Масть пиковая - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Увидев невдалеке на обочине белую «Волгу», от неожиданности они чуть сбавили скорость, и прокурор заметил, как в обоих окошках приближающейся машины появились оружейные стволы. Еще не поравнявшись, они открыли бешеный автоматный огонь, а пронесшись рядом, буквально изрешетили машину. Отъехав метров сто, «семерка» вдруг остановилась, ловко развернулась и медленно двинулась назад. Возможно, они хотели увидеть результаты нападения, а скорее – забрать какие-нибудь документы из машины или, наоборот, подбросить кое-что, чтобы навести милицию на ложный след.
Они остановились недалеко от машины, задранный капот мешал им видеть салон «Волги», но выходить не спешили, выжидали, слышно было, как из простреленных насквозь шин тихо выходил воздух и откуда-то тяжело капала на асфальт жидкость.
Хуршид Азизович видел из-за валуна, как машина медленно оседала на спущенные колеса. Вдруг разом распахнулись дверцы «Жигулей», и вышли трое молодых мужчин, двое с автоматами в руках. Они молча переглянулись и, убедившись, что трасса пуста, осторожно двинулись к «Волге».
– Только по ногам, – шепнул Камалов водителю.
Но вдруг тот, что был без оружия, почувствовал какой-то подвох, возможно, разглядел манекен на заднем сиденье, из которого торчали клочки ваты, и закричал:
– Атас, в машину!
И тут же безжалостная очередь враз скосила всех троих подряд.
– Что ты наделал! – только успел сказать Камалов шоферу и побежал на дорогу, где вразброс лежали террористы. Прокурор перевернул одного, другого, сомнений не было, наповал.
Подошел, держа автомат дулом вниз, Нортухта, Камалов спросил его:
– Зачем ты это сделал? Я же сказал – стрелять только по ногам.
Шофер, вдруг зло сверкнув глазами, ответил:
– Это наемные убийцы, и я не хочу, чтобы они, выйдя на свободу, перерезали мою семью. Я не доверяю ни нашим законам, ни нашим судам, так будет не только спокойнее, но и справедливее.
Оттащив убитых с дороги в кювет, они осмотрели «Жигули». В багажнике прокурор обратил внимание на аккуратненький футляр, открыв его, он увидел разобранную автоматическую винтовку итальянского производства с прибором ночного видения, в патроннике имелись пули, и он разрядил «Франчи».
Увидев пули, Нортухта сказал:
– Точно такая же у вас в кармане, и стрелял в вас вчера утром тот, что вышел без автомата, он, видимо, у них за «чистодела» проходил, ас.
– Да, я знаю, и зовут его Ариф, я за ним уже давно охотился, жаль, опять следы оборвались.
Отправив Арифа с бригадой в Фергану на охоту за прокурором Камаловым, человек из Верховного суда принялся за выполнение второго пункта приказа Сенатора, он касался Беспалого, Артема Парсегяна, бывшего владельца салона игровых автоматов, хотя, честно говоря, Хашимов не понимал, зачем понадобилась Сухробу Ахмедовичу его смерть.
Но след Парсегяна неожиданно затерялся, а ведь он точно знал, что Беспалого задержал полковник Джураев во время ограбления майора ОБХСС Кудратова, страховавшего подвоз к «Лидо» спиртного с подпольных заводов.
Не отыскав Парсегяна по уголовным каналам, Миршаб стал разыскивать через своих людей в милиции, но тут неожиданно наткнулся на стену молчания. Но он все-таки узнал, что Беспалого забрали в следственный изолятор КГБ, вот, оказывается, чем объяснялось странное поведение давних осведомителей из милиции. Только теперь догадался Хашимов, что Беспалый знал нечто такое про его шефа, что представляло для него крайнюю опасность.
Парсегян неожиданно оказался недосягаемым, и Владыка Ночи понял, что с выполнением первого пункта приказа следует поторопиться. В случае ликвидации «Москвича» Парсегян догадался бы сказать на суде, что оговорил уважаемого Сухроба Ахмедовича под давлением прокурора Камалова. Нынешняя схема судов конечно же была хорошо известна Беспалому. В тот день, когда Хашимов узнал, где находится разыскиваемый им Парсегян, ему стало известно, опять же из милицейских источников, что на прокурора Камалова на трассе Фергана – Коканд неизвестные совершили покушение и что все трое нападавших в перестрелке погибли.
