Прилив - Бёрлинд Силла (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
— Следователь, который заботился о ребенке, решил усыновить его, они с женой не могли иметь детей. Мы с социальными службами посчитали это хорошим решением.
— Как звали следователя?
— Арне Рённинг.
Скорее всего, Оливия к тому моменту уже поняла, к чему клонит Стилтон, но ей нужно было это услышать. Непостижимую правду.
— Ребенком должна быть я? — спросила Оливия.
— Да.
— Я должна быть… что? Дочерью Аделиты Риверы и Нильса Вента?
— Да.
Мортен не спускал с Оливии глаз. Метте следила за ее движениями. Аббас немного выдвинул стул.
— Не может быть. — Оливия продолжала говорить сдержанно и тихо, по-прежнему не осознавая услышанное.
— К сожалению, — произнес Стилтон.
— К сожалению?
— Том имеет в виду, что, возможно, было бы лучше, если бы ты узнала об этом по-другому, при иных обстоятельствах. — Мортен пытался удержать Оливию в том состоянии, в котором она находилась.
Девушка посмотрела на Стилтона:
— Получается, ты знал об этом, еще когда мы встретились у того рынка?
— Да.
— Что я была ребенком в животе убитой женщины?
— Да.
— И ни слова не сказал.
— Я много раз пытался, но…
— А мама знает?
— Она не знает всех обстоятельств. Арне решил ей не рассказывать, — ответил Стилтон. — Не знаю, сказал ли он ей перед смертью.
Оливия отодвинула стул, встала и начала оглядывать сидевших. Взгляд остановился на Метте.
— Когда вы об этом узнали?
Тон ее голоса заметно повысился. Мортен почувствовал, что приближается развязка.
— Том рассказал несколько дней назад, — сказала Метте. — Он не знал, как поступить, говорить или нет. Он нуждался в помощи, он очень мучился…
— Он мучился.
— Да.
Оливия посмотрела на Стилтона и покачала головой. Потом она убежала. Аббас был готов и попытался остановить ее, но Оливия вырвалась. Стилтон хотел броситься за ней, но Мортен остановил его:
— Я все улажу.
И побежал за Оливией.
Он догнал ее уже на улице. Она сидела у забора, закрыв лицо руками. Мортен наклонился к ней. Оливия быстро встала и снова побежала. Мортен не отставал и опять догнал ее. В этот раз он взял девушку за руку, повернул к себе и крепко обнял. В его объятиях она в конце концов успокоилась. Слышны были только тихие всхлипывания у него на груди. Мортен осторожно поглаживал ее спину. Если бы она видела его глаза сейчас, то поняла бы, что переживает не одна.
Стилтон встал у окна в одной из комнат. Свет не горел, и, отодвинув занавеску в сторону, Том мог наблюдать за одинокой парой на дороге.
Метте подошла к нему и выглянула в окно.
— Думаешь, мы правильно поступили?
— Не знаю…
Стилтон опустил глаза. Он промотал в голове сотни вариантов с того дня, как она впервые остановила его и представилась Оливией Рённинг. Дочерью Арне. Но ни один из вариантов не казался подходящим. Постепенно он мучился все больше, в то время как становилось все труднее и труднее думать об этом. «Трус, — думал он. — Я был полным трусом. Я боялся. Я находил кучу отговорок, чтобы не говорить ей».
В конце концов он обратился к тем, кому больше всего доверял. Чтобы не проходить через это в одиночку. Или, по крайней мере, рассказать все в окружении людей, которые могли справиться с тем, с чем он справляться не умел. Таких, как Мортен.
— Теперь все сказано, — сказала Метте.
— Да.
— Бедная девочка. Но она, наверное, знала, что была приемной?
— Возможно. Понятия не имею.
Стилтон поднял глаза. «Больше говорить об этом нечего», — подумал Стилтон и посмотрел на Метте.
— Тот разговор в саду… речь шла о клиентах Джеки? — спросил он.
— Да.
— Кого ты нашла?
— Одного полицейского, помимо прочих.
— Руне Форса?
Метте ушла назад на кухню, ничего не ответив. «Если Том встанет на ноги, мы вместе займемся Джеки Берглунд и кругом ее клиентов, — решила она. — В будущем».
