Масон - Федоров Алексей Григорьевич (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
На секционных столах грудилась исковерканная плоть двух функционеров из ФОМГ: ошметки тел прочно застыли в тех позах, что выбрала старуха Смерть. Она, всесильная, накрыла ответственных деятелей своим черным покрывалом, не спросив на то разрешения в высоких административных инстанциях. То был интересный феномен, поражающий необычностью позы даже маститых специалистов. Явление это особенно часто наблюдают на поле боя, особенно в ходе скоротечного сражения в современной войне. Мне не было жалко функционеров: я уже отрешился от всего человеческого, ибо превратился в робота – в профессионала, увлеченного сутью своей работы.
Резкое, мгновенное механическое разрушение обширных участков коры головного мозга и особенно разрыв продолговатого мозга вызывает феномен длительной фиксации мышц, суставов, костного скелета. Заставить труп принять "приличное положение" не возможно до тех пор, пока трупное окоченение не перейдет в следующую стадию, связанную с более глубинными разрушающими влияниями биохимических процессов в тканях…
Олег с непривычки, узрев чудеса природы смерти, не мог сдержать регургитацию. Чтобы не сблевать прямо тут, он выскочил из секционной. Похоже, что один участник следственного эксперимента "выпал в осадок" сам собой – задавился рвотными конвульсиями. Но ему никто и не пытался помешать бежать с поля боя… Меньше народу – больше кислороду!..
В моей же голове проснулся шут-зазнайка, вытянувший из-за обшлага старого и потрепанного кафтана Приказ министра здравоохранения от 10 декабря 1996 года № 407. В нем-то в пункте 1.2 значилось: "Судебно-медицинскую экспертизу трупа назначают после возбуждения уголовного дела постановлением лица, производящего дознание, следователя, прокурора, судьи либо определением суда для установления причины насильственной смерти, наличия и механизма образования телесных повреждений, а также решения иных вопросов, изложенных в постановлении (определении) и не выходящих за пределы специальных познаний эксперта".
Из двери напротив вышла старушенция, похожая на бабу ягу, и я немедленно признал в ней Наташу Алехину. Да, именно она заправляла в этом аду смерти. Среди гниющих трупов пропадала невостребованная в полном объеме, в течение всей жизни женщина, верой и правдой служившая Харону – помощнику Смерти. Наталья выполняла тяжелую, неблагодарную работу. Она была моей соседкой по прошлой квартире – жила выше этажом и порой колотила твердой пяткой в мой потолок, видимо, таким образом выражая возмущение тем, что я не обращаю внимание на ее женские прелести. Алехина была одной из двух дочерей народного артиста, профессора консерватории – бывшего успешного вокалиста Мариинского театра оперы и балета. Еще моя матушка помнила, какой фурор, "смертельное воздействие" на поклонниц производил драматический баритон душещипательного вокалиста. Публике особенно нравилось, когда обтянутый в черное трико профессор с блеском исполнял трагическую арию. Коварство и аморальность, безапелляционные утверждения плескались в той арии: "Люди гибнут за металл…" Уйдя на пенсию профессор консерватории передавал вокальную технику, умение совершать сценический гипноз молодым вокальным силам. Ни одной из его дочерей не передались таланты отца: Наташа выбрала врачебную карьеру, прочно встав на тропу, протоптанную матерью, а младшая дочь метра – Майя бренчала на фортепьяно в детском садике.
Да, так уж получилось: дети часто отрываются от родителей в мыслях, поступках и жизненных планах. Хорошо, что эти девочки, свернув на проселочную дорогу, не оказались по ту сторону Закона. Наталью железной рукой мама загнала в Санитарно-гигиенический институт. Но после окончания вуза, не обнаружив клинических и гигиенических талантов, Наташа отважилась проспециализироваться по судебной медицине. И, видимо, никогда в том не раскаивалась.
Вот теперь на меня надвигалась Баба Яга с острым хирургическим ножом в правой руке, в длинном непромокаемом фартуке по передней поверхности тела, делавшим его похожим на гладильную доску. Респиратор она еще не надвинула на физиономию: не было нужды пока защищать органы обоняния от трупной вони.
Но серьезность "бального выхода" меня снова настроила на законотворческий лад, припомнилось из Приказа министра: "1.2.3. Судебно-медицинскую экспертизу трупа производят, как правило, штатные судебно-медицинские эксперты. К производству экспертизы трупа могут привлекаться профессорско-преподавательский состав кафедр (курсов) судебной медицины медицинских вузов, а также врачи иной специальности, обладающие специальными познаниями для дачи заключения. Требования органов следствия и суда о привлечении такого лица в качестве эксперта обязательны для руководителей учреждений, в котором это лицо работает". Из приказа министра следовало, что Колесников имел полное право привлечь меня к экспертизе, нужно только объяснить мотивы штатному врачу-эксперту, то есть Наталье.
