сыркин, – иди и помалкивай. Никому и ничего не говори. Ни про свою находку, ни про наш разговор. Посмотрим, что будет дальше, что предпринять.
– До свидания. – Молодой человек поднялся и вышел из кабинета.
– Вот видите, – сказал Сыркин, – я же вам говорил, что это очень необычное и сложное дело. Хотите, чтобы мы поговорили об остальных сотрудниках, задержавшихся в тот вечер?
– Обязательно, – сказал Дронго. – Я не уйду, пока не выясню про каждого все. Итак, давайте начнем снова.
Глава 5
В обычные дни Дронго спал до полудня, предпочитая ложиться очень поздно, не раньше четырех-пяти утра. В этот день он как обычно заснул в половине пятого, раздумывая над всем, что ему довелось услышать за весь день в институте Архипова. Примерно до четырех часов он работал на своем компьютере, подбирая нужную информацию. Его интересовали публикации в периодической прессе примерно шестимесячной давности. Не найдя ничего интересного, он начал проверять более отдаленные сроки. Многие газеты уже были подключены в сеть Интернета, и поиск не был особенно трудным. В эту ночь он пытался осмыслить первый день, проведенный в институте. Приняв таблетку аспирина, он отправился спать. Но уже на следующее утро поднялся в половине десятого, чтобы успеть побриться, принять душ и съездить в прокуратуру. По утрам он обычно не завтракал, предпочитая чашку чая.
Он уже собирался выходить из дому, когда раздался звонок. Дронго услышал, как включился автоответчик, интересовавшийся, кто именно позвонил. И тревожный знакомый голос Михаила Михайловича попросил не ездить в прокуратуру. Это было достаточно интересно, и Дронго поднял трубку.
– Доброе утро, – поздоровался он. – Почему мне не нужно ехать в прокуратуру?
– Только что Сергею Алексеевичу звонил полковник Левитин, сообщил потрясающую новость – он во всем признался. Павел признался в убийстве. У Архипова заседание в академии, и он просил меня позвонить вам и извиниться за вчерашнее беспокойство. Очевидно, мы ошибались, наш бывший охранник действительно оказался убийцей.
– Не может быть, – убежденно сказал Дронго, – этого просто не может быть.
– И тем не менее, это так. Левитин даже поинтересовался, как можно вам позвонить, но Сергей Алексеевич не дал вашего домашнего телефона. Видимо, полковнику не терпелось информировать вас, чтобы и вы узнали о его правоте.
– Я поеду в прокуратуру, – решительно заявил Дронго, – мне нужно убедиться во всем на месте. Я почти уверен, что Павел Мовчан не совершал этого убийства. И дело даже не в найденных журналах. Они ошибаются, решив, что признание Мовчана – это главное доказательство.
– Не знаю, – честно признался Сыркин, – я уж больше ничего не знаю и никому не могу верить. Если Павел признался...
– Закажите мне пропуск, – попросил Дронго, – я приеду к вам после перерыва.
Через полчаса он уже сидел в кабинете Климова. Следователь принял его в своем кабинете, когда на часах было ровно одиннадцать. Вероятно, Климов любил точность.
– Добрый день, – мрачно приветствовал его Дронго, – говорят, у вас новости.
– Ох уж этот Левитин, – улыбнулся Климов. – Ему не терпелось позвонить в институт и сообщить о признании Мовчана. Хотя я просил не торопиться. Вчера днем, когда мы вернулись из института, арестованный сам попросился на допрос. Он признался в том, что убил Хохлову. Рассказал, что нож выбросил в реку, когда вышел из института. Собственно, никаких других вариантов просто не было.
– И вы поверили в его признание? – спросил Дронго. – Вы же опытный человек, должны понимать, что признание – это еще не доказательство.
– Я это понимаю. Но в комнате были только его отпечатки пальцев. И на дверной ручке. Мастуков дверь просто толкнул, а Мовчан дверь открывал. Это разные вещи. Он вполне мог убить молодую женщину, взять нож с собой и покинуть территорию института. Меня смущает его несколько неожиданное признание. Поэтому я пытаюсь все проверить.
