Форсаж - Харрисон Колин (серия книг TXT) 📗
А Мелисса Вильямс? Подарок жизни или вляпался в дерьмо по самые уши? Когда прижмет, выкрутишься так или иначе, ха-ха, хоть это и не смешно. И снова возьмешь курс на семью. С твоим-то опытом. Считай, что во второй раз пересел с тренировочного самолета «Т-37» на «F-101» (тогда это было в 1963 году). Поначалу не можешь справиться с управлением, не понимаешь, с какой скоростью летишь и как изменить направление. Но потом все получается.
Карен зарезервировала тот самый 840-й номер в «Пьер-отеле». Сегодня вечером они встретятся. Элли хотела вчера заняться сексом, но Чарли отбрыкался, сказал, что устал после самолета, – надо было сохранить свой боезаряд. Он чувствовал, что его дружок будет твердым, как сталь. Спина совсем не беспокоила, так что Чарли совершенно не расстроился, узнав от Карен о звонке из клиники репродукции – просили передать, что сперма мистера Равича никуда не годится. «Подвижность сперматозоидов средняя, концентрация сперматозоидов ниже нормы, – сказал врач, – что не означает, что вы не способны к осеменению, но означает, что нам нужен более удачный образчик, поскольку мы должны постараться предотвратить возможные проблемы при зачатии».
Что ж, «возможные проблемы при зачатии» в некотором смысле не такая уж плохая новость. Может быть, для него это удачная возможность просто забыть обо всей истории с покупкой матери для своего ребенка. И все забудется, к всеобщему удовольствию. Ну, потрачено немножко денег и времени. Можно и так на это посмотреть. Или ты все еще хочешь ребенка, Чарли-бой? По правде, даже больше, чем когда бы то ни было. Особенно теперь, когда Элли будет в комфортабельном заточении в Виста-дель-Мар. Он сможет навещать ребенка время от времени. Заглядывать иногда, хотя бы на часок И никаких особенных сюсюканий, просто заглянет и скажет: «Привет – ого, а он растет». Теплая бутылочка, пальчики на ручках и на ножках. «Спокойной ночи, луна». И, кажется, Мелисса Вильямс в эту картину вписывалась. Он о ней думал, даже слишком много. Думал, как о возможной матери своего ребенка. Она была так мила, так щедра. Для ее возраста у нее богатый сексуальный опыт; она была с ним добра и терпелива. Женщины хотят, чтобы мужчины вели себя как заботливые и трепетные любовники, но мужчинам тоже не все равно, понимают ли женщины, для чего ложатся в постель – предаваться чувствам или, раздвинув ноги, поглядывать в телевизор. Мелисса была другая.
Сидя в «Пис-отеле» в Шанхае и глядя, как за окном угольные баржи плывут по мутной плоской реке, Чарли мечтал о новой встрече в «Пьере». Понятно, что сделать ребенка ему будет нелегко. А что до заразных болезней, то вряд ли ее стоит бояться. Тауэрс в отчете упомянул, что она сдавала кровь. Ясно, она хочет с ним встретиться, а он – с ней. Может быть, после нескольких свиданий он заговорит о ребенке. А может быть, у них будет грустный вечерний разговор, и их пути разойдутся навсегда. Он был готов к любому повороту отношений. Он уедет около четырех. Промчится по Нью-Джерси-тернпайк прямо в город, поставит машину в гараж, примет душ, позвонит Элли и скажет, что благополучно добрался, а потом к семи вечера отправится пешком в «Пьер-отель». Он в самом деле очень хотел встретиться с Мелиссой. Безусловно, все, что Тауэрс сообщил о ней, внушало к ней доверие. Из хорошей семьи, с чувством достоинства.
– Ты о чем задумался? – вдруг спросила Элли, голос возбужденный, глаза сияют. – Ты ушел в себя на целых пять минут.
– Ценности, – сказал Чарли, – истинные ценности.
– Ты думаешь, что они этому месту присущи?
– Да, вне сомнения.
Она с нежностью взглянула на него.
– Это то место, которое нам нужно, Чарли.
– Именно так.
– Как бы я хотела, чтобы ты мог остаться еще на одну ночь.
– Я тоже.
– А что, Карен не может тебе выслать бумаги?
– Мне нужно кое с кем встретиться, начать обсуждать новые проекты, – сказал Чарли, внимательно глядя на дорогу, хотя он ехал со скоростью одиннадцать миль в час. – Эти новые таблетки усыпляют меня около девяти. Я позвоню, когда вернусь, а потом еще утром, – сообщил он Элли.
– Хорошо; ты уедешь около четырех?
– Пожалуй, да.
– Я тебе еще кое-что хотела сказать, – прощебетала она счастливо. – Не сомневаюсь, что ты выполнишь мою просьбу.
– Что такое?
– Кормушка для птиц на заднем дворе. Странно, что ты не заметил. На высоком шесте рядом с елью. Там достаточно места для тридцати шести ласточек. – Она одарила его улыбкой. – Что-то вроде маленькой чудесной гостиницы для птиц.
– Да, – он взял ее за руку – ладонь, и пальцы, и обручальное кольцо. – Все это чудесно, мы проведем в этом месте немало счастливых лет, – сказал он.
– О, Чарли, – расцвела Элли. Слезы выступили на ее глазах, и она часто заморгала, щеки порозовели, глаза стали большими и ясными. Влюблена в него, своего старого доброго мальчика, как и прежде.
Он тихо постучал в номер 840. Волосы его еще были влажны, ногти пострижены, белье свежее.
