Райский сад дьявола - Вайнер Аркадий Александрович (мир книг txt) 📗
– Витечка, Витечка! Привет, дорогой! – Через круговерть встречающих, носильщиков с тачками, пассажиров, водителей лимузинов, величественных, как адмиралы, через поток чемоданов, картонок, коробок, собачонок и багажных тележек, через все это плотное месиво распаренных, возбужденных людей к нему проталкивался Сенька Лаксман, аферист, кусошник, врун и прихлебатель по прозвищу Дрист.
– Хай, Витечка! – Лаксман уже лез к нему с объятиями. Принесла его, халявщика, нечистая сила!
Дрист был одет фасонисто – в грязную, некогда белую бейсбольную шапку с надписью «Кено», разорванную под мышкой гавайскую рубаху и запальные джинсы с отвисшей мотней.
– Стой спокойно, – охладил восторг встречи Лекарь и отпихнул его взглядом, как встречным ударом в печень.
Иждивенца хамством не остановишь, у него профессия такая, оскорбления терпеть обязан.
– Витечка, дай сигаретку! Будь другом!
Лекарь, стиснув зубы, протянул ему пачку «Мальборо» и Сенька Дрист профессионально ловко мгновенно выхватил из пачки две сигареты. Одну заложил за ухо, у другой оторвал фильтр, бросил на пол, чиркнул зажигалкой, жадно затянулся.
– Ой, спасибо тебе, браток! А то свои я забыл в машине…
Лекарь приподнял тяжелые веки, косо глянул на мятого, будто вынутого из мусорной корзины, Сеньку.
– У нас говорили – «забыл деньги на рояле, а рояль в форточку унесли». Врешь ты все. Нет у тебя сигарет, нет машины, и имени у тебя нет…
Сенька рассмеялся неуверенным дребезжащим смешком.
– Ну что ты, Витечка, такой заведенный? Ну в самом деле… Ты припомни, как мы с тобой раньше настрадались. Три года вместе на «киче» – это же ведь не шутка. Тут-то можно расслабиться…
– Ага, я вижу, – мотнул головой Лекарь. – Ты тут, по-моему, расслабился навсегда.
А сам все время смотрел на двери из таможни. Надо побыстрее избавиться от этого идиота.
– Это я просто плохо выгляжу со вчерашней поддачи, – объяснял – тянул за почки Дрист. – Нарезались вчера в клочья… Голова трещит, будто черепные швы расходятся…
– Для тебя лучшее обезболивающее – жгут на шею, – заверил Лекарь и тихо спросил: – Ты мне все сказал?
– В каком смысле? – удивился Дрист. – Ты шутки шутишь, а у меня, ей-богу, башка раскалывается…
– Если хочешь, могу пристрелить тебя – чтобы не мучился, – предложил Лекарь, и по его тону было не понять – шутит он или говорит всерьез.
– Да ладно тебе! – махнул рукой Дрист, но на всякий случай отодвинулся подальше. Лекарь криво усмехнулся:
– Глянь – ты уже докурил до пальцев. Сейчас ногтями будешь затягиваться… А здесь вообще курить не разрешается…
Дрист уронил окурок и неуверенно сказал:
– Я к тебе – всей душой. Думал, может, выпьем по рюмашке за встречу… О прошлом вспомянем…
– Вопросов больше нет? Тогда иди… делай ноги отсюда. У меня тут дело. Прошлое в другой раз вспомянем… Иди, иди…
Не упуская дверь из виду, Лекарь посматривал в спину удаляющемуся Сеньке Дристу, и в душе ворочалось неприятное предчувствие. Конечно, Дрист мог случайно оказаться здесь по своим хаотическим побирушеским делам. Тогда – все в порядке. Поговорили душевно и разошлись. Но у Лекаря было ощущение, что Дрист, отираясь рядом, показывал его кому-то. Дело в том, что Лекарь знал почти наверняка – Дрист «стучит» в бруклинскую полицию, как говорят в американской ментовке – он «кенарь», он «поет». А те закрывают глаза на кое-какие его делишки. Сейчас Лекарю было особенно не нужно внимание – ни со стороны полиции, ни деловых дружков Дриста.
Распахнулась дверь, и в зал выкатился парень, которого сразу засек Лекарь.
