Кодекс «Альтмана» - Ладлэм Роберт (прочитать книгу .TXT) 📗
Смит улыбнулся и сказал:
— Мне всегда хотелось пожить в старом отеле «Мир». Можете назвать это тягой к историческим местам.
Ученый вздохнул:
— Ну что ж. Разумеется.
Лимузин свернул к югу на живописную улицу, на одной стороне которой стояли колониальные здания Бунда, а напротив катила свои воды широкая Хуанпу. Смит рассматривал старинные дома и конторы, выстроившиеся вдоль реки. Именно здесь располагался центр Британской концессии, которая утвердилась в 1842 году и цеплялась за власть почти сто лет — до тех пор, пока японцы не захватили город в ходе Второй мировой войны.
Доктор Лян подался вперед и ткнул пальцем:
— Вот ваш отель «Мир».
— Вижу. Спасибо.
Это увенчанное зеленой пирамидой двенадцатиэтажное здание было выстроено в готическом стиле, в традициях чикагской архитектурной школы. Знаменитый шанхайский миллионер Виктор Сассун возвел его в 1929 году, после того как сколотил состояние, торгуя опиумом и оружием.
Как только лимузин остановился у входа под аркой, доктор Лян сказал Смиту:
— Я зарегистрирую вас от имени биомедицинского института.
Он выбрался из машины. Смит последовал его примеру, незаметно осматриваясь вокруг. Он не увидел поблизости темно-синий автомобиль, который ехал за ними из аэропорта. Однако, входя во вращающиеся двери, Смит заметил, что их водитель также покинул лимузин, открыл капот и теперь осматривал двигатель, который работал с четкостью швейцарских часов — во всяком случае, Смит не уловил на слух никаких перебоев.
Вестибюль отеля поражал изяществом отделки. Здесь почти ничто не изменилось со времен «бушующих двадцатых», которые особенно громко бушевали в Шанхае. Доктор Лян провел Смита по полу из белого итальянского мрамора к регистрационной стойке. Надменный портье пренебрежительно посмотрел на Ляна, заполнявшего регистрационную карточку, потом обратил взгляд на Смита, даже не пытаясь скрывать неприязнь.
Доктор Лян заговорил с ним негромким голосом, и в его отрывистой речи Смиту послышалось название биомедицинского института. Во взгляде портье мелькнул страх. Его отношение к гостю из западного мира мгновенно переменилось. Несмотря на царивший в городе дух свободного предпринимательства, Шанхай находился в Китае, Китай все еще оставался коммунистической страной, а доктор Лян оказался куда более влиятельным человеком, чем можно было подумать, общаясь с ним на тайваньской конференции.
Портье вызвал носильщика, а доктор Лян вложил в руку Смита ключи от номера.
— К сожалению, мы не можем поселить вас в «люксе», но ваш номер достаточно удобен и просторен. Не хотите ли освежиться, прежде чем ехать в институт?
— Сегодня? — Смит изобразил удивление. — Боюсь, я не в лучшей форме, доктор Лян. Вчера я до позднего вечера участвовал в переговорах и консультациях. Позвольте мне сегодня отдохнуть — и завтра утром я готов встретиться с коллегами.
Доктор Лян смутился:
— Да, разумеется, мы так и сделаем. Я велю своим сотрудникам изменить расписание. Но вы не откажетесь поужинать с нами? Мы будем рады показать вам, как красив Шанхай в вечернее время.
Смит подавил желание кивнуть. Это не в обычаях китайцев.
— С благодарностью принимаю ваше приглашение. Но нельзя ли отложить ужин на более поздний срок? До девяти часов?
— Вполне. Мы будем ждать вас здесь. — Лян понимающе улыбнулся, но, когда он заговорил вновь, его голос прозвучал натянуто: — Мы не задержим вас надолго, доктор Смит. Обещаю.
Была ли подозрительность в его словах и улыбке? Или он попросту начинал терять терпение? Вряд ли обычный ученый мог нагнать такого страху на портье. Смит отверг предложение Ляна, которое тот сделал на Тайване, но уже несколько часов спустя намекнул, что будет рад отправиться в Шанхай, причем немедленно. Разумеется, Смит постарался внушить Ляну, будто бы эта инициатива исходит от него, и тем не менее понимал, что у китайского коллеги вполне могли возникнуть сомнения. Однако сроки поджимали, и Смит решился рискнуть.