В этот момент дверь в кабинет открылась, вошел Левитин. По его торжествующему лицу Дронго понял, что полковник считал себя победителем.
– Добрый день, – подчеркнуто церемонно поздоровался Левитин. – Как у вас дела? Кажется, вчера еще вы мне не верили. Вы считали, что мы как обычно пытаемся навесить обвинение на невиновного. Или «пришить», как говорят блатные. Но мы оказались правы, а вы... Я же говорил вам, что время Шерлоков Холмсов и комиссаров Мегрэ давно прошло. Хотя, я думаю, вы не должны очень переживать. Все было ясно с самого первого дня.
– Абсолютно не переживаю, – спокойно сказал Дронго, – тем более, что Мовчан не убивал Хохлову.
– Как это не убивал? – растерялся Левитин. – А его признание?
– Нужно узнать у него, почему он пошел на такое признание. Но я уверен, что он не убивал.
– Так, – крякнул Левитин, – значит, вы и теперь не верите. Тогда можно у вас узнать, кто именно убил Хохлову. Или вы этого пока не знаете?
– Пока не знаю, но убежден, что не Мовчан.
– Почему? – вмешался Климов. – Почему вы так уверены, что это не наш арестованный?
– Начнем с того, что убийца совершил преступление в шесть-семь часов, а у Мовчана было алиби. Он ведь появился в институте в восемь часов вечера?
– Он появился в половине восьмого, – улыбнулся Левитин, – а женщина была убита примерно в семь часов. Полчаса ошибки вполне могут иметь место. Тем более что дверь была открыта. Вы же были там в коридоре. В помещениях довольно сыро, и эксперты-патологоанатомы могли не учесть влияния низкой температуры. И потом, Мастуков ждал слишком долго, когда наконец вернется его напарник.
– Теперь понятно, – пробормотал Дронго. – Вы все-таки хотите подогнать под это убийство Мовчана.
– Ничего мы не хотим, – возразил Климов, – меня тоже настораживают некоторые нестыковки, которые я пытаюсь понять. Но ясно, что, кроме Мовчана, этого никто сделать не мог.
– Тогда чем вы объясните то обстоятельство, что Мовчан, выходя из кабинета, где было совершено убийство, не погасил свет. Словно нарочно оставил его включенным, чтобы туда вошел Мастуков или кто-нибудь из посторонних. Это ведь нелогично.
– А убийцы не всегда бывают логичными, – резонно возразил Левитин. – Он мог действительно испугаться. Поэтому и сбежал. Убил женщину и сбежал.
– А куда он дел нож?
– Взял его с собой, – пожал плечами полковник.
– Значит, свет он забыл выключить, поддавшись панике, а орудие убийства взял с собой, – сказал Дронго. – Но свой платок он взять забыл. Почему в одном случае он так нелогичен, а в другом потрясающе последователен. Вам не кажется, что вы все-таки ошибаетесь?
– Ваши доводы не совсем убедительны, – возразил Климов, нахмурившись. Очевидно, слова Дронго на него все-таки действовали.
– Убийца может забыть какой-то предмет на месте преступления и решить, что он должен спрятать прежде всего орудие убийства. В моей собственной практике таких случаев было сколько угодно. Платок не доказательство.
– А невыключенный свет?
– Состояние шока. Он все-таки не убийца, а нормальный человек.
– Значит, он уже не маньяк?
– Я думаю, что нет.
– А я думаю, что да. Но маньяк, полностью осознающий свои действия, – вставил Левитин.
– Черт вас возьми! – разозлился Дронго. – Хорошо, если вы мне не верите, может, вас убедит еще одно обстоятельство. У вас есть фотографии убитой?
– Конечно, – удивился Климов, – в деле есть фотографии.
– Покажите их, – попросил Дронго.
Климов кивнул, достал объемистую папку и пододвинул ее к Дронго. Тот, раскрыв папку, внимательно изучал на фотографии убитую.
Левитин почувствовал, что столь трудно обретенная победа может ускользнуть, и поспешил с вопросом:
– При чем тут фотографии?
– Посмотрите на снимки убитой, – предложил Дронго.
– Я не понимаю, куда вы клоните, – разозлился полковник.
