Шелкопряд - Гэлбрейт Роберт (онлайн книга без .txt) 📗
На обороте рисунка с бабочкой был нацарапан список имен:
«Сэм Бревиль, Эдди Бойн? Эдвард Баскинвиль? Стивен Брук?»
Открытка с видом Мендип-Гильса, отправленная в июле, содержала короткое послание: «Погода отличная, гостиница паршивая, надеюсь, книга движется! ЦЦ. В.» Это был единственный рукописный текст. Кое-какие рисунки Орландо запомнились Страйку с прошлого раза. Один был сделан на детском меню из какого-то ресторана, другой – на квитанции за газ.
– Нам пора, – с напускным сожалением вздохнул Страйк, допивая кофе.
Словно по рассеянности, он все еще держал в руке макет обложки романа Доркус Пенгелли «Коварные скалы»: под каменисто-песчаным сводом прибрежной пещеры раскинулась навзничь полуодетая женщина, на которую падала мужская тень. Стараниями Орландо в бурных водах появился жирный черный контур большой рыбины. Под этот шедевр Страйк осторожно подтолкнул кассету с использованной машинописной лентой.
– Не уходи! – взмолилась Орландо, глядя на Робин и чуть не плача.
– Мы замечательно провели время, правда? – сказала Робин. – И непременно встретимся снова. Береги своего фламинго, хорошо? А я буду хранить малиновку…
Но Орландо заголосила и затопала ногами. Она не хотела нового расставания. Под шумок Страйк ловко завернул кассету, не оставив на ней ни единого отпечатка, в обложку «Коварных скал» и сунул в карман.
Через пять минут они уже были на улице. Робин слегка трясло, потому что Орландо в коридоре начала с воем цепляться за ее одежду и Эдне стоило немалых трудов удержать дочь Леоноры в доме.
– Бедная девочка, – прошептала Робин, чтобы этого не услышал констебль. – Господи, я еле выдержала.
– Ничего, – сказал Страйк, – зато с пользой.
– Неужели ты выкрал эту ленту?
– А как же? – Убедившись, что констебль остался за пределами видимости, Страйк достал из кармана свою добычу и вместе с книжной обложкой переложил в полиэтиленовый пакет для вещдоков. – И не только ее.
– Правда?
– Еще и возможную наводку, – сказал Страйк. – Но может статься, это пустой номер. – Он посмотрел на часы и прибавил шагу; колено в знак протеста отозвалось пульсирующей болью. – Мне нужно торопиться.
Через двадцать минут, когда они нашли два места в переполненном вагоне метро, Страйк сказал:
– Ты четко усвоила свою задачу?
– Более чем, – сдержанно ответила Робин.
– Я понимаю, это удовольствие – ниже среднего…
– Меня другое беспокоит.
– …но, как я уже сказал, никаких опасностей я не предвижу, – добавил он, приготовившись выходить на Тотнем-Корт-роуд. – Вот только… – Почему-то Страйк осекся и слегка нахмурил тяжелые брови. – Твои волосы.
– Что не так? – Робин инстинктивно подняла руку к голове.
– Слишком броские, – объяснил Страйк. – У тебя с собой нет какой-нибудь шапчонки?
– Я… я могу по дороге купить, – заволновалась Робин.
– Внесешь эту покупку в графу «мелкие расходы», – сказал Страйк. – Подстраховаться никогда не вредно.
43
Видали! Ну и суета!
Провожаемый обрывками традиционных рождественских песен и сезонных шлягеров, Страйк свернул с многолюдной Оксфорд-стрит налево, где тянулась не такая шумная и не такая широкая Дин-стрит. Магазинов здесь не было; по обеим сторонам улицы стояли кубики домов с разноцветными фасадами: белыми, красными, серовато-бурыми. Они перемежались офисами, барами, закусочными. Страйк остановился, чтобы пропустить грузчиков, таскавших ящики со спиртным из пикапа ко входу в пищеблок. В Сохо, куда влекло богему, рекламщиков и издателей, к Рождеству готовились без лишней суеты, а в клубе «Граучо» – еще и с особой тщательностью.