Выходило, что «Москвич» переиграл их и на этот раз. В какой-то момент Миршаб пожалел, что нет в Ташкенте Шубарина, месяц назад он уехал в Западную Германию на какие-то долгосрочные курсы по банковскому делу. Они с Сухробом Ахмедовичем знали давнюю мечту Японца открыть коммерческий банк. Будь Шубарин под рукой, подсказал бы что-нибудь дельное, хотя они когда-то с Сенатором условились не впутывать Артура Александровича ни в политику, ни тем более в уголовные дела; нужно было, чтобы при любых обстоятельствах он оставался свободным и с чистыми руками. Многие в республике хорошо знали, как он спас семью Анвара Абидовича Тилляходжаева, и эта верность секретарю обкома, патрону, с кем он когда-то начинал подниматься, потрясла всех, вызвала неподдельное уважение. На Японца они могли рассчитывать в любой беде, он не оставит без помощи и покровительства их семьи и детей. А Салим Хасанович смотрел еще дальше: если мы войдем в рыночную экономику, а дело, похоже, к этому идет стремительно, то только отдав свои капиталы в руки Шубарина они могли обеспечить будущую жизнь не только себе, но и внукам, уж он-то знает, как деньгами распорядиться, во что вложить, какое предприятие приобрести. Нет, Артура Александровича впутывать нельзя, Сенатор не одобрил бы этот ход, глубже и дальше надо было смотреть.
Не дожидаясь возвращения прокурора из Ферганской долины, где стихийные беспорядки удалось взять под контроль, Салим Хасанович начал готовиться к встрече Камалова в Ташкенте.
Прежде всего Хашимов распорядился, чтобы сообщение о нападении на прокурора Камалова попало в газеты и на телевидение, тогда весть о вторичном покушении, которое готовил уже лично он сам, появится в прессе обязательно, и таким образом оно станет достоянием Парсегяна и Сухроба Ахмедовича.
Иного пути, как ликвидировать Камалова, Миршаб не видел, не выполни он приказ, Сенатор мог потащить за собой и его. «Москвича», судя по всему, ничто не могло остановить, кроме смерти, и он наверняка знал, что за его жизнью идет откровенная охота. Владыка Ночи еще не знал подробностей гибели Арифа и его товарищей, но догадывался, что «Москвич» заманил их в какую-то ловушку. С опытом его жизни, охотника за оборотнями, можно было предположить, что Камалов, после выстрела в окно Прокуратуры, высчитал – охота идет за ним, и откровенно подставлял себя под огонь, этим и усыпил бдительность Арифа, террориста с большим стажем, человека хладнокровного и выдержанного. Миршаб знал, что Ариф весь год в одиночку оберегал семью секретаря обкома в Заркенте, Анвара Абидовича Тилляходжаева, трижды поджигателей в ночи ожидал его бесшумный и точный выстрел.
Готовя покушение, опытный юрист из Верховного суда прежде всего сразу задумал направить следствие на ложный след, чтобы и мысли не возникало, что за убийством стоят люди из Ташкента или из Аксая, обстановка в Фергане сама подсказала ему столь логический ход.
Во время погромов по всей Золотой долине турки-месхетинцы не могли понять, почему же против вооруженной, разнузданной толпы убийц и поджигателей власти не применяли оружия и не использовали его даже против тех, кто штурмовал здания, где оно хранилось. Потеряв надежду на защиту властей, мужчины турки просили дать им самим оружие, чтобы защитить детей, стариков и женщин, которые в каждом селе сбились где-нибудь в школе или кинотеатре, но власти им отказали. Одним из тех, кто решал вопрос, стрелять или не стрелять в убийц и мародеров, на взгляд турок-месхетинцев, был, конечно, прокурор республики Камалов, на этом и решил сыграть Владыка Ночи.
В ночь покушения предполагалось разбросать по Ташкенту листовки, где говорилось бы о том, что турки-месхетинцы приговорили к смерти прокурора Камалова за гибель своих соплеменников. И на месте убийства решено было оставить какую-нибудь записку, а то и плакат, такого же примерно содержания, что и листовки. Задумал Хашимов организовать и несколько звонков в корреспондентские пункты центральных и республиканских газет, что ответственность за смерть прокурора Камалова берет на себя вновь созданная террористическая организация под названием «Месть». И смерть прокурора республики списали бы на счет бедных турок, в одночасье потерявших родных и близких и кров над головой. Пока у всех с уст не сходили кровавые события в Фергане, с покушением следовало поторопиться.
