Современный болгарский детектив. Выпуск 3 - Иосифов Трифон (бесплатные серии книг .txt) 📗
Я позвонил. Тишина. Позвонил поэнергичнее второй раз — из глубины квартиры послышались медленные шаги, дверь открылась, на пороге стояла молодая женщина — высокая, с длинной русой косой, анемичным круглым лицом без малейших признаков румянца. Что-то было во всей ее ухоженной полноватой фигуре расслабленное, даже болезненное.
— Добрый день, — я показал свое удостоверение.
Очевидно, она ждала моего посещения и была не так уж удивлена. Молча пропустила меня в квартиру, закрыла дверь и пошла вперед, опустив плечи и сунув руки в глубокие карманы голубого кимоно.
Квартира оказалась маленькой — крошечная прихожая, такие же кухня и «совмещенный санузел» (в оба помещения двери были открыты). И только большая светлая комната производила своим нарядным убранством приятное впечатление: стенка из мореного дуба, глубокая ниша с двумя кроватями, на них пушистые покрывала, посредине на светло-сером паласе низкий круглый столик с широкой хрустальной вазой для фруктов, над ним большущий абажур в виде тарелки из зеленого шелка, а вокруг — тоже низкие — четыре кресла, обитые дорогой тканью.
Хозяйка отошла к большому окну, поглядела наружу на лоджию, чуть поднятую над тротуаром, — я был уверен, что она ничего не видит, поза ее выражала полную опустошенность и унылое бессилие. Постояв с минуту у окна, она прошла мимо меня в нишу и бросилась ничком на кровать. Я понял, что ей не до того, чтобы предложить мне сесть, и сам занял одно из кресел у столика.
— Меня все время бьют, все бьют… — услышал я вдруг ее сдавленный голос, — и мать бьет меня, и он бьет, и та бьет… теперь и милиция пришла пугать меня…
— А он-то за что бьет вас? Ведь он вас любит, верно? — быстро подключился я, будто мы с ней ведем беседу уже много часов. — Он же как будто собирается развестись и жениться на вас, разве не так?
— Да он такой… Хулиган… Ребенку руку вывихнул… А из меня за одну старую фотографию чуть душу не вытряс… Требовал, чтобы я призналась, что у меня был любовник…
— А жена его, конечно же, знала о ваших отношениях?
— Может, и знала… Мы три года вместе… Да, наверняка знала, раз подстерегла нас у кино… Замахнулась сумкой и как начала бить меня! А чем я виновата, если она не может удержать мужа? Какая-то грязнуха, неряха, не может как следует рубашку ему выгладить! Да и потом, она разве святая? И она тоже таскается с кем попало! Аборт делала от чужого мужчины…
Входная дверь тихо заскрипела, девушка быстро села на кровати, поправила волосы, одернула кимоно.
Вошла мамаша, в руках у нее — большая хозяйственная сумка.
— А, дал Бог гостя! — с холодным ехидством произнесла она и двинулась в кухню. — Незваного гостя… — достаточно ясно услышал я.
— Я попрошу вас не входить, пока я не кончу разговора с вашей дочерью!
Я прикрыл кухонную дверь, вошел в комнату, закрыл за собой и эту дверь и только тогда снова сел в кресло.
— Продолжайте, я слушаю вас, Тони! — попросил я девушку.
Она нерешительно помолчала, потом все же снова заговорила, правда тихим, сдавленным голосом и постоянно оглядываясь на дверь, будто со страхом ждала в любую минуту появления матери.
— А что еще продолжать… Это был позор для меня… Вокруг столько людей… Все! Кончено! Я решила убежать куда-нибудь, скрыться от всех, чтобы никто не мог меня найти. Все раздумывала, куда деться, и вспомнила про Милку, мою приятельницу, мы вместе были в санатории, и она все приглашала в гости, когда кончится путевка.
— Тони! — послышался из кухни окрик старой Пановой.
Девушка испуганно поглядела на дверь и пошла в кухню.
— Где корыто с бельем?!
Тони подошла к матери. Все двери были открыты, и я увидел, как мать, свирепо глядя на дочь, стала жестами, губами, глазами объяснять ей, что надо молчать, молчать! Увидев меня и поняв что она разоблачена, она вмиг изобразила на лице доброжелательное спокойствие.
— Гражданка Панова, вы нам мешаете! Неужели нужно объяснять, что этот ваш поступок может иметь серьезные последствия? Пойдемте, Тони, отсюда!