Он был, как все они, жлоб с коротенькой стрижкой, в спортивном цветастом костюме, в кроссовках, с красным пластиковым чемоданом-сумкой. По телефону Бастанян, посмеиваясь, сказал: «Хороший, простой парень, отдохнуть едет к вам маленько, и ни шиша у него нет, кроме красной рожи…»
На условленном шифре это означало красный чемодан. У некоторых вышедших пассажиров вроде были похожие, но у этого мордоворота, кроме «красной рожи», в левой руке был черный кейс – точно такой же, как у Лекаря. И он сделал рывок на перехват, постучал приезжего по крутому плечу:
– Але! С приездом! Я – Витя…
Тот обернулся, мгновение всматривался, видно, припоминал описание, мазнул взглядом по чемоданчику в руке Лекаря и широко распахнул объятия:
– Витя! Друг! Сколько лет! Рад видеть в городе-герое Нью-Йорке!
От него остро наносило лошадиным потом и пивным перегаром.
– Привет, – вежливо и сухо ответил Лекарь, ловко уклоняясь от зловонных объятий и опасаясь, что Жлоб нащупает у него под мышкой кобуру. – Вот твой кейс, он не заперт, там лежат пять сотен…
Протянул руку за кейсом с бело-голубой бирочкой «Аэрофлота» и сунул ему свой. Но Жлоб завел свой кейс за спину и, смеясь, сказал:
– Экий ты прыткий! А где же хваленое нью-йоркское гостеприимство? Нам сейчас самое время не чемоданчиками меняться, а сесть-выпить по махонькой, одной-другой-третьей закусить как следует, про житуху потолковать…
«Может, их с Дристом спарить?» – подумал со злобным смешком Лекарь, но случкой этих животных заниматься не стал а сказал тихо и вежливо:
– Это тебя так в Москве инструктировали?
Жлоб пожал плечами:
– О чем ты говоришь? Это было давно…
– Сегодня утром, – напомнил Лекарь.
– И десять тысяч километров назад! – захохотал Жлоб.
К ним подошла аэропортовская служащая в черной форме, тощая черная женщина с собачьим оскалом, и стала гнать их с прохода:
– Не мешайте пассажирам и носильщикам! Отойдите в сторону…
Действительно, чего не отойти в сторону, подумал Лекарь. Надо прикинуть – ситуация разворачивается как-то не так.
Вот глупость какая!
Они остановились около витрины – крутящейся стеклянной стойки, на полочках которой были выставлены разнообразные букеты для встречи дорогих новоприбывших – любой за пять долларов.
– Ты чего хочешь? – спросил Лекарь.
– Внимания! – заржал Жлоб.
Лекарь смотрел на него прищурясь – подозрение перешло в уверенность, и он коротко, смирно кивнул:
– Прости, земляк, ты прав…
Вынул из кармана кучу смятых купюр, отобрал пятерку с портретом президента Линкольна – «абрашу» – и засунул в автомат. Нажал кнопку со своим любимым числом – 21. Внутри цветочницы-стойки что-то чикнуло, щелкнуло, зашелестело, и, плавно повернувшись, она замерла, открылась стеклянная дверца, и Лекарь вынул из этого цветочного бара-автомата букет роз: в красивой травяной опушке.
Жлоб озадаченно следил за манипуляциями Лекаря.
– Это ты кому?
– Тебе! – твердо протянул ему Лекарь букет. – И не вздумай отказываться! Народная традиция…
Надо было занять ему руки.
– Ну дает! – заржал Жлоб. – Вы тут все шутники такие?
– Только те, кому доверено встречать почетных гостей. Так о чем разговор?
– О чемоданчике… – Жлоб помахал кейсом. – Маленький, гаденыш, а тяжелый, все руки отмотал…
– То-то ты его из рук выпустить не хочешь, – усмехнулся Лекарь, подталкивая гостя к лифту, ведущему на крышу-автостоянку.
– Ну да, – согласился Жлоб. – Ты сам подумай – дорога долгая, скука жуткая, ну как тут вместо головоломки не открыть ваш парольный секретный замочек на кейсе…
– Я понимаю, – согласился Лекларь. – Ну, открыл ты его. И чего хочешь?
Они уже были у дверей лифта.
– Пять кусков хочу! – хохотнул коротко Жлоб. – Как вы тут говорите – пять гранов…
– Понятно! – кивнул Лекарь.
– Ну, сам подумай, ведь я по-честному! – дыхнул на него Жлоб жарким зловонием. – Ведь мог вообще смотаться с кейсом! Ты ведь не станешь в вашу ментовку стучать на меня?
– Конечно, не стану. А так – поговорим-поторгуемся, ты скинешь, я набавлю, наверное, сойдемся, – быстро бормотнул Лекарь, потом спросил его:
– Я вижу, ты, парень, не промах… А не боишься назад возвращаться?…
Этот потный конь взглянул на Лекаря с сожалением:
– Наза-ад? А зачем мне щас назад возвращаться?