Однако, даже если Лян что-то заподозрил, он по крайней мере улыбался, когда уходил. Сквозь стеклянные двери Смит увидел, как он остановился у лимузина. Откуда-то появился водитель. Он быстро и нервно что-то сказал Ляну, потом оба китайца забрались в машину, и лимузин умчался прочь.
Коридорный уже унес чемодан. Смит поднялся в лифте на нужный этаж и отыскал свой номер, продолжая размышлять о докторе Ляне и водителе, который осматривал двигатель, явно в этом не нуждавшийся, а также о темно-синей «Джетте». Чемодан стоял в комнате, коридорный ушел — в Китайской Народной Республике чаевые не приветствовались.
Номер оказался именно таким, как его описывал Лян — размером с небольшой «люкс» роскошного американского или европейского отеля, с прохладным чистым воздухом, огромной двуспальной кроватью и ночным столиком в алькове, обитом деревянными панелями и освещенном мягким светом старинных настольных ламп. Обстановку номера дополняли угловой диван, кресла, кофейный столик, инкрустированный письменный стол и полностью оснащенная ванная комната за деревянной дверью. Инкрустированная мебель, тканые картины и длинные побеги зеленого плюща воссоздавали здесь атмосферу Англии. В окна были вставлены дорогие рамы, но открывавшийся из них вид был далеко не живописен. Вместо реки, двух подвесных мостов, районов Пудун и Бунд Смит увидел старые приземистые деловые здания и жилища миллионов людей, которые управляли огромным городом, кормили его и ухаживали за ним.
Смит осмотрел содержимое чемодана. Практически незаметное волоконце, которое он вложил внутрь, осталось нетронутым, значит, чемодан никто не обыскивал. Смит подумал, что он, вероятно, преувеличивает опасность... с другой стороны, где-то здесь, в Шанхае, находится подлинник грузовой декларации «Эмпресс», а также люди, которые ее составили, и люди, похитившие ее у Мондрагона. Те и другие могли действовать заодно либо порознь. Как бы то ни было, Смит не мог исключить того, что кто-нибудь хорошо рассмотрел его во время перестрелки и узнает при встрече. Уже к нынешнему времени эти люди вполне могли выяснить его имя.
Сам же Смит располагал весьма скудными сведениями. Он мельком заметил высокого главаря нападавших — человека с необычными для китайца-хань рыжими волосами, и еще у Смита была салфетка из кафетерия с написанной на ней фамилией, которая ничего ему не говорила.
Он уже начал разбирать вещи, когда из коридора донесся звук шагов. Смит замер в неподвижности, прислушиваясь. Шаги остановились у двери его номера. Сердце Смита забилось чаше, он торопливо пересек комнату и прижался к стене, затаившись в ожидании.
Как только доктор Лян Тяньнин появился в биомедицинском центре, девушка в приемной кивком указала в сторону его личного кабинета.
— Там вас ждет человек, доктор Лян. Он сказал, что приехал поговорить о вашем телефонном звонке. Я... я не смогла задержать его. — Девушка опустила глаза на свои руки, лежавшие на коленях, и поежилась. Она была молода и застенчива. Доктор Лян предпочитал именно таких секретарей. — Он мне не понравился.
— Это очень важный человек, и вам не следует столь открыто проявлять свою неприязнь к нему, — наставительно произнес Лян. — Пока он здесь, я не буду отвечать на телефонные звонки. Вы поняли меня?
Девушка кивнула, по-прежнему не поднимая глаз.
Когда доктор Лян вошел в кабинет, посетитель стоял напротив его стола, прислонившись к каталожному шкафу. Он улыбался и беззаботно насвистывал, будто озорной подросток.
— Мне нечего добавить к тому, что я сообщил вам по телефону, майор Пэн, — натянутым голосом заговорил ученый.
— Возможно. Сейчас мы это выясним.
Майор Пэн Айту был невысоким плотным человеком с мягкими руками, негромким голосом и застенчивой улыбкой. Он носил строгий серый костюм европейского покроя, галстук с заколкой и очки в роговой оправе. В облике майора не было ничего пугающего, но это впечатление менялось, как только собеседник заглядывал за стекла его очков. Эти глаза буквально ничего не выражали. Когда майор улыбался, они продолжали быть серьезными. Когда он говорил своим тихим голосом, его глаза оставались неподвижными и безразличными. Они наблюдали. Они смотрели на собеседника, но видели что-то другое, и было невозможно понять, что именно они видят.