Девушка покорно вернулась в комнату, я снова затворил все двери, и мы сели друг против друга у столика.
— Ну, Тони, давайте пойдем дальше…
Тони молчала, тупо глядя в одну точку.
— Я слушаю вас, говорите спокойно.
Но Тони продолжала молчать, будто онемела. Лицо ее стало совсем белым, она почти до крови закусила нижнюю губу.
— Тогда, может быть, мы продолжим этот разговор у нас в управлении?
Я и не собирался пугать ее, но слова мои подействовали на нее именно так.
— Мама не хотела пускать меня в Кюстендил одну… Чтобы меня не нашла эта… и не стала бить опять… Мы вдвоем поехали к Милке. Думали побыть там неделю или даже дней десять. Милка встретила нас хорошо… Пообедали мы в ресторане, потому что Милка была на службе, а вечером она показывала нам город. А на второй день она отвела нас в монастырь. Там в это время отдыхал владыка… Так мы жили три дня, а на четвертый мама — не знаю, что с ней случилось, но она сказала, что ей тут не нравится, и велела мне вызвать Гено, чтобы он приехал за нами… Я должна была сказать, что чувствую себя плохо и пусть приедет на машине.
— А вы действительно чувствовали себя плохо?
— Нет, но мама так велела… Я позвонила ему с работы подруги, и он поздно вечером приехал на какой-то машине и взял нас…
— А что за машина?
— Не знаю, кажется, его шурина… По дороге мама и Гено опять ругались…
— Почему?
— Не знаю… я сидела сзади, мама нарочно сунула меня туда, а они впереди шептались и все время ругались… Я очень усталая была, и мне было не до того, чтобы прислушиваться. Да и машина шумела, и я не поняла, из-за чего они ругались. А Гено все спешил, спешил, а потом сказал, что наконец нашел ту ракию, которую искал, а я ему и говорю — ну, если у тебя есть ракия, угости и нас, это уже было возле нашего дома, я говорю — зайди, выпьем вместе, но он спешил куда-то и только сказал: «Не дай тебе Бог выпить эту ракию»… И уехал.
Я старался не выдать, как взволновал меня ее рассказ.
— Ну, а когда вы встретились с ним снова?
Девушка помолчала, с опаской поглядела на дверь и неуверенно проговорила:
— Мы… мы не виделись с ним больше…
Я заметил ее смущение.
— Неужто не виделись? Тони, говорите спокойно обо всем, ничего плохого с вами не случится, даю вам слово.
— Да… Мы не виделись. — Она еще колебалась, но все-таки решила говорить. — Мы не виделись долго… много времени прошло, он не звонил, не появлялся… А раньше приходил часто, иной раз даже поздно вечером или ночью. Мама видела, что я переживаю… Один раз она ушла вечером и вернулась после одиннадцати. Я думаю — она была там. А на другой день велела мне звонить ему и потребовать, чтобы он встретился со мной, чтобы мы раз навсегда во всем разобрались… Если нужно, и три часа будем объясняться…
— Когда это было? Не помните точную дату?
— Нет… не могу вспомнить… Кажется, это был вторник… Я позвонила ему утром на работу, примерно в полдевятого…
Дверь с шумом отворилась, в комнату буквально ворвалась мамаша, она подбежала к шкафу и стала нервно выдвигать ящики, будто что-то искала там.
— Гражданка Панова, немедленно выйдите! — приказал я, уже не скрывая раздражения. — Выйдите из комнаты! Сейчас же!
Заворчав себе под нос какие-то проклятья (я, разумеется, легко догадался, в чей адрес), старшая Панова отправилась в кухню.
— Ну и как — встретились вы? — как можно мягче обратился я к Тони.
Она снова окаменела, на лице — испуг, неизбывный страх. Долгое молчание.
— Встретились… — прошептала она наконец.
— Значит, в тот день — это был вторник, четырнадцатое, вы с ним встретились, так? А теперь я очень прошу вас, Тони, вспомните — где это было? В котором часу? Поймите — это очень, очень важно!
— Он… он согласился встретиться… в пять минут первого, когда пойдет с работы на перерыв. Я ждала его в скверике за мавзолеем, почти полчаса ждала, он пришел в двадцать минут первого, я думала, мы пойдем куда-нибудь, чтобы поговорить, а он очень спешил, сказал, что купил какую-то машину, документы, бумаги показывал… Нет у меня времени, говорит, выяснять сейчас отношения… И ушел. Очень спешил куда-то…