Серое, почти ничем не примечательное здание с черными оконными переплетами и небольшими вечнозелеными деревцами за простыми выгнутыми балюстрадами. Престиж его определялся не фасадом, а эксклюзивностью: мало кто из посторонних мог попасть в этот закрытый арт-клуб. Страйк переступил через порог и оказался в небольшом холле, где к нему приветливо обратилась стоявшая за стойкой девушка:
– Чем я могу вам помочь?
– У меня встреча с Майклом Фэнкортом.
– Так, сейчас… вы – мистер Стрик?
– Он самый, – сказал Страйк.
Его направили через длинный бар с кожаной мебелью, где было не протолкнуться от любителей пропустить стаканчик в дневное время, и дальше – вверх по лестнице. Поднимаясь по ступеням, Страйк в который раз думал о том, что при подготовке к службе в Отделе специальных расследований его не учили снимать показания в обход официальных санкций и полномочий, да еще на территории подозреваемого, где тот имеет полное право в любой момент встать и уйти – без объяснений и видимых причин. Офицеры ОСР неукоснительно строили допрос по схеме «кто, где, что»… Страйк всегда помнил эту жесткую, эффективную методику, но теперь ему приходилось скрывать, что он мысленно заполняет таблицу. К тем, кто считает, что делает тебе одолжение, требуется специфический подход.
Ступив на паркет в баре второго этажа, Страйк тотчас же заметил нужное лицо: там, где вдоль стены с произведениями современной живописи тянулся ряд красных, синих и желтых диванов, по диагонали раскинулся в нарочито непринужденной позе Майкл Фэнкорт, закинув руку на ярко-красную спинку и согнув одно колено. Над огромной головой неоновым ореолом висели «пятна» Дэмьена Хёрста. {38}
У писателя были войлочно-плотные, черные с сединой волосы, тяжелые черты лица и глубокие складки в углах крупных губ. Завидя Страйка, он улыбнулся. Наверное, кому-нибудь другому, кого он держал за равного, Фэнкорт адресовал бы совсем иную улыбку (на эту мысль наводила тщательно выверенная расслабленная поза в сочетании с привычно кислой миной), но как проявление благосклонности сгодилась и такая.
– Мистер Страйк…
Возможно, он бы даже поднялся для рукопожатия, но рост и масса Страйка часто отбивали у невысоких мужчин охоту вставать.
Они пожали друг другу руки над деревянным столиком. Подсаживаться на диван к развалившемуся Фэнкорту Страйк не хотел, чтобы не создавать благодушную атмосферу, а потому без всякого удовольствия опустился на массивный круглый пуф, крайне неудобный при его росте и ноющем колене.
Рядом громко рассказывал о себе двум собеседникам бритоголовый герой мыльных опер, недавно сыгравший солдата в телепостановке Би-би-си. Фэнкорт и Страйк заказали напитки, но отклонили меню. Страйк мог только порадоваться, что писатель не голоден. В очередной раз оплачивать чужой ланч было ему совершенно не с руки.
– Давно вы состоите в этом клубе? – спросил он Фэнкорта, когда официант отошел.
– С момента открытия. Я был в числе первых инвесторов, – сказал Фэнкорт. – Единственный клуб, который я признаю. От случая к случаю могу здесь даже заночевать. Наверху есть номера. – Фэнкорт пригвоздил Страйка расчетливо-пристальным взглядом. – Я ждал нашего знакомства. Главный герой моей следующей книги – участник, так сказать, борьбы с терроризмом и сопутствующих ей военных действий. Когда будет исчерпана тема Куайна, рассчитываю обратиться к вашему опыту.
Страйк кое-что знал о приемах манипуляции, которыми пользуются знаменитости. Отец Люси, гитарист Рик, хоть и не столь известный, как Фэнкорт или отец Страйка, принимал как должное, что женщины средних лет вздрагивали и ахали, видя его в очереди за мороженым в Сент-Мозе («Ой, неужели это вы?! Как вас сюда занесло?»). Однажды Рик поведал юному Страйку, что есть верный способ затащить девушку в постель: пообещать, что ты сочинишь о ней песню. Заявление Фэнкорта о намерении придать своему герою черты Страйка прозвучало вариацией на ту же тему. До него, скорее всего, не доходило, что Страйк уже не раз читал о себе в печатных изданиях и никогда не искал подобной известности. Невыразительным кивком обозначив согласие, Страйк достал блокнот.