Дверь открылась – и вот она, Мелисса. В милом черном платье, молодая, прелестная, берет его за руку, увлекает в номер.
– А я тебя ждала, – сказала она, улыбаясь дьявольски соблазнительно. – Это к твоему сведению.
– Эй, я полмира проехал, чтобы с тобой встретиться.
Прижалась к его груди; ему показалось, что она глубоко вздохнула, чтобы перевести дыхание. Он чувствовал тепло ее тела, руку на пояснице, голову у подбородка. Она погладила его по пиджаку.
– У тебя телефон в кармане, или ты так рад меня видеть?
– У тебя все в порядке? – спросил он, догадываясь, что она немного выпила.
– У меня все в порядке. Я тебя просто долго ждала, вот и все.
Она выглядела озабоченной. Глаза слегка покрасневшими, лицо уставшим, но это было лицо двадцатисемилетней женщины. Насколько уставшим оно может быть?
– Хочешь со мной поделиться чем-нибудь? – спросил он нежно.
Она покачала головой.
– Не сейчас.
– Хорошо.
Он обнял ее.
– Мне было одиноко. Я сильно скучаю по матери.
Слова заставили его почувствовать себя старым, но он знал, что в них не было задней мысли.
– Хочешь позвонить своим родителям?
– Нет, я… – она прервалась, – я попозже позвоню.
– Можешь позвонить прямо отсюда. Она обняла его.
– Ничего, ничего, все хорошо.
Он провел ладонью по ее позвоночнику.
– Ты туда ездишь?
– Куда?
– В Сиэтл.
– А, – сказала она рассеянно. – Нет.
Он погладил ее шею, и она к нему приникла.
– Ты часто общаешься со своим отцом?
– Нет. Пожалуй, нет, – сказала она, уткнувшись ему в грудь и теребя галстук.
– Он занятой человек?
– Нет.
– Не занятой?
Она взглянула на него, в глазах была тоска и беззащитность.
– Чарли?
– М-м-м.
– Ты сам знаешь.
Она выключила свет и стянула с кровати одеяло. Чарли подкрутил кондиционер и, повернувшись, увидел, что она разделась донага. Ее груди казались более налитыми без платья. Он начал развязывать галстук.
– Нет, – сказала она. – Я сама все сделаю. Как и в прошлый раз, она его раздела, руки ее двигались с привычной уверенностью. Она встала на пол на колени и стянула с него трусы, потом подняла на Чарли глаза и взяла член в рот. Может быть, я и дурак, подумал Чарли, но дурак довольный. Потом отстранилась, нежно гладя его рукой.
– А он у тебя подрос.
– Ну да.
– Похоже, ты входишь во вкус? Китайский чай.
– Моя спина почти меня не беспокоит.
Они легли в кровать, он чувствовал ее нетерпение.
– Ну давай же, – прошептала она наконец.
– Сверху? – спросил он.
– Конечно, – выдохнула она, держа его за уши. Он лег на нее.
– Нет?
– Просто вставь инструмент в отверстие в соответствии с инструкцией.
– С твоей помощью.
– Нет, давай сам, Чарли.
Она ему льстила, но ему было приятно. Он лежал на ней, и она, поплевав на ладонь, помогла ему. Его член скользнул в нее без труда. Как она молода, подумал он. В этот раз буду считать свои толчки. Не думаю, что у нее в прошлый раз был полный оргазм, я слишком торопился, мы оба нервничали. Она закрыла глаза и прикусила верхнюю губу. Он перевел дыхание, наблюдая, как она начинает погружаться в себя, отстраненная и умиротворенная. Мне нужно сосредоточиться, подумал он. Сделал пятьдесят толчков, потом еще и на шестьдесят втором она забилась в конвульсиях. Мускулы ее живота то напрягались, то расслаблялись. Он продолжал движения, нежно держа руками ее голову. Ему было хорошо. Девяносто шесть. Вдруг она приподнялась под ним, нежно постанывая и содрогаясь, от нее пахло вином. И опять. Сто двадцать один. Как быстро она достигает оргазма, подумал он, это просто удивительно. Она перевела дыхание и посмотрела ему в глаза. Ее взгляд был диким, ненасытное желание начало распаляться. Сто тридцать два, продолжал он. Она хочет еще, я, долбаный старикашка, чувствую это. Трахальщик со стажем. Он остановился, перевел дыхание и начал опять. Его легкие слегка горели. Он продолжал и продолжал, доводя ее каждые полминуты до оргазма: пять оргазмов, шесть… семь. Чтобы не кончить, он задержал дыхание, напряг ягодицы и замедлил движения. Она вздохнула и ласково провела рукой по его лицу. Он начал опять. Еще десять раз, изо всей силы, и еще один оргазм у нее, – она билась под ним в судорогах. Его шея горела, спина была вся в поту, но боли он не чувствовал, как будто все его спайки и сшитые нервы исчезли. Еще двадцать раз быстро, потом замер, чтобы избежать эякуляции, и снова восемнадцать. (Элли, бывало, приходила в экстаз, когда он так делал, но начались проблемы с влагалищной смазкой, когда ей стало далеко за сорок, и жена поутихла). Она кончила, вцепившись ногтями ему в узловатый шрам плеча, но боли почти не было. Он видел, что ее пожирает сексуальный аппетит. Она только входила во вкус. Для нее это была лишь прелюдия. Мыслимо с ней состязаться? Она снизу лизнула его шею, требуя продолжения. Никогда ничего подобного он не видел. Ни с одной женщиной, с которыми был до Элли, ни с самой Элли, даже когда она была молодой.