Я подумал: хорошенькая работенка для женщины. Я-то ее чаще встречал в соседнем скверике, добросовестно выгуливающей вечерами своего короткошерстного фокстерьера. Заглянули бы сюда хоть разок добрая мама и папа, столь кропотливо выбиравшие профессию для любимой доченьки. Мне всегда нравилась Наташа – но, видимо, она меня за муки не полюбила. В глубине души я радовался этому, поскольку был способен любить только женщину, способную на естественное и безоглядное сострадание к мужской плоти, за готовность к сексуальной буре, в которой только и можно обрести покой.
В молодые годы Наташа была худенькой и стройной девушкой, напоминавшей мне змейку. В том был особый шарм: меня до тоски изводил вопрос о том, что же произойдет, если запустить змейку под одеяло? Но уже в те годы я понимал, что "змейку" можно запускать к себе под одеяло только предварительно вырвав у нее ядовитый зуб, иначе хлопот не оберешься… В отличие от мудрой рептилии, женщина кусает и впрыскивает яд как раз после того, как получит полное удовлетворение. Это происходит у нее неосознанно, рефлекторно: так, просто на всякий случай, чтобы объект вожделения не достался другим…
Честно говоря, в крупногабаритных дамах тоже таится наслаждение. Но оно, мне казалось, было тяжелым как каток, прессующий свежий асфальт. В таком случае и наслаждение должно быть настойчивым, потливым и обязательно с одышкой, порой резко переходящей в чейнстоксовое дыхание. А далее уже следовала остановка дыхания, коллапс, смерть!.. Тут в моем взволнованном мозгу ассоциации разделились на две группы. Во-первых, я вспомнил больших, покладистых коров, которым уверенно массируешь вымя, дабы получить теплое ласковое молоко насыщения. Во-вторых, возник образ медведицы (белой или бурой – не имеет значения). С ними необходимо держать ухо востро и уметь вовремя подхватить ноги в руки. Их каверза заключается в том, чтобы после полового удовлетворения еще и успеть разодрать когтями мужчине переднюю брюшную стенку и добраться до печени – полакомиться на посошок! Все же худенькие – более игривы и безопасны, хотя и непредсказуемы, как короткошерстные фокстерьеры…
Почему-то, ни к селу, ни к городу, вспомнился пошленький анекдотец: "В КПЗ встретились узницы, попавшие туда за макрушные дела, и одна наивная домохозяйка. Ее, естественно, спросили: Подруга, за что загрузили в предвариловку? Ответ был странным: За экологическое бедствие. Рожи убивец вытянулись, пришлось расшифровать сказанное. Вчера подмылась на городском пляже, и моментально в водоеме кверху брюхом всплыли все аквалангисты!"
Никак не мог разгадать тайны Фрейда по такому поводу. Что же вывело таким образом мои глубинные ассоциации после взгляда на Наташу к прозе ее профессии. Скоро все стало понятным: неопрятность нашего места пребывания портила картину первой встречи… Я решил, что целомудрие в позднем возрасте – не свидетельство гигиенического благополучия!..
"Здравствуй Наташа, здравствуй, Саша"! – обменялись мы приветствиями. Мысли-аквалангисты не всплывали… В моей душе все молчало: затихли, так и не всколыхнувшись прежние чувства. Эскулап-вивисектор подозвала мильтонов поближе к столу, но те сторонились "поучительного зрелища". Так все и сложилось, как я предполагал: Олег дал деру далеко и надолго уже до начала священнодействия и возвратить его сюда можно было только волоком, заковав предварительно в кандалы. Мильтонов отжимало от стола чувство врожденной брезгливости, крепко спаянной с тягой к "чистым рукам и горячему сердцу", как завещал наркоман Феликс Дзержинский. Они переместились к "остывшим ногам". Только я оставался верным и заинтересованным соучастником кощунственной акции, которую собиралась творить Наталья. Теперь я постепенно начинал допирать до понимания того, за что берут взятки судебно-медицинские эксперты: за невнимательность и слишком высокую эстетичность!.. Эксперт должен иметь врожденную страсть к тому, чтобы копаться в говне!… При желании, можно спокойно симулировать некоторые малозначительные упущения, связанные с притуплением внимания, и не лезть руками в гущу органного месива, то есть не опускаться до полнейшего погребения эстетики в профессии!