Стилтон посмотрел в пол и краем глаза увидел подошедшего Аббаса.
Оба развернулись и выглянули на улицу.
Мортен не отпускал Оливию из крепких объятий. Он стоял, наклонив к ней голову, его губы шевелились. Его слова остались между ними. Мортен знал, что для нее это было только начало, начало долгого путешествия. Грустного и болезненного. Этот путь ей придется пройти самой. Он будет рядом, если понадобится помощь, но путь будет целиком принадлежать ей.
Где-то по дороге, на заброшенной станции, ее встретит подаренный им котенок.
Эпилог
Стояла летняя ночь, ненастоящая, краткий миг между сумерками и рассветом, ночь, пронизанная волшебным светом, который так восхищает южан. Романтично, а для Оливии почти не заметно.
Она сидела среди дюн, в одиночестве, прижав подбородок к коленям. Она уже долго смотрела на бухту. Был отлив, оголивший большую часть берега, сегодня ночью наступит сизигия. Сидя на берегу, Оливия видела, как село теплое солнце и на сцену выплыла синеющая луна, холодная и безучастная.
В первый час Оливия была собранна и старалась мыслить рационально. Где конкретно вели Аделиту по берегу? Где лежало ее пальто? Как близко к воде они ее подвели? Где закопали? Там? Или тут? Это был способ переждать, оттянуть момент, который, она знала, наступит.
Потом девушка стала думать о своем биологическом отце. Нильс Вент. Он пришел сюда с чемоданом однажды ночью, подошел к воде и остановился. Он знал место, где произошло убийство? Знал, что его любимая утонула именно здесь? Наверняка знал, а иначе что бы он тут делал? Оливия поняла, что Нильс горевал по Аделите, что он искал это последнее пристанище, чтобы оплакать ее. Именно здесь.
А Оливия сидела за скалами и видела это. Видела этот взгляд.
Девушка глубоко вздохнула и вновь взглянула на море. Внутри нее смешивались разные чувства, которые она старалась сдерживать.
Домик. Он же пришел туда. Чтобы одолжить ее мобильник.
Оливия вдруг вспомнила его взгляд, как раз когда она появилась в дверях. Нильс слегка опешил, а в глазах появилось удивление. Как будто он увидел то, что не ожидал увидеть. Не Аделиту ли он увидел в ней? Мелькнувшую на долю секунды?
Потом наступил второй, а затем и третий час, когда уже невозможно было сдерживать эмоции с помощью собранности и рациональности. Тогда Оливия вся превратилась в ребенка внутри себя.
Продолжалось это долго. Пока не иссякли слезы и она снова не обрела способность смотреть на воду и размышлять. «Я родилась на этом берегу, — думала она. — Меня вырезали из живота утонувшей матери, в лунную ночь сизигии, такую, как сегодня. На этом месте».
Оливия уткнулась лицом в колени.
В таком положении он увидел ее, издалека. Он стоял за скалами, на том же месте, что и в ту ночь. Он видел, как она несколько часов назад прошла мимо дома и не вернулась. Сейчас она сидела на корточках, почти там же, где стояли убийцы в ту ночь.
Шум моря снова донесся до его ушей.
Оливия не заметила, как он подошел, пока он не сел рядом с ней на корточки и не замер. Она немного повернула голову и поймала его взгляд. Мальчик, который все видел. Мужчина с выгоревшими на солнце волосами. Оливия посмотрела вдаль. «С моим папой он разговаривал в Коста-Рике, — думала она, — и стал свидетелем убийства моей мамы. И ничего не знал об этом. Когда-нибудь я ему расскажу».
Оба устремили взгляд к морю. В сторону влажного широкого берега, освещенного лунным светом. По песку туда-сюда сновали маленькие блестящие крабы, похожие на сверкающие блики в серебряно-голубом свете. Между дюнами сверкали струйки воды. Багрянки еще крепче цеплялись за камни.
Когда начался прилив, они покинули берег.
Благодарности
За предоставление ценной информации хотим поблагодарить сержанта полиции Ульрику Енгстрём, офицера Управления Андерса Клаессона и главного редактора газеты «Ситуашун Стокгольм» Ульфа Стольта.
