Херувим - Дашкова Полина Викторовна (лучшие книги TXT) 📗
–?Ну что, рассчитаемся, и я побежала? – обрадовалась Милка, ожидая, что вот сейчас перед ней выложат обещанную сумму, она уйдет, поймает машину, и прямо в Шереметьево-2. Все уже готово. В сумке загранпаспорт с шенгенской визой и билеты до Неаполя. Всю жизнь мечтала побывать в Неаполе.
Однако шофер кивнул вовсе не ей. Пока она говорила, один из автомехаников неслышно подошел к ней сзади и достал из кармана толстый капроновый шнур.
Крикнуть она не успела, после короткой агонии обмякла. Белобрысый водитель выплюнул окурок, достал из кармана пачку долларов, перетянутую резинкой, молча шлепнул ее на загаженный стол, вскочил в джип. Второй механик открыл ворота, машина проехала пару сотен метров по проселочной дороге и выехала на Можайское шоссе.
Механики заперлись в мастерской, расстелили на полу большой кусок полиэтилена, закатали в него мертвую Милку, отнесли в угол и накрыли сверху брезентом. Потом занялись «жигуленком». Поменяли номера, обшарили салон, нашли под сиденьем шприц, выбросили его, протерли тряпкой с чистящим раствором руль, дверные ручки. Перекрашивать не стали. Мало ли в Москве и Московской области голубых «четверок»?
Потом, глубокой ночью, в багажнике этой самой «четверочки», Милку привезли на ближайшее кладбище. С могильщиками договорились заранее, еще позавчера. Огромный сверток опустили в свежую яму, присыпали землей.
А на следующий день были похороны. Чей-то гроб под музыку духового оркестра и плач родственников торжественно опустился сверху, скрыв под собой тело Людмилы Борисовны Галушкиной 1975 года рождения на веки вечные.
Глава тридцать седьмая
Спать осталось меньше трех часов, и Сергей охотно согласился на предложение Натальи Марковны никуда не уезжать, отдохнуть у них. Она постелила ему в бывшей комнате Стаса. Как только он прикоснулся головой к подушке, тут же провалился в сон.
В восемь утра его разбудило настойчивое верещание мобильного. Не открывая глаз, он нащупал телефон на тумбочке и услышал бодрый голос Райского:
–?Поздравляю, к Анжеле вам ехать не надо.
–?Что случилось? – растерянно спросил Сергей, заставляя себя проснуться.
–?Похитили ее, – полковник нервно хохотнул, – прямо из-под носа у моих наружников увезли. И главное, сукины дети, до сих пор уверены, что с их стороны никаких проколов не было. Черт, ну как работать с такими кретинами, а, майор? Нет, конечно, эти сволочи разыграли все гениально, не спорю. В дом никто чужой не входил. Ее домработница якобы вызвала такси и повезла ее в четыре утра в больницу, потому что у бедняжки разошлись швы. Но в клинике она не появлялась, врачу своему не звонила, и швы у нее разойтись не могли.
–?Откуда вы знаете? – быстро спросил Сергей.
–?Ну что вы задаете идиотские вопросы? – раздраженно рявкнул Райский. – Не проснулись еще? Так просыпайтесь!
–?Нет, я понимаю, вы проверили клинику, и не только ту, в которой ее оперировали, но вообще все московские больницы. Я о другом. Откуда вы знаете, что у нее не могли разойтись швы?
–?От верблюда! – заорал Райский так, что у Сергея зазвенело в ухе. – Я говорил с ее врачом!
–?С Юлией Николаевной? – мягко уточнил Сергей.
–?Вот в это не лезьте, – Райский перешел на зловещий шепот, – это, майор, не ваше дело.
Еще никогда полковник не был таким взвинченным. Сергей прижал телефон к уху плечом и начал одеваться. В трубке слышалось тяжелое сопение Райского.
–?Михаил Евгеньевич, вам не кажется, что секретность должна иметь какие-то разумные пределы? – спросил он, натягивая брюки. – Я не смогу нормально работать, пока вы считаете меня безмозглой марионеткой в ваших умных руках. Где сейчас Юлия Николаевна?
–?Дома, – буркнул Райский.
–?И скоро, как я понимаю, должна ехать на работу в клинику?
–?Да. Но сначала она завозит дочь в школу. Слушайте, вы вообще что себе позволяете, майор? Вы понимаете, с кем говорите? Думаете, я ее не охраняю? – возмутился Райский, но как-то уж совсем вяло.
–?Конечно, охраняете, – успокоил его Сергей, – но Анжелу вы охраняли еще надежней. Пожалуйста, дайте мне телефон Юлии Николаевны, домашний адрес и адрес школы, где учится ее дочь.
–?Что вы собираетесь делать?
–?Хочу проверить, все ли в порядке.
–?Не трудитесь. Мне постоянно докладывают. И вообще, почему вдруг такая паника? С чего вы взяли, что ей угрожает опасность?
–?Михаил Евгеньевич, времени мало, но я объясню, чтобы внести окончательную ясность. Когда мы беседовали в последний раз, вы настаивали, чтобы я ехал к Анжеле к десяти утра. Вы сказали, что в двенадцать она отправляется на прием в клинику. Вам надо было, чтобы наша встреча состоялась раньше. Вероятно, вы рассчитывали, что Анжела поделится со своим доктором впечатлениями о моем визите и скажет то, что никому больше не скажет. Вы не сомневались в этом, поскольку такое уже случалось не раз. Верно? – Пока Сергей говорил, он успел полностью одеться. – Вам не приходит в голову, что из Анжелы очень скоро вытянут все, в том числе и содержание ее откровенных бесед с доктором? Вы забыли, с кем мы имеем дело?
–?Записывайте, майор, – устало вздохнул Райский и продиктовал номера телефонов Юлии Николаевны, домашний, мобильный и рабочий, – должен признаться, я вас недооценивал.
–?Я рад, – улыбнулся Сергей. Он был уже в ванной и распечатывал новую зубную щетку, которую приготовила для него генеральша, – у меня к вам большая личная просьба. Поручите кому-нибудь выяснить, сидел ли одновременно с Михеевым Юрием Павловичем в Архангельской области, в зоне под названием «Наркоз», кто-нибудь, прописанный по адресу Московская область, поселок Федотовка. Или поблизости, в соседних деревнях.
–?Вам не кажется, майор, что этим лучше заняться позже? – проворчал полковник.
–?Одно другому не мешает, – ответил Сергей.
Попрощавшись с Райским, он тут же стал набирать подряд все номера Юли. Но телефоны не отвечали.
Было пятнадцать минут девятого. Юлия Николаевна подъезжала к Шуриной школе. У нее была привычка, садясь за руль, выключать мобильный.
Анжела очнулась в полутемной комнате и в первый момент увидела окно, разлинованное частой решеткой, потом мертвую пасть камина и наконец огромное овальное зеркало в толстой раме. Зеркало стояло на полу, на кривых рояльных ножках, и было повернуто таким образом, что отражало всю комнату и саму Анжелу, лежащую на кожаном черном диване, накрытую клетчатым пледом.
Повязка на лице была грязной и липкой. Прежде чем понять что-либо, она поднялась на ноги, подошла к зеркалу и принялась разматывать бинты. В зеркале отразилось ее лицо, покрытое шрамами, отечное, бесформенное, но швы были целы. Никакой крови.
–?Все хорошо, – пробормотала она, глядя в зеркало, – ничего страшного. Я отдам Шаме карточку, скажу ему этот чертов пин-код, и он простит меня, как я его простила. Мы почти квиты.
Она смотрела самой себе в глаза и не верила в то, что говорит. Стоять было трудно, колени подкашивались, она вернулась на диван, легла, забилась под плед. Ее колотил озноб, и страшно хотелось пить. В доме было тихо. Сквозь решетку доносился радостный птичий щебет. Конечно, это оказалась никакая не решетка, просто ставни. Анжела решила, что полежит немного, потом подойдет к двери, постучит и попросит пить. Повертелась, чтобы улечься удобнее, и что-то твердое вдавилось ей в бок. Под вязаным жакетом на ней была толстая трикотажная кофта от пижамы с двумя глубокими карманами. В одном из них она обнаружила маленькую серебристую «Мотороллу», с которой не расставалась по приказу своего Шамочки.
Телефон был включен, батарейка садилась. У Анжелы была отличная память на цифры, она держала в голове не меньше трех десятков номеров. Но, мысленно перебирая имена своих знакомых, она вдруг поняла, что звонить ей некому. Абсолютно некому, кроме доктора Тихорецкой, и прежде чем решить, что ей даст этот звонок, принялась нажимать кнопки. Анжела знала только ее рабочий телефон.
